[Иллария]

Все мы проповедуем, отстаиваем с пеной у рта, а то и «огнем и мечом» вещи, субъективно важные на уровне «шкурно значимых». Никто не будет рваться на британский флаг из-за того, что его не затрагивает непосредственно. Когда люди уходили в крестовый поход на двадцать лет подряд, у них были весомые мотивы. Идеалисты искренне верили, например, в необходимость спасения гроба господня. Прагматики преследовали вполне материальные интересы: власть там, политическое влияние, экономические ценности. При уменьшении масштаба и снижении уровня дело могло свестись и к банальному мародерству. Но мотивы мародера очень убедительны. Его жертв – еще понятнее и ближе, сопереживание возникает непроизвольно. Хорошо прописанный конфликт имеет наглядность именно такого уровня, не требуя дополнительных объяснений.

Скрытый текст - Конфликт: мотивация сторон:

В этом рассказе неплохо объяснили мотивы церковников. Получилось, правда, в буквальном смысле объяснение, лекционного типа. Ариан, которому делегирована роль главного представителя этой стороны конфликта, хочет спасти свою епархию от гибельной судьбы, постигшей Форбон и Мегину. Он явно воспринимает себя добрым пастырем, чье дело – хранить и защищать. Для этого надо оградить паству от разрушительной силы «дьявольского искушения» чтения и письма. Запрещает он только списки церковного же текста «Обители света», потому что при переписи они искажаются. Можно спорить об эффективности метода, но намерения у него, безусловно, благие. Заботливые родители, в конце концов, тоже младенцев в манеж сажают, чтоб те шейку не свернули, пока ходить не научатся. «Если видел один город под предводительством церкви - значит, видел их все.» Обратите внимание, город пахнет свежим хлебом, рыбой и цветами. Неплохо, видать, живут?

Все «плохое» об этой стороне читатель узнает опять "со слов", вдобавок, оппонента. Какие-то «церковные патрули», что рыщут уже не в границах отдельно взятой епархии, а повсюду почему-то. Ну, и дети, которых по глухим медвежьим углам учили, как могли, а они гибли, стоило им нос высунуть. Но тут имеет значение, кто именно и в какой момент это говорит.

Тао Ши сильно смахивает на революционера-народника. Мне нравится фильм "Нас венчали не в церкви". Там есть замечательный эпизод. Юноша ведет девушку в поля, где они встречают представителя той самой социальной формации, что оба мечтают осчастливить. И юноша толкает ему пропагандистскую речь. А пейзанин, натурально, не понимает, чего они к нему привязались и от работы отвлекают в разгар страды. Так и с Тао Ши - непонятно, чего и зачем он добивается? В чем его собственное удовлетворение? Чего ради детей учить пытался? Это обучение второй раз аукается авторам, потому что непроизвольно вспоминаются остяки и прочие малые северные народности. У них детей забирали в школы-интернаты. Правда, не очень ясно, как умение читать, писать, решать уравнения или расписывать химические реакции способствую выживанию в тайге? Собственно, для вымирания хватило бы этого обучения самого по себе, даже если б не споили бы. Так почему Тао Ши со всем его могуществом и авторскими намеками на то, что он - и не человек вовсе, не достает мудрости понять, что путь, указанный со стороны, ведет в никуда? А он ведь не просто «путь указывает», он навязывать пытается, не гнушаясь чужие башни сломать. Когда после этого акта вандализма он начинает рассказывать, какие церковники плохие, смотрится как попытка оправдать собственное некрасивое поведение, очернив и опорочив пострадавшую сторону. Уже не верится...

Потому что народа нам не показали. Пару раз мелькают стражники, не похожие на обездоленных, ну и зрители представления, по идее, тоже народ. Таки "народ безмолвствует". Сводясь к умозрительной абстракции, про которую непонятно даже, хорошо или плохо она живет. Соответственно, попытки Тао Ши ее принудительно осчастливить смотрятся надуманными. А вся его деятельность – праздным дуракавалянием от нечего делать. Туманные намеки на некий "квест" не спасают от этого впечатления.

Оно нарастает по мере чтения и к развязке достигает апофеоза. Желание привлечь на свою сторону приблудного менестреля выглядит спонтанным и... очень легкомысленным. Во-первых, до этого всячески подчеркивалась личная круть Тао Ши, и тут нате вам, оказывается, ему нужна помощь... Песен он писать сам что ли не умеет? Во-вторых, насколько хорош Джала, тоже непонятно. Он, как верно заметила Татьяна, "не поет", в смысле, вообще никак себя не проявляет. С чего Тао Ши взял, что он вообще что-то умеет и может быть полезным?

Получается, что на самом деле Джала нужен только авторам в качестве абстрактного третейского судьи, чтобы проиллюстрировать умозрительную конфликтную схему и дать некий вывод, венчающий ее анализ.

Размах авторского замысла меня, на самом деле, восхищает до глубины души. Вот цитата из Арно Валтона, «Пути сходятся в вечности»:

Древние мудрецы говорили, что среди людских свойств существует пять скверн. Это - мудрость, мужество, справедливость, ученость и человеколюбие. Не обладай люди такими сквернами и развивайся все сущее путем естественным, не было бы ни грабителей, ни других преступников.
Мудрость порождает презрение, ученость - гордыню и ведет к обману, мужество заставляет совершать насилие, справедливость возникает из признания несправедливости, человеколюбие же есть нечто, требующее подтверждения, ибо оно само собой не подразумевается."

Это ведь тоже одна из граней, намеченных в рассказе. Я просто млею, когда все так сложно и затейливо. Но, к сожалению, в текущей сыроватой редакции вместо «многозначно» получилось «многозначительно». Потому что авторы как в первом абзаце, обруганном за телегу, поставленную впереди лошади, свели восхитительное и потенциально живое к плосковатым декларациям в диалогах. Слишком много "объяснений".

В следующей порции будет композиция.
Насущный вопрос: хотя бы один из авторов Энн Маккефри, цикл "Драконы Перна" с его цехом арфистов и мастером Робинсоном читал?