[Татьяна Россоньери]

У рассказа неудачное название - как будто это часть цикла. Собственно, и начало рассказа такое же: мы застаем героиню за привычным занятием, люди пришли к ней «вновь». При этом все описательные средства явно говорят, что перед нами притча, хотя на поверку оказывается совсем не так. Ну, и если это все-таки рассказ «из серии», то давать незнакомому с предыдущими рассказами читателю последний… как-то не комильфо, что ли? Если, конечно, «в следующем выпуске» Йени не воскреснет, подобно Великому комбинатору.

Но я снова вернусь к названию: рядом с главной героиней - царь страны мертвых. Почему? Ведь рассказ не о нем, а о человеческих и семейных взаимоотношениях. Йени не только колдунья, чьим долгом является поддержание миропорядка через посредничество с потусторонними силами - она еще и мать, а в прошлом жена. И долгом жены она была вынуждена пожертвовать ради долга перед людьми и миропорядком, а вот материнский долгом - не смогла... не захотела. С другой стороны, именно материнская любовь позволила ей добраться до мятежного духа: пожертвуй она жизнью дочери - царь мертвых пошел бы иным путем и рано или поздно нашел бы лазейку в мир живых. Выходит, что в результате все сложилось правильно… Или это автор все правильно сложил? Потому что доверия эпизод «сделки» совсем не вызывает. Должно быть что-то, что не позволило бы духу даже допустить возможности саморасплетения: любовь Йени к жизни, долг перед людьми, просто невозможность расплести саму себя или еще что-то - но в таком виде прозорливый дух выглядит идиотом.

Ну а вообще, кроме названия в рассказе все как-то... правильно. Остается от него ощущение вещи добротной, цельной, правильно сделанной, густо сплетенной и интенсивной: он весь подчинен комплексу очень близких друг к другу мыслей, однако сетовать на простоту отчего-то не хочется. Как-то оно в результате гармонично сложилось, верно. Оттого и звучит уверенно.