Ход Королевства Вендерия
Аместаад. Имперская марка Ангеранд
-Выглядишь ты прекрасно, дорогая. – заметила Илия.
Мина лишь нервно улыбнулась в ответ, ломая тоненькие белые руки в белых перчатках. Для своих двенадцати лет принцесса Вильгельмина Алия выглядела невероятно женственно – взросление уже началось для нее. Однако, внутри это была все та же крохотная девочка.
Илия не раз и не два корила себя за этот поступок – весьма опрометчивый, надо сказать. Ведь девочка не знает своего избранника – как он не знает о принцессе ничего. Но, политическая целесообразность взяла верх над материнскими чувствами. Этот династический брак был, как сказал Берти, частью “политики восстановления доверия”. Поэтому, подрастающее поколение королевской семьи должно было, как обычно, принести себя в жертву на алтарь мира. Ради свободы Вендерии, само собой.
Илия поправила рукав платья.
-Куда же запропастился твой отец, - тихо сказала она. – ему ведь придется вести тебя под венец.
В этот же момент, в комнату, где они находились, ворвался Берти.
-Мое почтение, прекраснейшая леди, - промолвил он, поцеловав руку дочери. – готовы ли Вы к событию, которое изменит Вашу жизнь?
Мина кивнула. На ее глаза наворачивались слезы.
-Ну-ну, - сказал сконфуженный король. От неожиданности он вновь начал заикаться пуще прежнего. – я уж т-т-точно не хотел т-т-тебя расстроить. Его Ав-в-вгустейшество очень… интересный п-п-парень – он твой ровесник. Знаю, что он уж точно придется тебе по вкусу.
-Правда?
-Да, - ответила Илия. – он занимается стрельбой, фехтованием, плаванием, велоспортом, бальными танцами… одним словом, ты сможешь с ним сойтись.
Берти подал руку дочери.
-Пошли, дорогая?
Мина подала руку. Набросив на девушку вуаль, король повел невесту к алтарю, исполняя свой отеческий долг. Илия смотрела им вслед, но ничего не видела из-за пелены перед глазами.
“Я провела свою первую дочь под венец. У меня осталась еще одна. Только одна…”
Где-то в Кавольских горах. Королевство Вендерия
Ирен устало потерла переносицу. Часы на столе уже показывали далеко за три. Работа ассистента Королевской Комиссии оказалась воистину адской. Расспросы солдат и офицеров, бесконечная работа с очевидцами и документами. Даже сейчас девушка занималась делом лейтенанта Рукамы. Офицер этот оказался последним садистом – судя по количеству его жертв. И теперь, юристам понадобится расколоть нескольких островитян.
В дверь кабинета постучали.
-Войдите, - бросила девушка, не отрываясь от работы.
В кабинет вошел ее непосредственный начальник – капитан юстиции Ирвен Риш. Устало кивнув ей, офицер плюхнулся в кресло. Сняв фуражку и принявшись вытирать пот, он спросил:
-Вы сейчас заняты Рукамой, верно?
Ирен кивнула.
-В этом деле 543 листа, - сокрушенно сказала она. – этот дедок уже себе насобирал на четыре смертных казни.
Начальник кивнул.
-Директор хочет поговорить с тобой по поводу Рукамы.
Девушка кивнула и, сложив документы в несгораемый ящик рядом с ее столом, закрыла кабинет. В коридоре, несмотря на позднее время, продолжалась работа. Сестры милосердия выполняли практически все работы внутри лагеря – чистка, уборка, готовка еды, ремонт. Один раз Ирен видела даже женщину, носившую поверх белого фартуха кобуру полуавтоматического “Глесса”.
Итак, выйдя из комнаты, ассистентка вместе с Ришем двинулись к лестнице. Ирен немного удивилась, когда они прошли второй этаж.
-Разве мы не к Преподобной Алии? – спросила она. Офицер лишь коротко ответил:
-Дойдем – и ты все узнаешь на месте.
Пока они спускались, становилось холоднее. На бетонных стенах уже начала появляться сырость, когда они, спустившись, предстали перед двойными металлическими дверьми. Ирен вошла внутрь, но Риш остался на лестнице. Девушка вопросительно глянула на него.
-Урма Браун, мне не разрешено входить, - пояснил он. – я пойду назад.
Ирен кивнула и скрылась за металлическими дверьми. Внутри оказался обычный коридор, покрытый кафелем. Лампы, спрятанные в белых коробах, давали яркий свет – свет, от которого Ирен зажмурилась. В отличие от лестницы, в этом помещении было достаточно тепло.
Ирен медленно двинулась по коридору, направляясь ко вторым таким же металлическим дверям. Медленно двинулась к двери. “Как будто на расстрел” – пронеслось в ее голове.
Ирен все шла и шла. И вот, она уже тянется к полированной ручке двери, как вдруг откуда-то слева на нее набросилась пожилая женщина. Схватив ее за руку, женщина завела ее в комнату.
Отдышавшись, сестра милосердия сказала:
-Во имя Патера, даже не пытайтесь открыть ТУ дверь! Вот, я пойду, но в ту дверь даже не заходить! – и, пригрозив пальцем Ирен, удалилась.
Девушка воспользовалась уходом сиделки, что бы осмотреть подобающе комнату. Меблировка этой комнаты была небольшой – несколько стульев, стол (все находится у длинного окна на всю стену), и платяной шкаф с другой стороны.
Пока Ирен рассматривала меблировку, в комнату через ту же дверь, что и юрассистентка, вошла директор лагеря.
-Преподобная, доброй ночи,- поздоровалась девушка.
Глянув на нее сквозь свои очки, Преподобная кивнула.
-Я посылала за тобой, дочь моя. Ты мне нужна для одного… действия.
Ирен удивленно посмотрела на нее.
-Подойди сюда, - подозвала ее директор. – выгляни в это окно и скажи, кого ты там видишь.
Девушка подчинилась и… застыла. ПО ту сторону стекла находился ее подопечный – лейтенант Аресу Рукама – самый упрямый из арестантов. Он сидел в кресле с очень низкой посадкой.
-Мне нужна твоя помощь, дочь моя. Ты должна войти в комнату через вторую дверь и предложить ему…
-…сотрудничество? – спросила Ирен.
-…подписать одну бумагу, - закончила директор.
Преподобная пододвинула лист бумаги.
-Вот он. Я же предлагаю тебе сыграть с ним в игру, - усмехнулась директор, принявшись снимать темно-синее платье Девы Ножа. Под ним оказался мундир цвета хаки со знаками различия и такого же цвета юбка.
-Вы выйдете к нему, - сказала Преподобная. – и поведете с ним речь. А потом…
…
До просидел неподвижно с того самого момента, как его ввели в эту камеру. Да и что же он мог поделать-то? Не имея оружия (жайсы отобрали все – даже нож. А какой до без его роки – ножа для ритуального самоубийства?), он не мог покинуть этот… лагерь или покончить со своей Службой. Покончить просто – одним лишь ударом ножа.
От этой мысли Аресу улыбнулся. Мысли о почетной смерти всегда радовали сердце престарелого воина. Да, умереть было бы невероятным облегчением. Но, эти изверги отобрали его последнюю привилегию. И теперь, он вынужден продолжать свое существование – существование подобно этой вендерийской твари.
Вдруг, в комнату кто-то вошел. Это оказалась красивая девушка в простом брючном костюме с кипой бумаг. Аресу знал ее – она однажды предлагала ему сложить оружие. Но, никто из рода Рукама не сдавался, не отдавал меч Императора противнику – а особенно бабе. Поэтому, до тогда просто плюнул в милое личико этой дамочки. Плюнул, вложив в него всю горечь своего положения, всю ненависть к вендерийской сволочи, весь свой страх.
Аресу тряхнул головой. Нет, не надо о страхах. Вендеры не заслуживают его страха. Только ненависти и отвращения.
Тем временем, девушка села за стол и начала говорить:
-Ты знаешь меня, старик. Я хочу тебе сказать вот что: твое сотрудничество нам не нужно. Ты – кусок дерьма, который надо лишь хорошенько выбить. Тебе грозит виселица.
Внутри Аресу что-то оборвалось. Нет, до никогда не был трусом – но быть повешенным подобно бунтарю-селюку… Старик закрыл лицо руками.
-Но, - сказала черствая женщина. – тебе могут дать нож. Все что от тебя нужно – подписать вот эту бумагу, - и пододвинула лист.
Аресу посмотрел на документ. Он уже вот десять лет был не в состоянии прочитать хоть что-то без очков. Однако, предвкушая то, как холодный блестящий нож будет всажен в его горло, до уже был готов поставить свои завитки на листе. Однако, вдруг воина остановила гордость.
Как он может пойти на попятный с ними? Он, подписав эту бумагу, подпишет и свою капитуляцию. А это значит, что на пути вендерийских недолюдей к Императору крепостей будет на одну меньше. Верный слуга Бога-Императора ни за что не допустит этого!
Аресу медленно скомкал лист бумаги и бросил его в лицо девушки. Она поднялась с кресла, уже видимо собираясь ударить старика. Однако, неожиданно для Аресу, девушка только расхохоталась.
-Что же, старик. Тебе предлагали порешить все миром. Но, ты не того захотел. У меня есть знакомая, которой ты приглянулся. Как груша для битья, само собой. Алия!
Из боковой двери показалась женщина в очках и военной форме. Эти жайсы позволяли своим женщинам напяливать форму? Да уж, Император прав – они живут подобно дикарям – без чести, без воли к победе. И живут они лишь из-за жалости милосердного владыки Империи.
Тем временем, новоприбывшая женщина вытащила из кармана… его роки! Аресу помнил этот нож – прекрасное керамическое лезвие (для самоубийства может использоваться только такой нож!), рукоять обтянутая кожей. Кожа эта досталась ему как трофей в одном из набегов на жайсов. Этот нож у него с двадцати лет.
Аресу посмотрел на него. Если бы эта девочка, эта милая, прекрасная девочка взяла и ударила его этим ножом…
Однако, девушка подала нож офицеру, которая бросила его на пол и принялась топтать тяжелыми кованными сапогами. Пожилой воин завыл от ненависти и отчаянья. Его последняя ценность потеряна – потеряна навсегда.
Тем временем, допрашивающая с усмешкой спросила:
-Ты получил то, чего хотел, мой друг? И знаешь что? Алия, выйди вон, - приказала девушка, ожидая пока женщина покинет комнату, а пасле перешла на шепот. – у меня есть при себе бритва. От Короля. Я могу ее подарить тебе, если ты просто подпишешь эту бумагу. Одно лезвие за одну подпись.
Аресу покачал головой. Допрашивающая подняла на него свой усталый взгляд.
-Так вот значит как…Алия, он твой!
Аресу увидел, как допрашивающая покинула комнату, а в следующую секнду… удар. Удар пришелся по ноге, попав немного выше того места, куда поцелил один жайс, воевавший не по нитсу – ибо как могут еще воевать дикари, кроме как бесчестно? Аресу упал с кресла на пол, получая удар за ударом. Его били сапогами, кулаками, мутузили палкой, стулом. Один раз он получил тяжелый удар по почкам.
Вдруг, Аресу услышал внезапный громогласный мужской голос, кричавший одно слово – “прекратить”. В кабинет вошла вновь допрашивающая и сказала:
-Алия, ты свободна. Итак, тебя защитил Король. Он следит за тобой. Ему воистину жаль тебя, старик. Но, твое упрямство мешает тебе принять его руку. Не желаешь ли принять ее, подписав одну-единственную бумагу?
Аресу лишь ответил:
-Я не буду просить помилования у вождя дикарей.
Девушка кивнула.
-Алия, он твой.
Аресу вновь получил свою порцию ударов. Удары по печени, по ногам (удар в старую рану приносил адскую боль).
В один прекрасный момент, престарелый до потерял сознание. Он увидел колонны солдат в мундирах цвета хаки. Аресу находился в толпе, смотря за маршем воинов островитян. Гордость за Империю распирала его. Да, эти соколы заслуживают его стойкости.
Счастливый до перевел взгляд на трибуну, что бы увидеть Его – того, ради кого он боролся. Однако, вместо Императора – невысокого человека, парад принимал кто-то ему малознакомый. Одетый в обычный черный фрак и цилиндр, он приветственно махал рукой – как на открытке, которую он когда-то нашел на полу своей камеры.
Вдруг, Король (а это был, без сомнения, именно он) подошел к микрофону и, посмотрев на него, начал говорить. Говорил он о долге островитян, о их чести и достоинстве. Но, ничто не вечно под луной – и Империя должна уйти.
Его слова прервал рев одобрения, который подняли солдаты и обыватели Империи. Аресу склонил голову.
“Империя не нужна уже самой себе. Так зачем же мне за нее бороться?”
Кто-то окатил водой офицера. И уже через секунду, до вернулся в этот мир. Он вновь сидел в кресле с низкой посадкой. Аресу с трудом поднял голову, что бы увидеть допрашивающую.
-Ну, что старик, - насмешливо спросила она. – помог тебе твой Император?
-У…у меня нет Императора, - тихо проговорил он. – и я подпишу Вашу бумагу.
…
Ирен вышла из допросной и упала в кресло. Преподобная зашла вслед за ней.
-Ваша Святость, - сказала девушка. – это значит, что Рукаму помилуют?
Директор, одевая платье, позволила себе усмехнуться.
-Нет, мое мирное дитя. Он обречен.