Проблема в том, что это не рассказ и не роман, который можно разбить на части, а дневник, главы из которого сами по себе почти ничего не представляют. А вот все повествование складывается в цельную историю.
Я, конечно, не знаю, но по-моему отдельно будет как-то неинтересно.
--------------------------------------------------
…- Вперед! Все за мной! В убежище!
Солдаты медленно отступали, прикрывая женщин и детей, которые спешили пробраться вглубь крепости. Люди теснили маленький отряд эльфов, когда-то такой грозной и бесстрашной армии. Тридцать выживших айлейдов из трехсот тысяч в блестящих золотом доспехах отстаивали единственный проход к заднему залу хертландского замка. Рабы, словно в бешенстве кидались на своих бывших хозяев. С дикими воплями они колотили молотами и топорами эльфийских воинов по сверкающим в темноте щитам. Из тайного бокового прохода, укрываясь за спинами сражающихся эльфов-лучников, выбегали последние из хертландских высших эльфов. Вот, последний ребенок убежал ко входу в зал. Командующий крикнул:
- Отступаем! Назад! – Он пропустил лучников вперед, с грустью и отчаянием посмотрел на пятерых воинов, оставшихся прикрывать их, и, подбежав к каменным дверям с прекрасными росписями – символам искусности и мастерства древних айлейдов – захлопнул их. Тут же, четверо солдат закрыли их на засовы и подставили подпорки.
Эльванурелл оглядел комнату: пятьдесят эльфов, включая воинов, женщин и детей, две повозки с провиантом, несколько спальных мешков, запасные подпорки и куча драгоценностей, камней и кристаллов, которые совсем не нужны были сейчас. Это все, что осталось от некогда величайшей из цивилизаций. Это все, что осталось от Империи Хертландских Высших Эльфов.
Командир подошел к маленькому ребенку, который сидел на коленях у своей матери и тихо плакал. Он протянул руку и погладил мальчика по голове, тот приподнял голову и посмотрел на Эльвана:
- Это все да? – всхлипывая, спросил малыш, – Это конец?
Эльванурелл посмотрел на тусклый свет Камня Варлы – он затухал, как затухали и те, кто создал его.
- Латта, - сказал Эльван. Девушка в длинном белом одеянии повернулась к нему, - спой нам.
- Я не очень хочу петь сейчас. Нам не до этого…
- Но я прошу тебя. Твой голос способен прогнать страх и отчаяние. Наполни последние дни нашей жизни светом! Пожалуйста!
- Хорошо, если ты так хочешь, - вздохнула она, - но что мне петь?
- Спой Песнь Жизни…
Латта медленно поднялась и начала петь. Её голос сначала был тихим, но постепенно, он становился все сильнее и увереннее. Эту песню начали подхватывать другие айлейды…
Эльван закрыл глаза. Закрыл, потому что не мог больше сдерживать слезы. Они погибли. Они умрут здесь. Пойманные в свои собственные сети, уничтоженные их же рабами, теми, кого они считали настолько низкими и слабыми…
И, вдруг, слабый огонек полыхнул за веками Эльвана. Он открыл глаза, вытер слезы и увидел, что огоньком был велкиндский камень, лежавший на полу. Наверное, кто-то уронил его в спешке. Командир встал и подошел к камню. Он продолжал гореть все ярче и ярче с каждой минутой.
Латта продолжала петь… продолжала петь последнюю песнь айлейдов – высших хертландских эльфов…
Люди, неистово стучавшие в двери с другой стороны, замолчали. Сквозь маленькую щелку в двери стал просачиваться яркий белый свет. Он разгорался, освещая уже весь проход. В тот момент, когда свет стал ослепляющим, он вдруг резко погас, оставив айлейдские руины в полной темноте.
На следующий день те, кто сломал двери в последнее айлейдское убежище, замерли в удивлении – зал, из которого не было выходов, был пуст. В нем не было ни айлейдов, ни их вещей, а только маленький велкиндский камень, сиявший так, как он горел в день своего появления – слабым, но чистым голубоватым светом.
Человек-воин посмотрел на стены – они были белоснежные и не каменные, а словно из серебра. На них сияющими золотыми айлейдскими буквами были написаны слова Песни Жизни…
------------------------
Это мое более позднее произведение. Опять же про Обливион. Надеюсь понравится.