Кабацкая байка
Мы вышли в полночь из Майами,
Объят безмолвьем океан,
Взбивали воду в пену скалы,
Наш курс лежал на Сан-Хуан.
Вошли в Бермуды - полный штиль,
В затишье даже ром не радость,
Волну утюжит медный киль,
На шхуне странная усталость.
Под утро легкий бриз подул,
Захлопал парус, оживая,
Я не заметил, как уснул,
Бутылку рома обнимая.
Как долго спал? Не мне судить.
Проснулся - солнце уже в полдень,
Корабль дрейфует впереди,
Людей не видно! Страх господень!
Команда в шлюпку, шкипер с нами,
На весла дружно налегли,
У борта не нашли мы фала,
Пришлось забрасывать крюки.
Подн
ялись, страх превозмогая,
Готовясь встретить трупов смрад,
По палубам, ища, метались,
Греша на трюм, мол, там весь ад.
Но трюм товарами завален,
В кают-компании - обед,
Почти не тронут - весь оставлен,
Мы не смогли найти ответ.
Команда просто испарилась,
Везде порядок, чистота,
В журнале вахтенном отрылась,
Трехдневной давности строка.
Что, все в порядке, курсом шли,
Идут на Глазго из Майами,
В преддверье шторма в дрейф легли,
А что случилось – не писали.
Мы отвели ту шхуну в порт,
И долго экипаж искали,
А жены плачут до сих пор,
Мужья безвестно их пропали.
Я рассказал, а вам судить,
И имя судна всем известно,
Бермудских вод легендой быть,
Дано ему – «Мари Селеста».
1909