[Татьяна Россоньери]

Я, наверное, просто выскажу основную придирку, из-за возможности отметить которую я не смогла проникнуться ни динамикой, ни "упругим" текстом, ни идеями.
Менестрель не поет.
И ведь казалось бы - бог с ним, не поет и ладно, не в голосе сегодня. Но авторы так упорно запихивают в текст слово "менестрель", что читатель к середине сдается и говорит: "Ну ок, менестрель он - пой ужо!" А Джала молчит. Думает, рассуждает, делает выбор - но не ведет себя как человек искусства. При всей своей большой роли в повествовании он ближе к статисту, чем к менестрелю: он не испытывает чувств - ни к своим спутникам, ни к жителям города, даже лже-монашка толком не привлекла его внимания. И потому создается четкое ощущение, что он в этой картине лишний, а потому выбор его особо меня как читателя и не заинтересовал. Изображение борьбы перетянуло одеяло на себя и оказалось куда более ярким - и хотя разум и сердце говорят, что выбор Джалы верный, эстетическое чувство пребывает на стороне Тао Ши и Ко. Так что меня авторы права выбора, увы, лишили.
UPD. Продолжая раздумывать.
А вот если концовку по-другому сделать... Не в лоб, не через разговор, а именно через песню. Мол, сначала Тао Ши ему все выдал, Джала взял время на раздумье - а ночью попел под сенью дерев и утек потихоньку. И морализаторства поменьше было бы, и эффект получился бы другой.