[Julia K.]

А ты не боишся, что подобные диалоги будут слишком многословны?

Где-то я слышала одну фразу… в ней говорилось о том, что есть короткие тексты, которые читаются очень долго и тяжело, а есть — на несколько страниц, но они буквально «проглатываются». Не в объеме дело… если ты начнешь писать сцену, в которой герои спешат, куда-то бегут, то, естественно, не будешь строить длинные предложения, правильно? Ведь нужно учитывать ситуацию.

В данном случае меня интересует, как в этом случае обойтись без атрибуции диалогов?

А разве можно утверждать, что слова автора играют только одну роль — тем более, если этой роли как раз и следует избегать? Ведь так они просто теряют смысл, по крайней мере, для мастеров пера. Но заметь, Толкиен использует атрибуцию.

Gas
««Душа поэта» была в задумке женщиной, а тот, кто боится – мужчиной».
Что, правда? Нет, не верю в то, что боящийся — мужчина. Но, с другой стороны, у каждого свое мнение и свое восприятие, поэтому и диалог читается по-разному. И все равно не верю :)
«Женщина не может сказать «друзья мои»?»
Может, конечно. Возможно, я где-то читала нечто похожее, может, даже то, где «друзья мои» все время использовал мужчина (честно, я сейчас не помню), поэтому и подумала, что женщина так говорить не станет. И заметь, я делала вывод не только по этой фразе — уже в первой сомневалась, — а значит, там были интонации, из-за которых я сделала такое заключение.
«Ха, я тоже не филолог».
Что, правда? А знаешь, ведь так похоже, что филолог… я прямо удивилась…

«Мне тоже ведь иногда хочется услышать хорошие слова в свой адрес...»
Я! Я хочу сказать хорошие слова, если ты мне рассказы пришлешь! Или номера журналов, где они были; правда, я не уверена, что эти номера у меня есть. Просто хочется что-нибудь хорошее почитать.


---------------------------------

Катерина Шашкова/Один день из смерти.../март

… Жила-была девушка, которая внезапно попала в нечто, жутко похожее на Межреальность… там было страшно, ей казалось, что это смерть, крах, конец — наверное… она и правда умерла, да вот только один злобный некромансер-практикант Веренею оживил. Девушка помнила все, кроме разве что своего имени и того, кем она была. А еще она — в качестве жертвы, разумеется — оказалась в Академии, где обучали некромантов. Там использовали пентаграммы, намекали на то, что мир множественен, что есть магия стихий и крови… ничего не напоминает?
По мне, так даже очень. Амнезия — помнится, некий Фесс-Неясыть потерял память после того, как попал в Эвиал из межреальности. Академия — Ордос. Некроманты… даже пояснять не надо. То же самое о стихийных магах, крови и Упорядоченном в целом.
Уважаемый автор, Ваш рассказ — чистой воды плагиат. Причем оригинал гораздо качественнее, хотя бы из-за того, что у героев есть характеры. Веренея же… знаете, если бы меня вдруг оживили, а потом сказали, что убьют из-за того, что какому-то практиканту надо сдать экзамен, я бы кричала, вопила, убегала, пряталась, но никогда, никогда бы не осталась в комнате с этим студентом, кокетничала и отпускала (ох, грубо говорю) дурацкие реплики вроде: «Не могу. Если я сделаю ещё глоток, то этот чай у меня из ушей польётся» (она нагая очнулась неизвестно где, вся побитая и измученная, да еще и в компании незнакомца).
«А дальше? Никогда не поверю, что после этого вы отпускаете живых мертвецов шляться по городу!» (девушка только что узнала, что ее убьют).

Как автор описывает ее действия:
«Веренея благосклонно приняла футболку и натянула её на себя. Получилось не так уж и плохо - иногда юбки бывают гораздо короче. В общем, жить можно!»
«… уверенно заявила девушка, вскакивая с жертвенника».
«Она чертыхнулась от неожиданности, но потом осознала всю прелесть ситуации и обняла некроманта за шею».
«Девушка не придумала ничего лучше, как показать собравшимся язык» (собравшиеся — это профессоры или старейшины, или кто-то вроде них).
Если автор хотела написать стеб, то у нее явно это не получилось. В противном случае все происходит просто не-ло-гич-но. Веренея обычная кукла, какая-то неживая… а разве интересно о такой читать? То же самое и о некроманте.
Кстати, об Олеге…он как-то рассказал историю о том, что мать бросила его возле мусорного бака, парень умер, и его оживила некая Варвара… причем Олег (из контекста) «все-таки начал рассказывать», хотя мужчину об этом никто не просил. Очень грубая попытка продвинуть сюжет. И, надо заметить, сюжет этот посредственный: я почему-то сразу догадалась, что Олег с Веренеей, которая обязательно окажется Варварой, сбежит из Академии, и они будут жить долго и счастливо, и умрут в один день… если умрут, конечно.

Когда я читала три первых абзаца, знаете, что бросилось в глаза? Пятнадцать — пятнадцать! — местоимений, относящихся к глав.героине, и ни одного синонимичного слова. А еще заметила, что автор что-то пытается описать, но в основном пользуясь глаголами. Очень тяжело и неинтересно. Ляпов хватает: сначала девушка увидела нависший над ней куполообразный потолок, а потом оказалось, что у нее глаза закрыты.
Челка у парня до самого подбородка… это как представить? Как он ее носил (хотя нет, это не ляп, мне просто интересно)?
Совершенно не обоснованы странные черные крылья, которые то появляются, то исчезают…

Канцеляризмы: «сумрачная пещера с неизвестным источником освещения», «… у всех ли магов Смерти такие глаза, или только у этого конкретного индивидуума», «Вроде бы никаких колюще-режущих приспособлений она в ритуальной пещере не обнаружила».

Для большого контраста — пафос: «Да, пожалуй, его можно было бы назвать симпатичным, даже красивым, если бы не глаза. Они казались двумя тлеющими углями, готовыми вот-вот вспыхнуть. Когда они разгорались, то казалось, что весь мир вот-вот сгорит во всепоглощающем пламени, порождённом ими, и это было страшно».

Конечно, не премину сказать о диалогах. Вот прекрасный пример плохих диалогов с авторскими словами, предназначенными лишь для того, чтобы выразить чувства героев — да и то чувства неправильные какие-то…

Ну… наверное, это все…