- Спасибо... - Прошептала Мишель, обнимая его в ответ. Когда их губы соприкоснулись, Маркусу показалось, что он целует Мишель впервые...
* * *
В комнате было темно, её освещал лишь ночник в виде хоккеиста, стоящий на тумбочке, и Штреллер не знал, сколько времени осталось до побудки. Можно было найти на полу свои часы или дотянуться до будильника, чтобы лучше рассмотреть скрытый тенью циферблат, однако немец не решался этого сделать - ведь Мишель спала рядом, положив голову ему на плечо, прильнув всем телом... Маркус чувствовал её тёплое дыхание, прикосновения её нежной кожи, за время службы загрубевшей лишь на ладонях, ощущал запах её чистых волос - до его визита девушка всё же успела сходить в душ... Вместе им было спокойно и уютно, и он боялся неосторожным движением разрушить эту иллюзию, помня, что осталось за дверью их тёплого гнёздышка. Отгоняя мысли о промозглых коридорах, испещрённых выбоинами от пуль и попаданий плазмы, Штреллер легонько погладил Мишель по боку, потом по животу, и весело подумал, что канадка его обманула - тогда, когда обещала, что будет кричать... С другой стороны, так тихо и сладко стонать, будоража кровь - наверное, тоже какое-то женское искусство?...
Как только немец прикрыл веки, перед его внутренним взором всплыло совсем ещё свежее воспоминание - картинка, от которой он невольно расплылся в улыбке...
Как вдруг прикосновение влаги заставило его вздрогнуть. Словно капелька летнего дождя упала на его плечо. Чуть наклонив голову, Штреллер увидел, что Мишель... плачет во сне. Слезы текли ручьём, а сама девушка улыбалась. И слёзы эти, без сомнений, были слезами счастья. Кто знает, что она видела в грёзах? Отчего-то Маркус был уверен, что снится ей отнюдь не он, и тем страшнее было думать о том, что ощутит Мишель, проснувшись...
И всё же, как же ему хотелось узнать - что сейчас она видит?...
