Спасибо за рассказы. Все тексты весьма неплохи. Какие-то просто хороши. Так что мое брюзжание ниже это реакция на просьбу покомментировать.
Оценки тоже продиктованы системой. Если бы не система, они бы распределились в промежутке от 3 до 5 баллов. 1, 2 и 6, если честно, я бы не поставил никому, но правила есть правила, пришлось подчиняться.
Так как конкурс подразумевает мастер-класс, а его трудно дать в двух абзацах, то: gravitskiy@mail.ru – если кому-то из авторов прочитанных мной шести рассказов нужны более детальные комментарии, или если возникли вопросы – пишите, постараюсь ответить.
«Вверх дном без дна и вне себя»
Вы когда-нибудь читали Льюиса Кэрролла? Мне случалось.
Рассказ достаточно шизофреничен, по-хорошему шизофреничен. Это светлое безумие – его неоспоримый плюс. Но есть минусы, которые все портят. И их, увы, дофига.
Поехали?
Нет четкой сосредоточенности на повествовании. Можно, конечно, сказать – это стиль такой. Но нет такого стиля. Потому что алогичность как пик логики и отсутствие жесткой структуры – это далеко не одно и то же.
В рассказе присутствует дисбаланс. И он во всем. Жутко затянуто начало. Автор должен знать, о чем он пишет. Всегда. Но никогда не надо грузить своими знаниями читателя. Читателю не нужны дебри биологии. Он взял читать фантастический рассказ, а не научную или псевдонаучную статью. Не надо вгружать читателю лишний понятийный аппарат. Объяснение должно быть человеческим. И любое сложно научное открытие можно объяснить простым человеческим языком. И уж если так необходимо вгрузить читателю специфику, то вгружать ее надо постепенно, по ходу раскручивания драматургической пружины.
Пружины кстати тоже нет. По сути до пятой страницы (из 23!) вообще ничего не происходит.
Герои появляются из воздуха. Никак не объясняются. Просто вдруг возникает какая-то Ева. И только через полрассказа выясняется, что это за Ева.
Герои появляются с человеческим лицом и тут же его теряют навсегда. У Ригана интерес к героине, как к женщине – прекрасно. Куда делся этот интерес? Почему он не отыгран? И зачем его было заявлять, если он не отыгрывается?
Любая деталь, любая черта характера – должна работать. Если она не работает – она не нужна. Избавляйтесь от мусора, даже если его безмерно жаль.
Из-за этих неработающих деталей, из-за кучи лишней информации, из-за полного отсутствия понимания происходящего, лично я продирался через начало рассказа, сдирая с себя шкуру. И будь я просто читателем, я бы честно не стал дочитывать этот текст до конца, бросил бы на второй странице.
В рассказе масса моментов, в которых нет понимания происходящего. Вообще. Я допускаю это как прием, но в таком случае, если это прием, то текст должен вытаскивать из этого непонимания яркими характерами, драматургическими крючками, интригой и саспенсом наконец. Но ничего этого нет. Функцию всего этого выполняет только рефрен в виде вопросов: «Вы видели, как заигрывали с Льюисом Кэрроллом братья Вачовски? Я как-то наблюдал разок». Эти вопросы прекрасны, они оживляют. Но для того, чтобы вытащить на себе весь текст их явно не достаточно.
Переходим от структуры к стилю. Цепляться не буду, останавлюсь только на концептуальных моментах.
«Я затряслась, ужасно быстро заклацала зубами, а затем прыгнула вперёд, сбивая Ригана с ног. Навалилась сверху, пуская пену изо рта ему в лицо, вгрызлась в ребро его ладони.» Просто перечитайте и подумайте может живой человек такими словами описывать свое состояние? И если у героя, говорящего от первого лица такое отстраненное отношение к тому, что с ним происходит, почему читатель должен отнестись к происходящему не отстраненно?
Еще одна грубая на мой взгляд ошибка. Это попытки выделить важное (!!!) графическими средствами. Вы пишите художественный текст, все ваши идеи, чувства, краски создаются словами. Если вы прибегаете к графике, значит вы не справились со своей прямой обязанностью – передать эмоцию, или нарисовать картинку. Более того, если вы прибегаете к графическим средствам – это значит, что глубоко внутри вы признаете, что не справились и расписываетесь в этом своей же рукой в своем же тексте.
И еще один момент, который разрушает веру в правдоподобие происходящего. Если вы рисуете будущее, вы можете придумать про него любой бред и отыграть этот бред научным прогнозом, супер-технологиями или откатом научных достижений назад в угоду «зеленым» или религии. Вы можете писать все что угодно. Единственное, чего вы не можете – это говорить о будущем картинками настоящего. Точнее можете, но это играет против вас. Я сейчас говорю о планшетах в 2101 году и о «диванных биологах в соцсетях» там же. Картина мира рушится сразу. А жаль.
«Ультиматум»
А вот здесь я поверил. Не смотря на огрехи, текст грамотно выстроен. Автор тащит читателя, поддерживая напряжение и довольно грамотно расставляя крючки.
Ошибки, как ни странно, схожи с теми, на которые указывал выше.
Нельзя быть отстраненным, когда пишешь от первого лица. О чем я? Например: «Она была на пике, эта престарелая мегера. Сейчас она сломает это ничтожество, этого слизняка – читалось на её лице». Яркий пример диссонанса. В чем он. «Она – мегера» - яркая эмоциональная окраска, от первого лица в адрес антагониста звучит прекрасно. От третьего лица – может быть, хотя уже менее замотивировано. «Раздавит это ничтожество» – а вот это в отношении героя от третьего лица допустимо, а от первого уже совсем никак.
Далее. Скобки – математический знак. В текст в скобки берется уточнение или пояснение. Уточнять и пояснять в публицистике, журналистике, научных статьях – обычное дело, но в художественном тексте – это провал. Как только автор открывает скобку, он расписывается в своей авторской беспомощности. Он поясняет написанное, а если оно требует пояснений, значит написано оно невнятно. Значит, автор с задачей не справился.
И еще один момент. Начало. В любом тексте, а тем более в коротком, очень важна первая фраза. Она должна вызывать интерес. Бить в эмоцию, бить в любопытство, бить в ассоциацию – во что угодно, но она должна резко зацеплять читателя и вкидывать в текст. Верное заданное начало – огромный плюс тексту. Верное начало дает автору картбланш на небольшие огрехи после. Если говорить о вашем начале, то его можно безболезненно ужать. Кроме того, если начать не с абстрактной фразы, а с конкретного действия, скажем с взгляда Мишель, или с сообщения об ультиматуме – все поскачет значительно шустрее.
«Рицзу и лабиринт»
Этот текст мог бы стать классическим произведением фантастики 70-ых. Размеренно, запараллелено, с приключениями тела и достойным приключением духа героя.
Что мешает нормальному восприятию?
В первую очередь детали. Не зря сказано, что в них кроется дьявол. Корабль падает, его трясет, герои напряжены – все классно и даже притянутый за уши киношный мигающий свет не мешает восприятию. Но, тут что-то гремит в багажном отсеке и все. Нет больше картины далекого будущего с охрененными технологиями, нет картины катастрофы. Перед глазами вместо космического корабля «запорожец» подскакивающий на колдобинах, у которого в багажнике гремит какой-то автомобильный хлам.
Далее. Диалоги. Это беда. И беда эта включается ровно в тот момент, когда автору надо выдать максимально большую информацию в максимально сжатой форме. Ровно в этот момент герои перестают разговаривать человеческим языком и начинают выдавать информацию.
Ровно тоже самое касается нелепых пояснений типа: «Заинтересовались они там наверху твоими историями о поющих камнях с XZ-3... Ну, ты её Минкорой называешь.» Вы подойдите к зеркалу и произнесите это вслух. Для кого это пояснение выдает герой? Для другого героя? А то тот не знает, как и что он называет! А если не знает, то надо акцентировать, а не пояснять. И в любом случае возникает вопрос: а за каким все это пояснение нужно читателю? А читателю оно не нужно. А если и нужно, то опять же по ходу дела. Исподволь, естественным образом, деталями картинки. Потому что если разъяснять все в лоб, то читатель вам не поверит. Либо тогда надо выбирать другую форму объяснения. Через лекцию в институте, через отчет военных перед правительством, через новости в бубнящем телевизоре и т.д. В таком формате лобовые информационные атаки воспринимаются нормально, естественно. В противном случае – вызывают отторжение и рушат картинку.
И еще один момент, все очень складно движется, но все очень предсказуемо. И эта предсказуемость немного огорчает. Не хватило безуминки.
«Элизиум Прайм»
Складная сказка. Стилистически яркая и почти выдержанная. Тем обидниее, когда автор выбивается из стилистики и ляпает косяки типа «я молчал, но мое выражение лица красноречиво и утвердительно кричало».
Местами покарябали диалоги. Не все, но тем сильнее карябает некоторая проскальзывающая временами неестественность. Ну, например, человек, которому пихают взятку может сказать все что угодно. Вариантов могут быть тысячи. Но последнее, что он скажет, будет «я согласен». Такая фраза убивает достоверность и вся картинка так старательно выстроена до этого разлетается к чертовой матери.
Кроме того, такой же эффект вызывают появление героев, выдающих долгие монологи, в которых объясняется, что произошло. Вы создали хитрую комбинацию на шахматной доске, красиво вывернули, неплохо стилизовали. Зачем же все портить картонными комиксными комментаторами. Партию не надо комментировать, ее надо разыгрывать ход за ходом. А введение монологов объяснялок снижает градус невероятно.
Следующий момент. Тот же, что в случае с «Вверх дном». Рисуя будущее, можно придумать все что угодно. Замотивировать любой бред. Единственное чего нельзя делать, это писать с позиции банальной современности. Ну вот откуда у человека далекого будущего сравнения с Майклом Джексоном. Не, сравнение смешное, но не ко времени. Джексон не Элвис, его очень скоро не вспомнят. Да уже порядком подзабыли.
Про скобки уже писал вашим конкурентам, могу копипастнуть.
Скобки – математический знак. В текст в скобки берется уточнение или пояснение. Уточнять и пояснять в публицистике, журналистике, научных статьях – обычное дело, но в художественном тексте – это провал. Как только автор открывает скобку, он расписывается в своей авторской беспомощности. Он поясняет написанное, а если оно требует пояснений, значит написано оно невнятно. Значит, автор с задачей не справился.
«Духи слышат»
Отличная легенда. Эмоционально, живо. Вполне реалистично. Причем реализм идет через обыденность, потому черпая ложкой эту бытовуху горнолыжников, принимаешь на веру без каких-то напрягов и высокопоставленного заказчика и его маразм достойный монтекков с капулеттями.
Я бы даже сказал, что эту бытовушку можно чуть подсушить. Чуть меньше уделить внимания горнолыжным подробностям и чуть больше перенаправить на развитие отношений. Совет не жесткий, прислушиваться к нему либо не надо вовсе, либо править очень-очень тонко.
С речью у героев тоже все живо, хотя есть отдельные реплики, выбивающиеся из характеров персонажей. Для примера: «ты это, извини, что по глупости вмешаться хотел» - выбивается и из характера Сергея и из контекста их дальнейших отношений с героем. Как и патетические пассажи типа «этому не бывать!» – из уст отца-консула.
«Поверье» 5 место 4 балла.
Удачная идея. И вроде все складно. И слог, и сюжет, но все как-то недотянуто что ли.
Вот читаешь, ловишь стилизацию под легкую сказительность, хочется сказать – хорошо. И тут же сказительность сменяется обычным современным языком. И все теряется. И главное современный язык не плох, но нельзя сидеть одним задом на двух стульях.
Читаешь разговоры героев, радуешься характерному говорку одного из них. Здорово, живо! И тут же – хлоп, другие почему-то начинают говорить тем же голосом. И становится невыносимо обидно за нащупанную, но потерянную яркую нотку.
Вот пошла движуха, стала нагнетаться, развитие, динамика, чувство человека в ловушке… Я сам себя уже чувствую этим человеком, хлоп… и все чувство потерялось с появлением сапожника. А финал и вовсе потерялся. Может это субъективно, наверняка субъективно, но все время ждешь ВАУ! – а в самый ответственный момент тебя обламывают. И если б это Вау сложилось в финале, простилось бы все. Но и там случился облом. Жалко.