Продолжаем... Вставка IV
ВОЙНА
Он вспомнил трюм большого тэдрола . Милэн накинула ему на плечи теплый замшевый плащ. Он сидел на тюках с каким-то нужным хламом, чувствовал, как непривычно дрожат руки, непривычна была и боль что терзала его после сражения с магами. Захотелось повыть, или распустить крылья.
Краг Дип жался к его ногам, и старался изо всех сил поделиться энергией. Этот старый зверь вырос на Калтокийи и воспринимал Гэла как самого близкого друга. Прижимался огромной головой к побелевшей руке Стража и старался не скулить как щенок.
- Милэн я считаю, что команды стоит отпустить в отпуск, ребята очень переживают за свои семьи. Но капитаны решили собраться в команду, я думаю где-то есть тихая полезная работа для калтокийской команды. Нам не стоит сейчас оставаться наедине с кровавой памятью. Полетим на Джарке. Гэла наверно заберем с собой. Вы тут уже разберетесь без калтокийского флота. Достаточно регулярных войск и патруля, - Джар закончил говорить и теперь пытался прикурить сигарету для Гэла.
Дип заинтересовано посмотрел на Джара.
- Хорошо, я согласна. Капитуляцию объявили, осталась только бумажная работа, но есть один существенный вопрос - вы справитесь с Гэлом? Ты же понимаешь, какой он сейчас, - Милэн посмотрела в зеленые глаза Джара.
Дип оскалился в клыкастой ухмылочке.
- И какой же я сейчас? – спросил Гэл, с вызовом глядя на сестру и на друга. И тихо проговорил - мне просто нужно отлежаться.
- Тебе нельзя сейчас оставаться одному, как и всем нам, тебе Милэн тоже не следовало бы заниматься капитуляцией, доверь это другим политикам, мы выполнили свою работу, и выполнили ее хорошо, нам нужно отдохнуть, полетели с нами, или слетай в империю, Рол будет только рад, - уговаривал Джар. Посмотрел на улыбающегося Дипа и ткнув ему пальцем в черный нос проговорил, - ты с нами не летишь…
Дип обижено клацнул клыками Джар едва успел одернуть руку.
В ангар вошел Нэйл, его волосы белели как пепел сожженных городов, лицо потемнело, умыться он не успел:
- Милэн пора, все собрались. Я думаю время подписать договора и разобраться с виновными. – Нэйл посмотрел на Гэла, - да братец ты действительно перебрал, но напугал ты их всех здорово.
- Жаль, что одной победой мы только отстрочили поражение, - Гэл грустно улыбнулся, и добавил, - Дальше будет хуже. А сейчас нам действительно всем стоит воспользоваться временной тишиной и отдохнуть. Что Джаргалд не боишься взять на борт больного тэйла, я не адекватен сейчас, могу соваться.
- Не пугай тэйл, не первый миллион лет мы знакомы, я знаю, как тебя успокоить, - возразил Джар, возразил не уверенно, но решительно, - тем более даже в таком состоянии ты остаешься командиром, а командир никогда не навредит своей команде.
- Ты еще больше идиот, чем я, - засмеялся Гэл.
Дип поддел руку Гэла головой с мольбой заглядывая в его белые глаза, Гэл погладил умного зверя по голове:
- Извини Дип. но ты остаешься с Милэн.
ЛЭНОРА
Заседание, совещание, вечерний сбор врачей для обсуждения сложившейся ситуации - не важно как это назвать.
Лэнора устала за день.
Никто сегодня не умер и то хорошо.
Десяток операций по удалению воспаленного аппендицита у больных привели ее в состояние угрюмой сонливости.
Воспаление слепой кишки было главным проявлением вируса Юд, спасти больных можно было только с помощью операции.
Лэнора молчала, слушая своих помощников.
Медсестра по имени Кри веселая толстушка с румяным кукольным личиком принесла крепкий фирго и поставила его перед своим капитаном.
Лэнора посмотрела на темный напиток в белой чашке и поняла, что пора отдохнуть.
Нужно распустить персонал по палаткам и, назначив дежурных позволить всем остальным выспаться, так дальше нельзя люди вскоре начнут падать.
Сейчас, когда количество больных уменьшилось, а выздоравливающие могли заботиться друг о друге, стоило отдохнуть.
А еще нужно спросить военных, нет ли среди них докторов, чтобы подменить уставший медперсонал.
Вот тут в эту минуту капитан военного корабля вошел палатку, где заседали доктора.
Лэнора изумилась его бледно-серому лицу, его страшному сходству с призраком, он посмотрел на врачей своими жуткими белесыми глазами и поздоровался:
- Здравствуйте.
Присутствующие застыли как скульптурная композиция «не ждали», как завороженные, до неприличия внимательно изучая незнакомого им человека. Гэл улыбнулся. Лэнора спохватилась, встала, подошла к капитану военного корабля и пригласила его войти:
- Добрый вечер, заходите капитан да Ридас. Садитесь. Вот свободное кресло.
Гэл по-юношески смущенно улыбнулся, подал ей руку, она провела его во внутрь палатки как больного ребенка, помогла сесть. Боялась, что он упадет. А ему была приятна ее помощь. Хотя в этом он даже сам себе не признавался. Не признавался себе, что просто хочет видеть эту женщину рядом с собой, разговаривать с ней, чувствовать ее прикосновения. Он даже готов был на бесполезное обследование, лишь она непосредственно этим обследованием занялась. Боялся признаться в том, что почувствовал, когда посмотрел на нее, боялся забытого чувства.
Он сел в предложенное кресло. Осмотрелся. Доктора, присутствующие на собрании продолжали изумленно изучать бледно-пепельное лицо призрачного капитана. Лэнора кашлянула, привлекая внимание к себе. Народ смутился, и как ни в чем, ни бывало, внимательно начали смотреть на капитана Лэнору. Она решила подвести итог рабочего дня и распустить всех отдыхать.
Гэл прислушался к словам Лэноры, она называла цифры. А за каждой цифрой стоял человек. Те то заболел, те, кто выздоровел, те, кто остался носителем болезни, но ни слова о коренных жителях, упоминались только колонисты и команды застрявших на космодроме Бро кораблей.
Гэл решил не высказывать свои мысли при всех, а потом поговорить с Лэнорой и выяснить, почему никто на этой базе не интересуется местными племенами и их здоровьем.
Когда совещание закончилось, он попросил проводить его к кораблю. Она удивилась:
- По законам этикета мужчина провожает женщину.
- Вы доктор, а я едва держусь на ногах, и при чем здесь законы этикета? – спросил Гэл.
- Я все же настаиваю на обследовании, – Лэнора верила в вою правоту, и в силу ргодкасонской медицины.
- Я согласен пройти обследование, но если его будете проводить вы непосредственно, – голос Гэла был хриплым и мрачным, как и он, сам, в этот момент.
- Почему именно я? – удивилась она, - у меня в команде есть нужные специалисты, я хирург я не занимаюсь заболеваниями.
- Тогда, увы, обследование меня не интересует, я и так знаю причины и следствия моего недуга, – проговорил Гэл, не без улыбки.
- Зря конечно, - она пожала плечами, - подождите, а почему именно я вас интересую как врач?
- А кто вам сказал, что вы меня интересуете как врач? – Гэл остановился, рассматривая ее лицо. Его глаза белели в полутьме.
- Я попрошу вас не продолжать, - остановила она его, - мы работаем вместе, я не допускаю подобных отношений. Я вообще сейчас не допускаю подобных отношений, - она смутилась и пошла вперед.
Гэл догнал ее. Шел рядом и молчал. Она прервала молчание сама, налаживая светскую беседу:
- Вы разговариваете как хорошо образованный человек из высшего света, а выглядите, извините, как пират, - изумилась Лэнора, - как призрачный пират.
- Вы к счастью не встречали пиратов. Среди них бывают очень образованные и аристократичные люди, - ответил Гэл.
- Я не могу определить вашу расу, - не унималась Лэнора.
- А это страшная военная тайна, - загадочным голосом ответил Гэл, - мы все калтокийцы.
- Вот уж умение политика ответить на вопросы так чтобы не дать информации, - Лэнора улыбалась.
Ему было приятно видеть, что она улыбается, и нравилось идти рядом с ней.
Наступила густая темная ночь, такая густая тьма может быть только на средних широтах планеты.
Космодром освещался прожекторами, искажались цвета, углублялись тени, что может быть нереальнее, чем воображение.
У Гэла было ощущение, что они просто прогуливаются по аллее ночью.
Гэл уже вечность как не влюблялся - странное чувство.
Он легко мог представить себе сейчас, что просто гуляет с любимой девушкой.
А почему бы и нет?
По тихой аллее мирного города.
По пешеходной дорожке старого космодрома.
В мире, где о войне не слышали.
Где и представить себе не могут что такое взрывы силовых снарядов.
Где никогда не знали, как сгорают города.
Не слышали о магических ударах, и о боевых мутантах.
Где только в страшных книжках есть рисунки зомби, а оборотни никогда не трансформируются для убийств.
Все это должно быть где-то далеко и не реально.
Реальна только дорожка света и девушка что идет рядом и улыбается его шуткам.
***
Кэрфи пришел в себя в тесной каюте без иллюминаторов. Тусклое освещение настенных ламп слабо рассеивало сумрак. Твердый пол и серые стены, ничего из мебели.
Дикая боль терзала затылок. Кэрфи не без опасения потрогал шею. Ощутил слипшиеся от крови волосы, и шрам на затылке, пуля лежала рядом со второй рукой халкейца, мутно поблескивая смятыми боками. Обыкновенная пуля, не взорвалась, не раскинула его мозги по стенкам черепа, только вонзилась в позвонки, вызвав кратковременную смерть. Теперь вот вышла из тела и лежит себе, как простой кусок железа притворяется безобидным предметом.
Рядом кто-то плакал.
Кэрфи огляделся, в углу сидела молоденькая тонкая девушка, она старательно утирала слезы руками и старалась плакать очень тихо, чтобы не разбудить маленького беловолосого мальчика, спящего на ее коленях. У ее ног лежало еще одно тело.
Кэрфи вспомнил его - парня, которого, не щадя, в упор, расстреляли в ресторане пассажирского корабля захваченного пиратами. И он даже не сопротивлялся…
Халкеец попробовал встать, голова напомнила о себе. Ползти оказалось легче, он пополз на коленях к этой милой беспомощной плачущей девушке, у нее покраснела щека и запеклась кровь возле носа.
Она изумленно посмотрела на его передвижение, невольно улыбнулась сквозь слезы. Вновь размазала соленые капли отчаянья по своему милому личику. И издала короткий смешок, скорее всего, нервный.
- Я думала, вас убили… - прошептала она, - очень много крови.
- Здравствуйте, – тоже прошептал он, - почему вы плачете?
- А вы разве не понимаете? – изумилась девушка, - мы пленники, нас продадут, мне так страшно, так страшно. Его тоже убили… - Она показала на тело у своих ног.
- Всегда есть выход, мы убежим, - видимо Кэрфи был из тех, кто не сдается, он был бессмертным и готов был презреть все на пути к целям.
Что для него еще одна смерть. Он готов был испытать их сотнями, лишь бы достигнуть цели.
Но Эннэ, увы, не готова была разделять подобное мнение. Она могла умереть только раз. И маленький ребенок на ее руках отнюдь не позволял ей подобного безответственного риска.
Кэрфи перевернул человека, что лежал в углу каюты, присмотрелся, убрал волосы с его лица и неожиданно вскрикнул:
- Нодиец! Как есть нодиец!!! Нет, этот не умрет!
Эннэ зашипела на него. Она не совсем понимала, о чем говорит светловолосый красавец. Ребенок во сне заплакал она начала его укачивать как младенца:
- Тихо…
- Но это нодиец… - шепотом и восторженно повторил Кэрфи. – настоящий, и он дышит. Он же бессмертен, они так редко встречаются их только тысяча настоящих бессмертных. За миллион лет не родился ни один бессмертный нодиец. Только долгожители. Какие у него глаза? Ты видела его глаза? Какого они цвета? Ты знаешь, что они на девяносто процентов все оборотни?
Эннэ изумленно рассматривала восторженного красивого парня, с горящими глазами, не все понимала, из того, что он говорил, нечаянно залюбовалась им. Ей казалось, что красивее человека, чем этот стоящий на коленях перед ней русый парень она не видела.
Тот, кого назвали тэйлом и нодийцем, был красив, но красота его была темной завораживающей и нечеловеческой, несмотря на то, что от человека он как бы и не отличался.
А этот светловолосый парень был такой близкий такой живой и такой молодой.
- Синие глаза у него были, - прошептала она, - а потом черные, А что такое тэйл?
- Тэйл? Это легенда, это очень сильный и большой оборотень, но их кажется, на самом деле не существует. Это такая легенда, они… - Кэрфи изумленно посмотрел на нодийца, - а кто его так называл?
- Пираты, - шептала она, - пират в сером плаще и главарь тоже его так называл…
- Тэйл?.. – Кэрфи присмотрелся к нодийцу внимательнее, - тэйл это не просто зверь - это бог зверей, их еще называли зверобогами. Но очень давно. Мой отец древний бессмертный рассказывал мне, что тэйлов не больше трех-четырех во всем Мире, и они были всегда, они стражи этого мира. Но это только красивая легенда. Сказка.
- Они его боялись, - Эннэ гладила белые волосы ребенка, - мне так показалось, что они его боялись.
- Мама! – крикнул ребенок и проснулся. Осмотрелся сонными глазами и увидел отца начал вырываться с рук Эннэ, продолжая уже кричать, - папа!
Эннэ выпустила ребенка из рук, малыш обнял отца и тихо начал шептать:
- Папа. Папочка, - не дождавшись ответа, сын нервно затормошил отца за плечо, - проснись!
Гэл открыл глаза. Еще не приходя в себя, обнял сына, говорить он не мог, щупальце паука, спасаясь от когтей вампира, повредило горло и продолжало давить гортань, прижимая ее к позвонкам, несколько секунд он восстанавливал горло, обводя его с другой стороны киридового щупальца, старался не стонать, только стиснул зубы покрепче.
Эннэ и Кэрфи молча наблюдали, как завороженные.
Гэл гладил голову Айрэ, пытаясь успокоить малыша, глаза его казались желтой бездной, как будто небеса опрокинулись и удивленно изучали новый мир со смертельной тоской.
Эннэ зажмурилась, чтобы не видеть жуткого взгляда того, кого называли тэйлом.
Кэрфи весь был на грани величайшего открытия, горел нетерпением, жаждал знаний:
- Ты кто? – спросил халкеец.
Гэл вернул своим глазам синий цвет, посмотрел на Кэрфи как на глупого ребенка, что задает слишком умные вопросы, до которых еще не дорос. Закашлялся без особого желания говорить вообще, но говорить нужно, Айрэ испуган:
- Все хорошо малыш я жив, - Гэл снял со своей груди сына, - дайка я сяду. Зачем же он так жестоко?
Кэрфи помог ему немного подняться и сесть, отперевшись о серую стену. Айрэ подполз к отцу, залез ему на руки и прижался к нему, как будто хотел сказать, что теперь его никто не сможет вытащить с надежной защиты отцовских рук.
- Папа это пираты? Страшные пираты? Как из сказки? – затараторил ребенок.
- Да малыш, это страшные пираты. Но в сказке всегда все заканчивается хорошо.
- Они тебя заколдовали, у тебя глаза, как у тебя, когда ты котик, были. – Айрэ внимательно начал изучать глаза отца, - а теперь не как у котика…
Эннэ решилась открыть свои глаза. Кэрфи решил повторить вопрос, но уже более конкретно и настойчиво:
- Почему они назвали тебя тэйлом?
- Отстань халкеец, и без тебя света мало, - ответил нодиец с кривой улыбкой полувежливости полупосыла.
- Что значит и без меня света мало?! Мы в одной шлюпке, мы должны знать, кто мы есть, чтобы освободиться, - возмутился молодой бессмертный.
- Освобождаться мальчик будешь сам, на себя и надейся, - ответил Гэл, - можешь начинать уже биться о дверь своей каатэр-толовой головой. Скольких ты положил, подняв бунт в ресторане? Мертвые не снятся?!
Гэл крикнул и сразу же схватился за грудь, отстранив сына, щупальца паука шевелились при каждом рывке, реагировали на любое движение, Гэл боялся, как бы паук не пробил наружный чешуйчатый и кожный покров тела.
- Папа тебе больно? – Айрэ умел чувствовать боль, он даже умел вызывать чужую боль на себя, но Гэл посмотрел сыну в глаза и пресек это милосердие.
- Пройдет.
Эннэ испуганно следила за назревающей ссорой двух мужчин, Один ей нравился, другого она боялась, но обеих она уже считала друзьями, так было легче переносить реальность.
- Ты хочешь, чтоб тебя продали как скот? А я не дамся. Я бессмертный. Мне отец всегда говорил, что на тех, кто долго живет больше ответственности, - Кэрфи гордо вскинул голову. Русые кудри задрались как гребень гордой птицы и упали на высокий красивый лоб античного халкейца.
- Вот именно что ответственность лежит на тех, кто долго живет, а тебе еще и пятидесяти нет. Высшее существо…
- А ты, тот, что прожил миллион лет, и заржавел как старый брошенный корабль!.., – взвился Кэрфи, - тебе все равно, что будет с тобой и с твоим сыном. Хочешь, чтобы он вырос таким же рабом как ты сам!? Мне говорили, что нодийцы воины. Это сплетня! Ты не воин! Ты тряпка!
- Не кричи на папу! – завизжал Айрэ. – мой папа капитан корабля и я когда вырасту, буду капитаном ка, кол, калтокрикойского корабля! Вот…
- Так ты еще и калтокиец?.. – Кэрфи встал, посмотрел на живописную картину отец и сын сверху вниз, - нет… Ты не можешь быть калтокийцем… Ты не воин, тебя стреляют, а ты даже не шевелишься, люди бунтуют а ты ничего не делаешь, врать сыну подло. Нодиец.
- Да заткнись ты халкеец, - устало попросил Гэл, он старался не шевелиться и не кричать, помнил, что вокруг его позвоночника и ребер обвились киридовые щупальца паука.
- Да как ты можешь? – вмешалась Эннэ, - да как ты можешь такое говорить? Как ты не понимаешь что у него ребенок на руках, твой отец тоже бы сидел тихо, если бы к твоей голове приставили оружие, ты что совсем дурак?!
Она вытянулась во весь свой маленький рост, перед высоким двухметровым халкейцем казалась тростиночкой рядом многолетним могучим деревом. Но готова была защищать справедливость и здравую мысль несмотря ни на что. Кэрфи изумленно посмотрел на тоненькую девушку, потом на Гэла. Прозаически плюнул, отошел и сел у противоположной стены.
Как раз в этот момент появился Ларсард, он успешно восстановил свое лицо и теперь мог безболезненно улыбаться.
Дверь бесшумно отворилась.
Кэрфи подобрал ноги.
Ларсард вошел.
Кэрфи кинулся на него стремительной молнией.
Ларсарда на пути полета Кэрфи не оказалось.
Зато аросцы четверорукие и очень большие нарисовались в дверях неприступной стеной, или массой что поглотила халкейца.
Глухие удары, крики, беспомощное не угрожающее рычание. Вновь глухие удары, несколько хлестких, несколько звучных оплеух и кулаком по лицу. Стон. Тишина. Аросцы вернули Кэрфи в каюту.
Как выплюнули.
Избитого, с поломанной ногой и заплывшим лицом парня со всей силы бухнули о стену, по которой он сполз как брошенная тряпка и застыл, пытаясь вернуть себе возможность дышать.
Гэл посмотрел на эту сцену не без одобрения. Воспитательный процесс на лицо, по лицу и очень кстати. Как там говорили жители планеты Рос, - «за одного битого двух небитых дают» - знающие люди...
Ларсард полюбовался окровавленным лицом халкейца. С улыбкой посмотрел на Гэла и вежливо проговорил:
- Ваша светлость - вас хочет видеть господин Зэрон, не будете ли так любезны, позволить моим людям проводить вас, я знаю, что самостоятельно вы сейчас передвигаться не можете, не позволяет паук, повредивший ваш позвоночник. Но вы не волнуйтесь, мы вымнем из вас паука, как только прибудем на место, где намеренны, вас оставить, до тех пор, пока не ослабнет ваше влияние на мировую политику.
- Сам дойду, - Гэл поднялся, держась за стену, едва сдерживал улыбку, и стон. Ситуация была частично комической если бы не явный трагизм происходящего. Если бы не стоны избитого Кэрфи у стены. Если бы не маленький Айрэ что мертвой хваткой прирос к нему. Если бы не Эннэ что отвернулась к стене, и плакала, не в силах сдерживать страх и отчаяние… Он бы засмеялся.… А может быть это и есть истерика? Он ведь никогда раньше не был в подобной ситуации, никогда… Айрэ его первый ребенок. А Лэнора никогда не была в опасности. Но что такое смерть любимых женщин и близких друзей он знал слишком хорошо. Вернуть мертвого человека к жизни он бы смог, но это опасно, со смерти в жизнь не возвращаются прежними. Таковы законы, и не время их нарушать.
Но что такое самому быть жертвой он успел уже узнать, все началось с той истории на планете Милта.
Далi буде
|