Знаете, когда я рассказ прочитала, было на душе какое-то благостное ощущение, приятное послевкусие, хоть и с кислинкой (о ней скажу ниже). А вот как села отзыв писать - как-то полезло всё больше малопозитивное
По-дурацки вышло: хотела разобраться, что мне понравилось, а в процессе разбора поняла, что оно мне как-то не очень нравится... Притом что рассказ в целом - нравиться не перестал! Такой вот дебильный парадокс, пардон за мой французский
Название дает о себе знать уже в первом абзаце: герой читает неоконченную книгу. Автор Волков пожелал, чтобы книгу издали независимо то того, закончит он её или нет. Тем самым он как бы говорил своему читателю, что хотел в своем творчестве высказать гораздо больше, чем у него получилось
Так и было: Волкову не дали опубликовать историю жизни его отца, потому что тот был политический заключённый. Заполнить эти пустые страницы помогает вернувшийся во времена своей юности Герман Петрович, неизлечимо больной пожилой человек, для которого это путешествие, разговор с Волковым и изменение будущего становятся тоже своего рода заполнением пустых страниц - только уже в его жизни, казалось бы, законченной
От героя, Германа Петровича - какое-то плюшевое ощущение
И наверное, так даже лучше - без острого драматизма, а то и трагизма,
как у меня мистер Джанки любит. Есть чувство спокойствия, пусть и немного апатичного: человек уже всё для себя решил и идёт навстречу смерти хоть и не с поднятой головой, но ровным, размеренным шагом! И его соседи по палате, воспоминания об ушедших знакомых - тоже эту картину дополняют. Другое дело что это ощущение и к концу рассказа не меняется: каким было внутреннее состояние Германа Петровича, таким и остаётся, несмотря на то что он пережил прекрасные моменты возвращения в атмосферу своей молодости, повстречался с любимым писателем и спас человеческую жизнь
Хотя понять его настроение я, наверное, могу:
Цитата:
|
Именно Надежда отправила свекра в больницу полгода назад, прекрасно зная – все знали! – что ему оттуда уже не выйти.
|
Полгода в больнице?! Что раковый больной так долго там делает, да еще и при наличии семьи? Да это не просто жестокость - это прямое указание на то, что семья плевала на его с высокой колокольни! Просто избавились от человека - и все. Классные родственнички
(Что-то второй рассказ подряд мне про "классных родственничков" попадается. И сомневаюсь, что авторы хотели их такими сделать.)
Короче, если Вы не хотели показать семью героя равнодушными уродами, стоит превратить больницу в санаторий или что-нибудь в этом роде и скостить ему срок с полугода до пары недель.
Дальше пошёл фантдоп… И он странный
Эдакое чудо. Причем чудо, странное своей необъяснимостью (звучит дико, конечно, но внутренняя логика ведь есть и у высших сил). Герману Петровичу выпадает шанс спасти Волкова… для того чтобы тот написал еще много книг, которые скрасят последние дни жизни неизлечимо больного человека?
Вы наверняка хотели в первую очередь сказать о человеческом сочувствии, неравнодушию к чужой судьбе, но чудо-то произошло не из-за неравнодушия к другому, а от неравнодушия к себе! А это, с точки зрения природы чуда, нелогично
То есть опять же мы возвращаемся к вопросу о том, что вся эта история дала Герману Петровичу...
А финал только про Волкова
Кстати, довольно неоднозначный. Эти вот названия: "Сапожник", "Сын Сапожника" - тоже напоминают серию книг типа Осипа Шваха, пусть и без бестолковых дополнений a la Донцова. То есть Волков как будто жизнь своего отца превратил в занимательное чтиво вроде того, за которое ему было так стыдно. Так что в финале у меня какая-то кислинка во рту появилась: и надо ли было этого графомана спасать?
Но хватит о Волкове. Что всё-таки с Германом Петровичем?
Понятно, что центральная мысль - возможность совершить что-то важное, нужное не только себе, но и другим, заполнить «пустые страницы», несмотря на то, сколько дней тебе осталось жить - в финале реализована. Но все-таки! Удалось ли ему, как хотелось, умереть в деревне? Это желание так заманчиво промелькнуло в начале рассказа, что к нему не грех было бы в финале вернуться. Весна-то, может быть, и правда последняя, но лето ведь никто не отменял
Наверное, самый непридирабельный момент - это сцена в доме у Волкова. Она вся какая-то неровная, угловатая, неудобная - и при этом очень светлая и правдивая. Даже нет - достоверная, причём именно художественно достоверная. От неё даже на моей циничной душе как-то потеплело - от неловкости, недоговорённости и при этом открытости, искренности, причём обоюдной
А ведь то незнакомые люди. Как-то вот после этого поверилось, что и в жизни так бывает - мало того, должно быть.