|
Сладок песок, когда живешь на четверть.
Пустыня. Кругом серый песок. Текучий, словно вода. Мягкий, как самое искусно сделанное шелковое платье. На многие-многие лиги раскинулось царство пустоты и тишины. Лишь изредка ветер был нечаянным спутником этого необычного мира.
А на небосклоне одаривает зелеными лучами гневное светило. Необычно солнце в пустыне. Здесь оно живет иной жизнью, подчиняется другим законам. Даже выглядит солнце иначе: по форме напоминает правильный треугольник, на вершинах которого по легендам живут Алые Боги, прародители всего сущего. Не греет в пустыне светило. И это есть идея Хаоса, мудрого отца всего Сущего.
Кому же по душе обитать в столь большом месте скопления песка? Живым существам, чья кровь холодна, как лёд. Чьи души подобны прозрачным водам горных рек. У кого никогда не было крыльев, чтобы парить над просторами Обетованного. Чувствовать, как могучие порывы ветра касаются тленного тела. В пустыне не живут, – выживают.
Подойдите, подойдите же скорей! Видите? Среди тех двух, невесть откуда взявшихся, сухоньких веточек маленькую кучку песка? Это закопалась голубая ящерка – символ воды.
А еще пустыня была бы не пустыней без человека.
Неподалеку от ящерицы шли серый верблюд и немолодой мужчина. Лицо его закрывала грубая шерстенная повязка с множеством мелких ворсинок. Они в такт движению забавно поднимались вверх и вниз. Макушку головы мужчины закрывала толстая кожаная шапочка, украшенная большим количеством белых стеклянных осколков. Из них тонкими спиралями ниспадали золотые нити. Одно из доказательств того, что этот человек принадлежал процветающему купеческому сословию.
На мужчине были надеты в очень легкие штаны из белой парусины и желтая шелковая безрукавка. Его смуглая кожа прекрасно гармонировала с необычным простецким одеянием.
Странника звали Мордомом, в честь сына Византийского царя Навуходоносора Второго.
Как мы помним, рядом с человеком шел нагруженный тюками верный «сын песчаной пустоты» – двугорбый верблюд. Животное весело смотрело на мужчину, словно говорило: «Мол, не спи, хозяин. Нам еще долго путешествовать.» Мордом непринужденно похлопал любимца по голове.
- Успеем, Чмон-Ха. - Хриплым голосом сказал он. - Успеем. Нам некуда спешить.
Верблюд страшно запыхтел на слове «Чмон-Ха». Обиделся. Животное не любило, когда его звали коротким именем. Что-то рабское звучало в имени. А в пустыне все равны. Здесь нет кастовых различий.
- Ну-ну, - мягким баритоном отозвался Мордом. - Не обижайся. Разве Силин-Хор-Чисо-Монго-Ориха выговаривается легко? То-то же.
Мужчина еще раз погладил шею верблюда. Потом из наплечного мешка вытащил маленькую деревянную куклу-игрушку. Размером всего где-то в одну человеческую детскую ладошку.
Мордом нежно коснулся подушечками пальцев до лица игрушки. Такого прекрасного, внеземного, идеального: большие глубокие глаза, пухленькие губки, сделанные из волчьей кожи. Долго всматриваясь, казалось, что еще один миг, и она заговорит прекрасным божественным голосом.
- Кто же создал тебя? – шепотом произнес купец. - Обманули ли меня торговцы Ишхра, как думаешь, Чмон-Ха? Игрушка с секретом. Очень интересно.
Верблюд пару раз качнул головой и остановился.
- Что встал? – поинтересовался мужчина. - Солнце еще высоко.
Но животное и не подумало сдвинуться с места.
-Эк, бываешь ты глупым, Чмон-Ха. Лучше бы я купил четырех овсинайских овец. Проку больше, в сердцах проговорил Мордом.
Он обнял левой рукой голову верблюда и потрепал его забавную челку. Потом с глубочайшей аккуратностью мужчина отстегнул ремни, держащие тюки с тяжелыми тканями, тем самым, освободив Чмон-Ху от ноши.
- Ладно. - Проговорил он. - Отдых.
Мордом уселся на один из тюков. В руках по-прежнему он держал куклу. Поскребал ногтями ее руки, даже лизнул волосы игрушки. Ничего. Хотя...
Глаза куклы приобрели живой блеск. Или кажется? Чудо, чудо, чудо! Она посмотрела на купца!
Мужчина в испуге бросил куклу, встал и вытащил из левого сапога маленький ножик с кривым лезвием.
- Не бойся, не бойся, не бойся... - прогудел в голове Мордома толи женский, толи мужской голос.
- Творение Ишхра!!! – ядовито буркнул мужчина.
- Не говори ерунды. Ты же купец! Делец... Давай лучше в загадки поиграем? – Мордом крепче сжал рукоятку ножа. - Убери нож. Прошу тебя. Как здоровый муж, вроде тебя, боится столь малое создание? Я не причиню вреда.
Мужчина спрятал обратно орудие и кончиком ноги наступил на голову заговорившей куклы.
- Мне больно, - прошипела она. - Больно. Больно. Больно. Мой господин-н-н-н.
- Ха-ха! – засмеялся Мордом. - Ты мне нравишься. Ха-ха! Не обманул торговец, когда говорил, что ты вещь болтливая. Забавная игрушечка. Загадки? Попробуй, но ногу не уберу, даже не проси. Ха! Испугался...
- Хорошо, мой повелитель. Как будет вам угодно. Я чувствую... Слушай... Там, где небо чернее, черного... Там, где умираю наши души, – есть дом, поставленный на четыре камня. Под каждым камнем лежит золотая монетка, а внутри ее живая земля. Что это за место?
Мордом забавно скрестил руки, нахмурил лицо:
- Ха-ха! – вновь засмеялся он. - Ты неразумная игрушка. Не буду дарить тебя детям. Разглагольствуешь о каких-то камнях в пустыне. Ха-ха! Забавная... Ну, давай я попробую отгадать? Ха-ха! Пускай дворец Великого Паши, он как раз стоит на четырех каменных блоках.
Но ответ тишина. Мужчина поднял с земли игрушку: опять стеклянные глаза. И никаких признаков жизни.
- Чмон-Ха! Пойдем, друг! Пора!
Рядом стоящий с тюками верблюд замотал головой. Так, что колокольчики на его шее пронзительно зашумели.
- Что за глупый зверь! – запричитал купец. - Давай же! Нам в путь идти.
Животное лениво свалилось на песок.
- Отрыжка серого шакала, что ты творишь?!
Мордом потянулся за ножом. Не убить. Припугнуть. Верблюды довольно часто не слушаются своих хозяев, поэтому маленький порез на щеке, приводит их в полное повиновение.
- Силин-Хор-Чисо-Монго-Ориха, последний раз прошу тебя: встань! Я зря платил за тебя? Мало и невкусно кормил?
Мужчина глубоко вздохнул и медленно подошел к Чмон-Хе. Неожиданно верблюд резко вскочил и больно толкнул головой Мордома прямо в пах...
... Раздался тяжелый раскатистый гром, словно гигант-титан бил в большой барабан грез. Небо, серое из-за тянущихся в высь песчаных вихрей, «текло» по небосклону.
«Разъярился, Хаос, - подумал Мордом.» Вот уже четыре часа он пытался найти надежное укрытие от непогоды. Бесчетно. Сначала он даже товар попытался забрать с собою, но не получилось (мужчина потерял сознание после удара Чмон-Хи. Когда купец «пришел в себя» животного уже не было рядом.)
Злосчастный песок попадал прямо в глаза мужчине. Даже сквозь меховую повязку просачивалась пыль и грязь. Грязь и пыль.
Становилось трудно дышать. Мордом сделал усилие над собой. Шаг. Потом еще. И последний. Снова шаг. Еще. Последний. Ша... Е.. По...
... - Учитель, но я не понял? – спросил красивый белобрысый юноша с длинными волосами до плеч. Около его стоит глубокий седой старик по имени Нарсох. Вокруг кипарисовая роща. Воздух наполнен запахами оливок.
- Что ты не понял? – вопросом на вопрос ответил Нарсох.
- А куда делась кукла? В чем суть загадки? Что стало с купцом?
- Живого купца подобрал случайный караван. Через месяц Мордом вернулся на родину. В Грецию. Кукла таинственным образом пролежала в одном из тюков купца. Тюки нашли и раскопали из-под песка люди того же каравана. Все ли тебе ясно, Софокл?
- Не совсем. Но я подумаю. Догадаюсь. А суть загадки?
- Экий ты глупец. Ответ загадки: человеческая жадность. Она стоит на четырех камнях: вера, желание, власть и отчаяние. Все они опираются на злато. А оно ведет к могиле – к земле...
|