Snake_Fightin
Сначала я набрал полные легкие, чтобы разразиться контраргументами и прочим пустомельством... Но в этот самый момент понял, что сказать ничего путного не получится. Я стараюсь понимать, что глупо объяснять свои задумки, если их нельзя было понять с первого раза читателю. Значит текст недостаточно удачен. Критика аморфная, но все принял к сведению. Попробую изменить подход, но не смысл (об увлекательности идеи и оригинальности речи не идет)... А пока продолжение!
Реакции, или снова о Нем
(Продолжение...)
Молодой вор перевернул еще один ящик, и на стол со стуком посыпались сверкающие самоцветы. Пол был усыпан драгоценными кристаллами. Парень небрежно отпихнул их мыском новенького белого кроссовка, расчищая дорогу к последним невскрытым ячейкам, ближним к двери. Дверь нерушимой громадой занимала половину свободной стены.
Какой-то камушек хрустнул под кроссовкой и впился в подошву. Паренек привычным движением убрал непослушную прядь волос за ухо и выковырял камень концом скальпеля. Вор подошел к закрытым ячейкам и сунул лезвие хирургического ножа в вертикальную щель замка. Щелкнул механизм, и дверца ячейки открылась. Новая порция камней высыпалась на стеклянную столешницу. Парень сгреб их вместе, в пределы кровавого круга. Неприятная процедура с раскрытием раны на пальце повторилась, и вор уверенно принялся за дело.
- И все-таки, при всем… уважении к миледи, я ума не приложу, как кто-то мог проникнуть в хранилища...- управляющий двигался быстрым шагом, стараясь по-хозяйски идти впереди миддл-капитана. Осанка его и уверенность походки должны были указывать на полное спокойствие относительно безопасности вверенного ему банка. Но с другой стороны, слова Черной Стражи не могли подвергаться сомнению, даже если они констатировали маловероятные события. Управляющий в который раз коснулся своих аккуратных усов и, наконец, решился.
- Поскольку это напрямую касается статуса Джевелс-Сейва и всей семьи Эрбери, я намереваюсь спросить, есть ли дополнительные… подтверждения и без того истинной подлинности Ваших слов, миледи? Будет ли мне позволено задать такой вопрос?
Стражница не обратила внимания на легкую дерзость в голосе мужчины. Не обратила, но заметила. Времени и цели запугивать управляющего не было, и миддл-капитан благосклонно, и все же со льдом в голосе ответила:
- Кто мрак увидел, тому камень не преграда…
Это была цитата из знаменитого «Короля Анкалагона», пьесы, аналогом которой в нашем мире с уверенностью можно назвать «Гамлета» Шекспира. «Король» был по примеру алхимии расщеплен на пафосные цитаты, и они вовсю употреблялись в Империи. Управляющий мгновенно понял смысл. Легенды о
черном зрении всех высших чинов Стражи давно ходили по Литию. Этого аргумента было достаточно. Управляющий кивнул и снова, чуть более ожесточенно потер свои усы. Миддл-капитан осталась довольна произведенным эффектом.
Наконец коридор закончился, и весь эскорт управляющего оказался в обширном семиугольном зале. Его освещала огромная хрустальная люстра на алхимических лампах. Шелковые обои сально блестели в их свете: фон отливал в бордо, а орнамент блестел белым золотом. Мраморный пол, натертый до блеска, усиливал освещенность зала. Шесть керамзитовых дверей «украшали» стены. На них цифры, увитые барочными завитушками, указывали номер хранилища. Интерьер довершали стоящий в центре стол красного дерева, покрытый аурильской резьбой, и роскошные диваны для клиентов. Управляющий обернулся и выжидательно посмотрел на Стражников.
- У Вас плохо с памятью, мистер Эрбери? Хранилище номер четыре, – бесцеремонно и холодно произнесла Мелинда Драгонлофт. За ее внешним спокойствием на самом деле скрывалось горячее, раскаленное нетерпение и жажда наказать неуловимого вора. Но Драгонлофт была женщиной, более того, она была Черным Стражником, хладнокровным миддл-капитаном. И никто из присутствующих не мог ничего почувствовать через панцирь ее наружного спокойствия.
Взгляд янтарных глаз был настолько непроницаемым, что управляющий не смог даже возмутиться беспричинной грубостью. Он покорно прошел через зал и оказался у двери с цифрой «4».
Хранилище почувствовало хозяина, кровного члена династии Эрбери, и пришло в движение. Слева от управляющего блестящий пол внезапно прорезали несколько глубоких трещин, образовавших концентрические круги. Еще секунда – и с тихим потрескиванием, как будто тиканьем, мраморные кольца начали вращаться и в один момент взмыли над полом. Башенка из крутящихся колец выстроилась прямо под протянутой рукой управляющего. Следующий этап трансмутации развернул верхнее кольцо. Поворот – и в кольце из ниоткуда появилась металлическая монета, потертая и покрытая ржавчиной. Монета была словно вморожена в воздух. Лишь только мистер Эрбери коснулся ее, уникальная алхимическая реакция семьи запустила новую трансформацию. Руку управляющего покрыла сеть тонких светящихся нитей, и все они сходились на указательном пальце. Каждое замысловатое движение руки чертило в пространстве сложный узор философской реакции.
В недрах сейфа произошли измения контейнеров с плазиумом, и по хрустальным капиллярам он устремился в Колбу Реакции. Металл, камень, вода, фарфор и стекло – все изменялось, порождая в своих союзах вещества, немыслимые в привычном мире. Материя рушилась там и выстраивалась заново, подчиненная четким формулам Делания. Цепная трансмутация достигла определенного уровня, покинула Колбу Реакции и переместилась на керамзитовый монолит – сердце алхимической структуры всего хранилища. Десять аметистовых штифтов поменяли форму, скользнули в стороны и тем самым отделили сердце структуры от сейфа. Новый виток реакции перешел на дверь.
Стражники в стороне от миддл-капитана приблизились к командиру. Алхимическое оружие было уже взведено, тело защищала гибкая броня. Мелинда Драгонлофт продолжала невозмутимо стоять и внимательно смотреть на дверь; руки она демонстративно сложила за спиной.
Хранилище открывалось.
Итак, все ячейки были открыты. Почти все драгоценные камни разноцветной россыпью лежали на полу. Почти все дела были завершены. И в тот момент, когда молодой вор в который раз посмотрел на свои странные наручные часы, раздался щелчок внутри стены с дверью.
Парень смахнул последние камни со стола и начал отряхиваться сам. То, что при этом происходило, осталось бы неуловимо для человеческого глаза. После каждого движения свободная спортивная кофта с капюшоном и потертые джинсы изменялись до неузнаваемости. Через несколько секунд перед столом стоял презентабельный молодой человек в стильном черном костюме. Идеально подогнанный по фигуре пиджак с серебряными застежками вместо пуговиц; атласные лацканы обрамляли белый треугольник рубашки с поднятым воротником; галстук, повязанный на литиевый манер; черные брюки с четкими ровными стрелками. Неизменными остались только белые кроссовки. Еще одно движение – и длинные космы стали короткой аккуратной стрижкой.
Все время, пока вор преображался одним только мановением рук, стена с дверью продолжала тихо ритмично потрескивать. Вдруг тиканье прекратилось и где-то в глубине керамзитовой громадины внутренние детали словно встали на свои места. Раздался тихий хлопок. Дверь пересекли несколько линий, глубоко вырезанных в пористом керамзите. Стена вокруг двери тоже начала меняться; в ней образовывались ниши, соответствовавшие фигурам, на которые трещины поделили дверь. Снова раздался щелчок, а за ним тиканье. Тонкие верхние пласты керамзита подались вперед, на молодого человека, замерли на мгновение и одновременно разошлись в стороны. Заняв места перед нишами в мраморе, детали, как будто в детской мозаике, встали в нужных местах. Открывшийся внутренний слой двери отливал металлом в свете газовой лампы. На гладкой поверхности оказались выгравированы рисунки шестерней, механических барашков, зубцов и других деталей.
Снаружи реакция перешла на новый этап, а внутри часть стальной поверхности «провалилась» вглубь двери, и детали из нарисованных стали рабочими. Они застрекотали, начали вращаться в разные стороны и, что самое интересное, передвигать друг друга. Сложно было понять, как работает такой механизм, но вскоре все шестеренки и ползунки скрылись в пазах дверного проема. Перед вором оказался последний слой двери – из эбонитового стекла.
Молодой человек оправил костюм, подернул рукава и немного сместил галстук. Он присел на край стеклянного стола и, не оборачиваясь, достал из-за спины чашку кофе на блюдце. Аурильский фарфор, кофе с Черного Острова, натрийский колониальный сахар, молоко, редкое и дорогое. Перемешав все мельхиоровой ложечкой, парень постучал ею по краю блюдца. После четвертого удара ложечка
превратилась в скальпель, и он скрылся в кармане пиджака. Вор сделал глоток, не отрывая взгляда от двери.
Эбонитовую глубокого черного цвета поверхность осветили философские схемы. Линии и фигуры передвинулись, образовали новые узоры и погасли. Эбонитовое стекло исчезло.
Хранилище открылось.