Не люблю я этого слова, но «фокальный персонаж» здесь Джала.
Скрытый текст - Определимся с терминологией во избежание разночтений:
- Фокальный персонаж – персонаж, на котором концентрируется читательский интерес и внимание (1).
- Фокальный персонаж вводится в основном просто для того, что бы быть эмоциональным центром повествования. Это персонаж, на которого настроен фокус, центр внимания, это человек, чьи реакции доминируют в кадре (2).
- Фокальный персонаж не обязательно то же самое, что "точка зрения" или тот, через чью перспективу видятся события (3).
Комментарий: фокальный персонаж не обязательно тот, от чьего лица (первого или третьего) идет рассказ, чьими глазами видим, чьими ушами слышим и так далее (см. ниже). Это всего лишь "персонаж в фокусе". Например, в романе "Мастер и Маргарита" всего два (основных) фокальных персонажа: Иешуа и Маргарита. Все остальные (Мастер, Иванушка, Бегемот и даже Воланд, а уж тем более "рассказчик", фокальными персонажами не являются). В романе "Война и мир" множество фокальных персонажей, не будем перечислять. С) Беспощадный Критик.
Джала подсаживается в повозку, чтоб доехать до города. Наблюдает за попутчиками, проникаясь подозрениями, что они не те, за кого себя выдают. С его подачи авторы рассуждают о «легендах» и с его точки зрения оценивают город, в который въехала компания.
И тут – бамс! Всемогущие всевидящие авторы переносят нас в Собор. До этого в тексте было о том, что видит, отмечает, обдумывает и чувствует Джала. И вдруг произвольная сцена, напоминающая авторскую врезку «а в это время в другом месте было так». Она воспринимается чужеродной уже в силу этой внезапной и резкой смены «точки зрения». Но, к сожалению, этим не исчерпывается недоумение. Телагорский настоятель, по идее, «главный церковник на районе» беседует с моложавым человеком, чья стрижка и верительные грамоты свидетельствуют, что «перед ним брат во свете». Вообще, приход мужика со стрижкой специального фасона - сам по себе ведь еще не повод перед ним распинаться? И вообще, что за проходной двор? Всех желающих к главному пускают без ограничений, осмотра и, вероятно, со стилетом в кармане? Да еще можно подумать, настоятель в Соборе бессменно сидит – тоже странновато для главного. Можно подумать, больше заняться нечем. А по идее ведь – главный администратор? Захотелось поговорить с приблудным студентом богословом от избытка времени? Дальше выясняется, что студент – совсем не прост, а «у него полномочий хватит, если что». Это, на самом деле, может объяснять, чего его к главному пустили. Вот только если полномочия такой увесистости, тогда, скорей всего, ждали бы заранее, траву во дворе краской в зеленый цвет красили бы и брусчатку мостовой намыливали бы. В общем, сцена сильно «сбоит» по отношению к повествованию до и после нее.
Есть ли необходимость в этой беседе? Не уверена. Рассуждения о сути занятий менестреля – здоровские, там только со стилистикой перемудрили. Действительно, приличные менестрели такие и есть – всегда в гуще событий, нос по ветру, не только видят, но и понимают. Таким образом, пока случайные попутчики готовятся к представлению, пусть Джала и не знает, что они взрывчатку под башни закладывают, сам он будет болтаться по городу и принюхиваться «чем люди живут». Тем более, что уже начал задумываться, не пора ли подобрать город по душе и осесть под крыло к пристойному покровителю, которого можно терпеть. А сколько требуется времени, чтоб "понять и почувствовать город"? Что будет отмечать Джала?
Даже за сутки (хотя ребята многовато успели за столь незначительный промежуток времени, я бы удлинила) много чего должен успеть. И на рынок забежать, где обмениваются не только товарами, но и последними новостями и сплетнями. Базар – прекрасный рассадник слухов, могут и церковным патрулям кости перемыть, мол, пришли искать книги, а вместо этого последний курей забрала, ироды. А может, жгли намедни что-нибудь или кого-нибудь особенно выразительно, вон, гарью до сих пор тянет...
Я нахожу, что "показать церковников с их перегибами на местах", можно удачнее, чем в беседе настоятеля с Карелом, с последующим оценочным трепом Тао Ши, поскольку дает возможность ввести уже «народное отношение» к деятельности церковников. Что в целом увеличит достоверность происходящего.
После базара скорей всего, Джала отправится в таверну, ему, кстати, еще и ночевать где-то надо: с Тао Ши он вроде только до города ехал, доехал – дорожки разошлись, на представление вот только пригласили зайти. А в таверне – все датенькие. Допустим, кого-то заподозрили, что он «грамотный шибко» и в качестве аргумента пообещали донести, кому следует знать. Испугается, нет? Тоже, однако, возможность бытописательной зарисовки на пару абзацев, превращающей умозрительный монолог о целях и средствах в злободневную картинку из жизни обывателей. А если у Джалы нет или мало денег, так менестрелей охотно кормили и пускали переночевать в обмен на песни и новости. У Джалы должно хватать новостей, как минимум, собранных по дороге. Ему не нужны рассказы Тао Ши о «церковных патрулях» - сам должен быть в курсе, потому что живет в этой местности. И не на одном месте, где ничего и никого не увидишь, если оно само не пришло, а бродит то тут, то там. Сейчас же звучит как рассказ о новом, ранее не известном этому персонажу: не самый удачный способ ввести необходимые для понимания реалии.
Да и в собор на службу Джала без проблем мог зайти, просто по дороге. На самом деле, возможности что службы, что представления Тао Ши – не до конца развернуты и использованы. Потому что церковники, по сути, дают такое же представление, как и «мнимые бродячие артисты». И тут можно прописать более ярко выраженную оценку именно с точки зрения «профессионала, оценивающего деятельность коллег со стороны». Столкнуть лбами методы. Потому что вообще-то они не слишком различаются: одни книжки жгут и грамотность запрещают, другие - башни ломают. И там, и там - смотрят с позиции высшего, имеющего право решать за других.
Намеки на некий «квест» Тао Ши и его спутников… Знаете, «убийца с запретом на убийства» - мне не прозвучало. Потому что мотивы Шифа можно объяснить более прозаически, понятнее и добрее. Он не хочет убивать. Просто не хочет. Потому что сильно превосходит стражников, резать их с его мастерством, отточенном до уровня искусства – что овец, приведенных на забой. Ну, и кроме того, как ни крути, а представители того самого народа, благополучием, или хотя бы «свободой», пусть она и сводится к праву выбора, он озабочен заодно с Тао Ши. Нельзя давать человеку свободу только ради «свободы умереть». Но это как раз – полностью субъективное ощущение.
Если проработать «подводку» к развязке в каком-то таком ключе и убрать из нее «пропагандистские тезисы» Тао Ши, можно найти пресловутый «Удар! И… катарсис!»