[Kaeldana]

Вечная Ночь так манит меня,
Так всегда зовет за собою -
Как искра погибшего дня
Что называется душою,
расстелет и сгубит себя.

Ради прихоти и потакания
Всем своим чертикам в голове
Не принесет тебе Тьма покаянья,
Не ищи глубоко ее даже в себе -
Не найдешь ты там вечного знанья.

Души моей нету, меня больше нет,
Я вся и всегда навеки во власти,
Вот много ночей и много уж лет
В рабстве безудержной страсти
В белесых и крепких острых тенет.

Не сопротивляясь, мерно дыша,
Наполняя могуществом, силой,
Уходит из тела навеки душа,
Оставляя той единой и милой,
Умирает враг теперь неспеша.

Коленепреклонной останусь всегда,
Лишь для той, кого называют Тьмою,
Навеки в ней растворилась душа,
Той, которую госпожа называет слугою.


Посреди могил и каменных надгробных плит промелькнула тень, зашуршал куст, на диске серебряной луны показался силуэт огромной летучей мыши. Она неспеша опускалась к одному из склепов, давно поросшему паутиной, с расковеркаными створками ворот и черным провалом входа. Не успев даже долететь до него, другая черная тень перехватила ее. Вскоре от мыши остались лишь одни косточки - а тень, приняв форму, похожую на человека, собрала все, что осталось от нее. Затем, ковыляя, пошаркала к провалу. Оттуда дохнуло плесенью и тлением, а сгорбленное существо лишь улыбнулось беззубым ртом. Опираясь на старый деревянный посох, аккуратно обошла склеп и побрела дальше. Выйдя на свет неизвестно откуда взявшегося здесь фонаря оказалось, что это сгорбленная старуха, сухая, с выцветшими серыми глазами и цветастый платок на голове. Старые лохмотья, в которые она была одета, лишь издалека напоминали о былом величии обладательницы. На поясе висела дряхлая сумка, которая скрипела при ходьбе, неизвестно от чего. Старуха вышла на улицу - асфальтированную, но разбитую, и пошла вдоль кирпичной стены, проводя жилистой рукой по ней, тихо скрипя что то под нос. В высоте мерцали три красных огонька - телевышка, а под ней в лунном и этом алом сиянии высился крест церкви при кладбище. Была полночь, и людей было совсем немного... Наконец она прошла эту корявую улицу, и вошла в лес, прилегающий прямо к городу. Это было излюбленное место прогулок молодежи, так как располагался напротив одного из самых крупных университетов в городе. Старуха, скрипя и охая, зашла в лес, но не углублялась в него далеко от дороги, явно чего-то выжидая. Услышала дикий вой где то вдалеке, похлопала по сумке, коряво ухмыльнулась: " И тебе неймется, сироманец? И ты ждешь чего-то? Ну жди, жди... Сегодня можно. Сегодня все встанет на свои места... И ты вернешься. И я вернусь... И Тьма получит новую силу." Вой утих, И глаза старухи отличили вдалеке две тени - они отделились от светлой остановке и вошли в главный вход лесопарка."Зря вы это, дети. Ой зря..." И поковыляла за ними, неестественно тихо для нее, крепко сжимая что то в руке. Ощутила шаги мягких лап позади. проворно огибая кусты, дождалась, пока две тени, теперь уже явно заметные - пара, держащаяся за руки, не ушла далеко от входа и помощи, и стала выжидать. Лицо девушке в свете луны смотрелось неестественно бледным, на лице застыла улыбка, мертвящая и леденящая кровь, как будто пророческая, парень же смотрел со странной задумчивостью. Его глаза поглощали серебристое свечение, и он казался темным, как деревья, закрытые своими собратьями от глаз лика луны. Внезапно, молниеносно, старуха сделала резкий скачок из кустов на пару - слишком уж неестественно это смотрелось, но реакция Темного, стоящего позади Улыбающейся, была быстрее, и они успели отскочить. Молча, как будто покорно судьбе, они отошли на другой конец поляны. Между Старухой и парой теперь был серебристый цветущий папоротник. Лицо девушки так же улыбалось, хотя теперь от страха и адреналина. Но она все же была человеком, как и он. Темного первого обратили - на него сзади запрыгнул Сироманец, перегрызая горло, ворочаясь, мерные звуки дыхания и биения сердца утихли. Затем старуха, пользуясь моментом, когда девушка отвлеклась, резко махнула рукой вперед, и вопль Улыбающейся захлебнулся. Старуха, довольно кряхча и вытирая костяной нож о полы платья, закрыла полные ужаса глаза девушки. Затем на смертельную рану посыпала порошок, который был суть Тление, и стала что то напевать, воткнула рядом с собой нож, и склонилась рядом с девушкой. Сделала странный жест, подзывающий к себе, и черты девушки стали меняться. Резко, неотличимо, она состарилась. Черты, даже старческие, изменились. Это была уже не она, а гротескное существо, старуха, побитая Временем и Судьбой. Вместо этого, перед ней, коленереклонная стояла бывшая Коряга, теперь Девушка, в великолепном бархатном платье, со странным Змеиным амулетом на груди, длинными темными волосами, и белоснежным оскалом, окаймленным алыми губами. "Королева Каэльдана теперь сможет вернутся. Теперь - навсегда... Это тебе, Властительница.." Подняв на руках уродца, кинула его вверх, и тот исчез, а на земле под деревом, уже в труне лежалаУлыбающаяся, точная копия Королевы, в спокойном вечном сне. А затем, сорвав папоротник, звериной походкой подошла к волку и убитому юноше. положила лист на рану, и глаза Волчьего Пастыря помутнели и стали абсолютно черными. Вставши, как зомби, он взял разбег - и сделал сальто над ножом, и теперь это был огромный Темный волк, с горящими желтыми глазами, и полной пастью зубов. А на земле рядом со Спящей появилась статуя молодого убитого человека. В этот момент между деревьями натянулась сеть Пространства - и путь освободился. Подобравши нож и расправив крылья, с мрачной улыбкой королева вошла туда. За ней последовал Пастырь.
"Теперь мы вернемся домой, Владычица. Я такая же слуга Тьмы, как и он, дай мне силы продолжить, и я буду вечно служить тебе..."

Снова готова быть в Ордене. Как и всегда, Преданная только Ей.