[Нечаев13]

Доброго времени суток, уважаемые форумчане. Я здесь новичок.
Выкладываю часть своего произведение. Это роман на стыке фантастики и фэнтези. Действие происходит в вымышленной вселенной, суть которой раскрывается в третьей главе. На данный момент черновик написан на 90%, но на бумаге, в ворде пока только первые главы.
Хотелось бы услышать чье-нибудь объективное мнение, чтобы узнать на что вообще годно мое произведение. Критики не боюсь, но надеюсь на какие-то конкретные замечания, а не просто "ффтопку".
Буду рад любому отзыву. Можете так же пичать на адрес degolaktika@yandex.ru
Благодарю за внимание.

Скрытый текст - Скрытый Текст:

Глава 1. Тихая гавань

Не-человек стоял на склоне, покрытом высокой ярко-ярко зеленой травой. И не ангел, хоть и росли из его спины два белых крыла, каждое длинной почти вдвое длиннее его же руки. И на первого и на второго он был похож, но не более чем женщина на мужчину или ребенок на взрослого.
Отличала его, в первую очередь, шевелюра, а если же быть точнее – грива. Да, грива, подобная львиной, только ухоженная – аккуратно выстриженная и причесанная. И белая. Белее даже, чем его крылья. Лицо его было строго очерчено: снизу – линией изгиба подбородка, сверху – надбровной дугой, по бокам – скулами. Все остальное было скрыто волосами. Еще одной отличительной чертой были брови – узкие, плавно изогнутые, они имели нежно-голубой цвет, близкий к бирюзовому. В довершение ко всему ростом он был высок, а телом силен.
Этот не-человек называл себя Луцианом, хотя при рождении ему, вероятно, было дано другое имя. Но он его не знал.
С того места, где он стоял, открывался потрясающий вид, но Луциану было не до любования – он ждал. Именно в этом месте должна была состояться встреча. Правда, не-человек не знал, с кем ему предстоит встретиться, но что-то подсказывало ему, что это важно.
Накануне это место приснилось ему во сне. Он бы и не придал этому значения, не проснись он оттого, что его ладонь клевала птица. Открыв глаза и приподняв голову, он увидел ворону. Птица, поняв, что он проснулся, перестала клевать его руку и посмотрела ему в глаза. Очень осознанно посмотрела. Несколько секунд они изучали друг друга пристальными взглядами, а затем птица выдала совершенно неожиданную для Луциана вещь – она заговорила.
- Дуб, который ты видел во сне, - проскрежетала ворона, - Прибудешь туда завтра на закате солнца. Кое-кто хочет с тобой потолковать.
И не дав Луциану опомниться, улетела.
Сначала Луциан подумал, что начал сходить с ума от одиночества – ведь он ни с кем не разговаривал вот уже несколько лет. «Ведь такого не бывает!» - думал не-человек. Вороны не разговаривают. Да и не видел он в этих местах ни одной ворон. Ни одной.
В общем, явление было неправдоподобным. Но ведь, если подумать, он и сам был явлением неправдоподобным. Да и жизнь его не похожа была на правду. «Одно сплошное неправдоподобное недоразумение!» - усмехнулся он про себя.
В том мире, где он жил раньше, его называли уродом. В этом мире никто никак его не называет – просто потому, что рядом никто нет. Он – недоразумение, не меньшее, чем эта птица. А потому он решил поверить в ее существование – тем более что ранки на руке были вполне осязаемые.
В то время он жил в доме на дереве, который сам же и построил. Далось это Луциану достаточно тяжело – ведь у него не было инструментов, и он не имел абсолютно никаких познаний в строительстве. Однако же желание было сильнее препятствий, тем более что Луциан обладал некоторыми способностями, кои вы отнесли бы к разряду к разряду сверхъестественных. Ну а нужные знания принесет опыт.
Инструменты он добыл с помощью волшебства – это оказалось нелегко и получилось далеко не с первой попытки. Поначалу вместо необходимых предметов у него получались бесформенные куски металла, а то и вовсе льда или дерева. Но Луциан проявил настойчивость и добился желаемого результата, хоть и через несколько недель.
Потом он перешел непосредственно к строительству. В этот процесс он тоже пытался внедрить свои способности. Где-то это получалось, где-то не очень – в конце концов, одно дело иметь талант и совсем другое – владеть им. Луциан плохо владел своим талантом, но он учился. Методом проб и ошибок он постигал свой дар, и тот постепенно, с неохотой, но все же поддавался не-человеку.
В общем, на постройку этого дома у Луциана ушло много месяцев. Благо, там, где он жил не было зимы, и он не нуждался в теплом жилище. Большинство дней были солнечными, и лишь изредка выпадал дожди. Однако если выпадали, то сразу мощным потоком – будто в небе лопнул гигантский резиновый пузырь, наполненный водой. И лился этот дождь целый день, а то и два дня подряд.
Здесь не было людей или каких-либо еще разумных существ, и, тем не менее, Луциан одинок не был. Его друзьями были представители местной фауны – она, кстати, не сильно отличалась от той, что была в его родном мире. Зайцы, еноты, ежи и белки – все любили его. Даже хищные звери – медведи, медведи, волки и рыси дружили с не-человеком, даже делились с ним добычей. Луциан, хоть и любил зверей, так же как и они его, вегетарианцем не был.
Когда-то он, конечно, думал, что это жестоко – есть животных. Но однажды не-человек подумал: «Ведь едят же животные друг друга, и никто не считает это жестоким – ведь это заложено в их природе. Разве рысь хуже зайца или белки, которыми она питается? Конечно, нет. Она такая же часть этого мира, как и все остальные живые существа. И у нее тоже есть детеныши, которых она любит и за которых готова умереть» Позже Луциан даже пришел к выводу, что некоторые хищники даже лучше некоторых травоядных. Когда-то, еще в том мире он слышал про травоядное животное, которое носит детеныша в сумке на брюхе. И оно, это животное, могло отдать своего детеныша на растерзание хищникам. Ни одна рысь, волчица или медведица никогда не поступит подобным образом – скорее она умрет сам. Ну и кто из них добрее?
В общем, Луциан с благодарностью принимал дары своих хищных друзей. Кстати, не только хищники делали ему подношения, но и травоядные, только они приносили ему другую еду – ту, которую если сами. Белки, например, делились с ним орехами и грибами. Конечно, делали они это не просо так, а в благодарность. Луциан часто помогал зверям, используя свой дар – он врачевал их и их детей.
Не-человек излечивал раны, исцелял от хвори, даже принимал роды у самок – и хищных и нехищных. Это, как ни странно, у него получалось куда лучше и легче, нежели строительство дома. «Наверное, потому, думал не-человек, - Что здоровье – естественное состояние организма, и именно к нему он всегда стремится»
Среди всех лесных обитателей у него был любимец – бельчонок, которого он называл Боб. Он почти постоянно был вместе с Луцианом, даже дупло себе устроил на том же дереве, где не-человек соорудил свой дом. Семьи у Боба почему-то не было. Или, может быть, его семьей был, и больше бельчонку никто не был нужен.
И сейчас Боб тоже был с ним. Он сидел на плече у Луциана, который, в свою очередь, стоял под одиноким дубом и взирал на бесконечные леса, что лежали под склоном. Бельчонок, как ни в чем не бывало, грыз желуди, в обилии растущие на ветвях того самого дуба. С первого взгляда могло показаться, что Боб чувствует себя вполне комфортно, но Луциан знал, что такой жор на него нападает, только когда он нервничает. Видать, бельчонку передалось волнение не-человека. А что заставляло волноваться самого Луциана? Вероятно, интуиция, без устали твердящая, что сегодня период одиночества в его жизни закончится, хочет он того или нет.
***
Закат – он всегда разный. Порой долгий, почти как сам день, а порой быстрый. То нежно-розовый или сиреневый или сиреневый, то просто грязно-желтый. Луциан еще ни разу не видел двух одинаковых закатов и готов был биться об заклад, что никогда не увидит.
И, тем не менее, этот закат был особенным – бледно-алый, раскинувшийся почти на все небо, он держался очень долго, но когда пришло-таки время уходить, он исчез в одну минуту, будто кто-то одним решительным движением смыл его с небесной глади, и наступили сумерки.
Едва последний луч солнца ушел за горизонт, Луциан услышал громкое карканье и его эхо, пронизывающее воздух своим звучанием. Приблизительно через минуту к Луциану подлетела та самая ворона, которая принесла ему приглашение. Ворона уселась на одну из ветвей дуба, напротив лица Луциана, бросила безразличный взгляд на Боба и, повернувшись к не-человеку, молвила:
- Мой хозяин уже в пути. Он послал меня вперед, чтобы ты не ушел раньше, чем он появится. Он двигается не так быстро как я.
Поскольку ворона не сочла нужным поздороваться, Луциан тоже не стал этого делать. Вместо этого он спросил:
- Кто твой хозяин? И что ему от меня нужно?
-Карр!! – ворона подняла клюв к небу, - Он сам тебе все расскажет. И о себе, и о тебе.
- Обо мне? – переспросил Луциан.
-Карр! – только и ответила ворона, а затем отвернула голову, всем своим видом показывая, что не издаст больше ни звука.
Луциан вздохнул и стал ждать дальше. Правда, ждать ему пришлось недолго – очень скоро тот, кого он ждал, явился.
Это тоже была птица, но огромная – она могла запросто схватить Луциана и поднять его в воздух. Птица имела белое оперение, но в некоторых местах на ее теле перья были серыми или, скорее серебристыми. Особенно выделялся «поводок» на шее из серых перьев. Когти птицы и ее солнечно желтый клюв были большими и острыми – пернатая (или пернатый) явно была хищной породы. Но все-таки самым главным в ее облике были глаза – мелкие, утопающие в перьях и, тем не менее, пронзительные и строгие. Взгляд их был определенно не звериным, осознанным.
Она появилась оттуда же, откуда и ворона – со стороны заката. Прошло достаточно много времени с того момента как Луциан заметил ее вдалеке, прежде чем она опустилась рядом с ним на землю.
Едва когти птицы коснулись почвы, с ней стало происходить нечто необъяснимое и нелицеприятное. Позже Луциан увидел таких явлений и узнал, что называются они трансформами или метаморфозами. Но тот раз был для Луциан первым и едва не шокировал его. Сначала стали исчезать перья – их буквально сдувало с тела птицы, после чего они растворялись в воздухе, будто их вовсе никогда и не было. Потом пернатая распрямила крылья, и Луциан ужаснулся тому, как они меняют форму – выпрямляются, утолщаются и избавляются от лишних костей, превращаясь в руки. Все это действо сопровождалось громким, режущим слух, хрустом. Тоже самой происходило и с ногами птицы – они выпрямлялись и удлинялись. И точно так же хрустели при этом. Исчез хвост, туловище изменило форму. Птица, как видно было, удовольствия от процесса не получала – она тряслась всем телом и галдела. Ей было больно, Луциан не только видел это, но и чувствовал. Бельчонок на его плече тоже – не-человек почувствовал, как в его плечо впились крошечные коготочки и как трясется маленькое тельце. К концу метаморфозы Боб вовсе упал с плеча Луциана, потеряв сознание. Не-человек едва успел поймать его в свои ладони. Сидящая на ветвях дуба ворона кинула на Боба презрительный взгляд и отвернулась. Луциан, однако, этого не заметил – он смотрел на нечто стоящее перед ним.
Птица превратилась в человека, но не полностью – ее белоснежная голова осталась такой, какой и была, птичьей. Непонятно откуда на существе появилась одежда – темная приталенная мантия с зауженными рукавами и кожаные сапоги. Так, как мантия достаточно плотно прилегала к телу, было хорошо видно фигуру получеловека-полуптицы – она принадлежала мужчине.
Луциан стоял и качал головой, открыв рот и выпучив глаза. Он был поражен увиденным зрелищем. Но на этом чудеса сегодняшнего вечера еще не исчерпывались – пришелец еще собирался о чем-то говорить с Луцианом. И он заговорил.
- Прости, что напугал тебя, - так он начал знакомство, - Я не думал, что ты так впечатлишься трансформой, иначе я пришел бы уже перевоплощенным.
Его голос был глухой и тяжелый, как будто обремененный каким-то тяжелым грузом – такого голоса Луциану слышать не приходилось. Луциан ничего не ответил, только перестал качать головой, а стал кивать.
-Ты так долго ни с кем не общался, что забыл человеческий язык? – усмехнулась птичья голова.
-Н-нет, - выдавил из себя Луциан, - Кто ты?
- Каар! – завозмущалась ворона «Кто ты?» А кто ты?! Любитель мохнатеньких древоедов! Тьфу на тебя! Карр!
Луциан не обратил на реплики вороны ни малейшего внимания, зато птицеглавый ее слова явно не одобрил.
- Перестань, Ликра! – сказал он, повернувшись к птице, - Ты ведешь себя неприлично! Луциан заслуживает твоего уважения не меньше, чем я.
-Кар! – бросила в ответ ворона и отвернулась.
- Извини, - вздохнул птицеглавый, обернувшись к Луциану, - На самом деле она добрая птица, но иногда бывает не совсем адекватной.
- Да плевать я хотел на твою дурацкую птицу! – воскликнул Луциан (В ответ ему тут же раздалось возмущенное «Карр!») – Я спросил тебя – кто ты такой? И откуда знаешь мое имя?
Птицеглавый снова вздохнул.
- Просто я давно за тобой наблюдаю, - ответил он, - Как ты думаешь, кто перенес тебя сюда?
Луциан не знал этого. Помнится, в том мире он молился тамошнему Богу, чтобы тот забрал его к себе – не-человек не мог жить в мире людей, он был там чужой. А потому он просил смерти. Он не хотел убивать себя сам – это считалось грехом, который карается вечными муками, а Луциан был верующим. Веру ему внушила женщина, которую он считал матерью. «Господь живет на небесах, сынок, - говорила она, - И он любит тебя. Он любит тебя ничуть не меньше чем других» А потому Луциан просил Господа забрать его к себе – на небеса. Но вместо этого он оказался здесь. Хотя, в общем-то, это место отличалось от райских садов – таких, какими он их себе представлял – несильно. Однако же Бога здесь не было, как и англов или серафимов. Видимо, это было еще одно измерение, о котором на Земле не знали.
- Ты?! – изумился не-человек, - Но ведь… Я же… Ты не…
Луциан не знал, что он хотел сказать, слова убегали из его головы, будто не желали быть произнесенными.
- Конечно, ты молился не мне, - сказал птицеглавый, - Но я услышал твои молитвы. Хочешь знать почему?
Вопрос был явно риторический, поэтому Луциан не стал на него отвечать.
- Я Алькахар, - продолжил птицеглавый, - Покровитель всех пернатых в этой вселенной. Ну, или, по крайней мере, в какой-то ее части. А ты, Луциан, - пернатый, хоть и нечистокровный.
- Что? – Луциан растерялся.
- Мне неизвестна история твоего происхождения, - сказал Алькахар, - Хоть я и полубог. Но в тебе явно течет кровь птицы или еще какого-то существа, что может летать. Ведь недаром же у тебя есть крылья. Не будь у тебя еще и гривы, я бы решил, что полукровка – дитя птицы и человека, как ни мерзко это звучит. Но с тобой все сложнее, так что я даже предполагать что-либо боюсь. Ясно одно – я должен тебе помогать. Конечно, я не всех оберегаю лично, у меня для этого есть помощники. Но ты – особый случай. Таких, как ты, я еще не видел.
-И ты решил взять меня под опеку?
- Ну, не совсем под опеку. Я перенес тебя сюда, чтобы дать оправиться. Люди того мира, где ты жил, нанесли тебе много ран. Это место идеально подходило для таких целей. Я оставил тебя здесь и дал возможность отдохнуть. Но, как я вижу, ты уже окреп и пора тебе это место покинуть.
- И куда ты теперь меня отправишь? – Луциан даже не заметил, как сказал это – его сознание отказало. Не-человек был в ступоре. Не то чтобы он не мог во все это поверить, нет. Просто он не сразу осознал те факты, что раскрыл ему птицеглавый.
Алькахар вздохнул.
- Есть много мест, где тебе интересно было бы побывать, не меньше есть мест, где бы ты мог чему-нибудь научиться. Гораздо больше мест, где ты нужен, но тебе туда рано. Я думаю, ты сам должен решать свою судьбу. Так что, скажи мне свои пожелания, а я уже подберу подходящий вариант.
- Ты прям как агент по недвижимости, - усмехнулся Луциан – он уже мог соображать, как следует.
- А кто это такой? - растерялся птицеглавый.
- Ааа, - отмахнулся Луциан, - Неважно. Долго объяснять.
- Тогда давай решать, - сказал птицеглавый.
Луциан не думал – у него уже было желание.
- Я бы хотел попасть на свою родину, - сказал он, - Увидеть сородичей, может быть даже найти родных.
Алькахар тяжело вздохнул. Было видно, что он расстроен.
- Я знал, что ты попросишь об этом, - сказал он, - Мне жаль, Луциан, но не знаю, откуда ты родом, и я никогда не встречал твоих сородичей. Вселенная огромна, и хотя я бывал во многих ее мирах, это ничто по сравнению с тем, сколько их всего.
Луциан ожидал подобного ответа, и все же слова птицеглавого полубога его расстроил.
- Но не теряй надежды, дорогой, Алькахар положил руку на плечо Луциана, - Я думаю, когда-нибудь мы найдем твою родину.
Поразительно, но от этих слов Луциану действительно стало легче. И не столько потому, что сказал птицеглавый, а больше потому, как он это сказал. В голосе Алькахара слышалось неподдельное сопереживание и даже… …любовь? Да, пожалуй, это были чувства, подобные отеческим. Или, может быть, так учитель любит своего ученика?
- Спасибо, птицеглавый, - сказал Луциан, - Но что я тогда должен у тебя просить?
Алькахар немного подумал и сказал:
- Ты знаешь, я думаю, есть место, где ты найдешь утешение. Там есть такие же, как и ты. В том смысле, что они тоже не такие как все. Они так же, как и ты, не были приняты в своих мирах, и теперь они там.
- И что это за место?
- Ммм… Трудно объяснить. Это что-то похожее на школу или приют, хотя на самом деле, это нечто большее. В общем, я думаю, тебе там понравится, а еще ты сможешь чему-то научиться. Человек, который там заправляет, мой большой друг и хороший наставник. Ну так, как тебе такой вариант?
Луциан подумал. На самом деле ему это нравилось. Он знал, что у него есть таланты, которые требуют огранки. Он так же хотел бы найти друзей – у не-человека их никогда не было. А потому размышлял он недолго:
- Да, я согласен, - ответил он, - Мне это нравится.
В глазах птицеглавого зажегся радостный огонек. Пожалуй, не будь его голова птичьей, он бы улыбнулся.
- Что ж, я рад. Я приду за тобой завтра к полудню. Ты готов?
Собственно, Луциан готов был в любой момент – чего ему ждать?
- Да, - ответил не-человек, - Я буду тебя ждать.
- Тогда до встречи, - сказал Алькахар.
После этого полубог стал снова превращаться в птицу, и эта трансформа давалась ему куда легче, чем предыдущая, да и длилась гораздо меньше. Перья снова возникли в воздухе, как будто просто прятались, и «приросли» к телу, которое к тому моменту уже обрело птичью форму. Птица сделала широкий взмах крыльями и взмыла в воздух. Меньше, чем через минуту она скрылась в ночи. За ней улетела и ворона, бросив на прощание лишь громкое «Карр!»
Прохладный вечерний ветерок подул в лицо не-человеку, и Луциан подумал о том, что будет скучать по этому месту – по его тишине, по его девственной природе, по этому солнцу и по земле, которую оно обогревало. И, конечно же, по его обитателям – птицам, зверям и насекомым.
Но этот мир был подобен тихой гавани, а тихая гавань предназначена для того, чтобы однажды ее покинуть.
***
На следующее утро Луциан проснулся от щекотки в шее. Он сразу понял, что это был Боб. После вчерашних впечатлений бельчонок мак и не пришел в себя, и поэтому Луциану пришлось самому доставить его в гнездо. Не-человек ожидал, что его маленький мохнатый друг поспит дольше, однако Боб встал как обычно и прибежал будить его, Луциана.
- Доброе утро, Боб, - сказал Луциан, зевая, - Как самочувствие?
Вместо ответа Боб вцепился в шею Луциана, да так сильно, словно это был гриб или орех, причем последний во всем лесу. Будь Боб кошкой, он наверняка расцарапал бы Луциану кожу до крови.
- Что случилось дружище? – растерялся Луциан. Он оторвал бельчонка от своей шеи и, сев на постели, посадил себе на ноги. Боб тут же вжался в его живот. Его маленькое тельце дрожало, будто на морозе.
А потом Луциан услышал голос, который звучал лишь для него – в его собственной голове. «Не бросай меня!» - молил он.
Луциан и раньше слышал подобные голоса и догадывался, что это звери говорят с ним. Но каким образом? Насколько ему было известно, у животных мысли если и присутствовали, то были отрывочными и состояли целиком и образов, а в своей жизни они в основном опираются на инстинкты. Как же может мимолетная мысль в беличьей голове оформиться в полноценную фразу? Мало того, еще и передаться телепатическим путем человеку. Ну, пусть даже и не совсем человеку.
Что ж, в этом Луциану еще предстоит разобраться. Сейчас нужно было успокоить бельчонка. Но как?
- Но, Боб. Я е могу жить здесь вечно, - сказал Луциан. Однако Боба это не интересовало - он продолжал прижиматься к Луциану и трястись. Не-человек уже отчаялся найти нужные слова, но тут ему в голову пришла идея.
- А давай я возьму тебя с собой! – сказал он тут же.
Дрожать бельчонок перестал сразу же, о какое-то время еще продолжал держаться за Луциана. Видимо эти слова произвели на него впечатление, но он не сразу осознал их содержание. Чуть помедлив, Боб сел на задние лапы, посмотрел на Луциана и… начал скакать вокруг Луциана, выражая свою радость.
«И почему эта мысль сразу не пришла мне в голову?» - подумал Луциан.
***
Луциану не нужно было собираться долго – все, что у него было это пара комплектов одежды, которую он с огромным трудом сделал себе сам. Когда-то у него было много вещей. Но все они остались в том мир, где он вырос. А какие-то и вовсе были уничтожены. Собственно. Он решил не бать даже эту малость – только то, что непосредственно было на нем. Так что, по сути, он был готов.
И все же кое-что ему еще нужно было сделать перед отлетом – попрощаться с этим миром, скорее всего, навсегда.
Слегка позавтракав орехами и сушеными фруктами, Луциан собрался в путь. Боб снова было начал капризничать, но Луциан сказал ему:
- Успокойся, дружище! Я еще вернусь.
Бельчонок поверил ему , а потому перестал ломать комедию и ускакал в свое дупло.
Луциан выпрыгнул из дома на дереве через проем, который служил входом, и полетел.
Он летел то низко, над самой травой или над верхушками деревьев, то высоко, чуть ли не под облаками. Под ним проплывали луга, чащи, озера и реки, холмы и невысокие, покрытые лесом, горы. Все это он уже видел множество раз, но хотел взглянуть снова, чтобы запомнить этот мир и хранить его в своих воспоминаниях. Ведь это место достаточно долго было его домом.
Раньше Луциан не думал, что у этого мира должно быть имя – он довольно хорошо обходился и без оного. Но как теперь он будет называть его, вспоминая? Как будет выделять его среди других? А потому не-человек решил дать этому миру название. Какое-нибудь простое, неброское. И, недолго думая, назвал его Заповедником. На его языке, а точнее, на языке Терры, мира, где он вырос, это звучало как «Залинтар». «К чему эти глупые отступления?» - скажете вы. Отчасти вы будете правы, но я вынужден буду с вами не согласить. Но не просто так, а потому что Залинтар сыграл еще не всю свою роль в истории вселенной.
***
- Привет, родная!
Волчица радостно заскулила, увидев Луциана. Она лежала на боку, а возле ее живота копошились шестеро маленьких волчат. Они были совсем крохотные, только-только открывшие глаза и боялись отойти от матери хотя бы на шаг.
Не-человек подошел к волчьему семейству и принялся всех их гладить по очереди. Он уже навестил нескольких медведиц, зайчих и оленюх, волчица была последней из этих привилегированных особ – тех, у кого Луциан принимал роды.
- Ну как твои дела? – спросил он. Новообремененная мамочка гавкнула и часто задышала, показывая, что дела хорошо.
- Ну и славно, - сказал Луциан, поглаживая ее по голове, - Что ж, за тебя можно не беспокоиться.
И он не будет. Волчица – дитя леса, и она вполне способна выжить в нем и постоять за себя и своих детей. Но он будет думать о ней. И скачать.
***
Напоследок Луциан решил слетать к водопаду. Река, к которой он принадлежал, была не очень широкой, но полноводно, и в месте, где она спадала с обрыва, образовалось целое озеро, хоть и небольшое. В этом озере часто ловили рыбу медведи-гризли. Вот и сейчас Луциан смог понаблюдать за их ловлей. Они прыгали в воду, создавая этим неимоверно число брызг и, окуная морду, хватали зубами зазевавшихся рыбешек. Луциан стоял на краю обрыва и наблюдал за всем сверху, так что не всегда мог видеть, удалась ли медведю попытка, но смотреть на это, тем не менее, было интересно.
А еще отсюда открывался шикарный вид на много-много километров вдаль, где среди лесов и лугов лежала серебристой лентой река. Луциан глядел на ее сверкающие воды и думал о том, как он будет скучать по этой картине.
- Прощай, Залинтар, - вздохнул не-человек, - Мне будет тебя не хватать.
Сказав эти слова, он расправил крылья и улетел обратно к своему дому.
***
Алькахар явился, как и обещал, к полудню, на этот раз уже перевоплощенный в получеловека.
- Луциан! – позвал он, стоя под дубом, на котором был дом не-человека.
Луциан выглянул из проема и увидел птицеглавого.
- Здравствуй, Луциан! – поприветствовал Алькахар.
- Карр! – крикнула ворона, сидевшая на его плече. На этот раз в ее карканье Луциан почувствовал какое-то подобие дружелюбия. Может, вчера у нее просто было плохое настроение?
- Здравствуй, Алькахар, ответил не-человек и спустился с дерева, держа в руках бельчонка.
- Ты готов? Спросил птицеглавый.
В ответ Луциан медленно кивнул. Птицеглавый посмотрел на бельчонка у него в руках и спросил:
- Ты хочешь взять его с собой?
_ Да, - ответил Луциан, - Это мой друг.
- Вероятно, один из многих?
- Не совсем, отвечал не-человек, - Он особенный. И кроме меня у него никого нет. Ты ведь не против?
- Конечно, нет! Один бельчонок, я думаю, нас не обременит. Или ты решил прихватить с собой всю местную фауну? – пошутил птицеглавый.
- Нет! – Луциан улыбнулся, - Только его.
- Ну что ж, тогда ладно.
- Кар-кар! – возопила ворона, - Хватит болтать! Карр! Пора и дело знать, кар!
- Ликра права, - сказал птицеглавый, Нам пора. Если ты готов, разумеется.
- Я готов, - ответил Луциан.
- Тогда возьми меня за руку, - Алькахар поднял ладонь, - И да! Держи крепче своего друга.
Луциан подчинился.
- Ну, полетели! – провозгласил Алькахар.
- Карр! – одобрительно воскликнула ворона.

[/S]