Вторая, она же заключительная, часть рассказа Время:
- Может, отчество свое назовешь, Василий? Чтоб я к тебе по имени отчеству обращаться мог?
- Нет. – Буркнул в ответ Васька и, набычившись, упер взгляд в пол.
- Нет? – удивился профессор – Ладно… значит будешь просто Василием, без отчества.
Профессор немного помолчал, а за тем с жаром спросил:
- Так понравилось тебе?
- Нет – буркнул Васька, продолжая смотреть в пол.
- Почему?
- Нет там ничего.
- А что ты там хотел увидеть?
- Ничего – снова буркнул мальчишка.
Александров искренне рассмеялся.
- Значит, твои ожидания полностью совпали с увиденным – через смех выдавил он.
Профессор смеялся настолько искренне, что у него из глаз побежали слезы. Понадобилось несколько минут, чтоб он успокоился и прекратил смеяться.
- Ладно, чего стоишь? В ногах правды нет. Иди сюда, присаживайся. – Сказал профессор, достав из кармана куртки платок и вытирая слезы.
Васька покорно, не поднимая головы, прошагал к креслу и осторожно сел на краешек сидения. Руки он сцепил в замок и положил их на колени.
- Теперь спрашивай, - подождав пока мальчишка опустится в кресло, улыбнулся ученый. – Я думаю, после увиденного у тебя должны были возникнуть некоторые вопросы.
У Васьки и в самом деле имелось множество вопросов, и он очень хотел получить на них ответы, но ему казалось, что в данный момент заниматься этим как-то не совсем удобно. Когда ты проникаешь через окно в чужой дом и тебя там ловят, то последнее чем ты будешь заниматься, так это спрашивать у хозяев дома, где они достали эту золотую статуэтку, которую ты хотел спереть.
- Смелее – попытался подбодрить мальчишку профессор.
«В конце концов, хуже уже не будет» - подумал Васька. А прояснить некоторые моменты ему хотелось очень-очень. И он начал спрашивать:
- А как вы узнали, что я здесь?
- Хороший вопрос – заметил Александров. – Раньше этот институт был очень секретным объектом и в здании есть комната с множеством экранов, на которые поступает изображение с микрокамер расположенных во всех коридорах и многих кабинетах НИИ. За этими экранами сидели специальные люди, а когда в институте остался я один, то перенес в эту комнату все свои вещи и теперь там живу. Это очень удобно – не покидая своей комнаты и не отрываясь от работы знать, что происходит во всем институте. Кроме того, когда включается машина времени, все электричество, вырабатываемое генератором НИИ, уходит на ее работу и во всем здании гаснет свет.
Васька, услышав это, подумал, что тьма, которую он увидел за дверью, была всего лишь темнотой в комнате отдыха, а ее движение и неоднородность нарисовало его воображение под воздействием страха, который он испытывал в тот момент.
- А почему ваша машина времени не сработала когда я ее запустил, и не перенесла меня туда, куда я хотел? Вы ее не успели доделать? – спросил он.
- А с чего ты взял, что она не сработала? – Удивился ученый. – Машина сработала нормально, иначе в здании не погас бы свет.
Профессор улыбнулся.
- А тьма, которую ты видел, открыв после «прыжка» дверь, и которая, несомненно, ужасно тебя испугала и есть то самое прошлое, в которое ты отправлялся.
- Почему? В смысле? Откуда вы знаете, что я отправлялся именно в прошлое?
- Ну, ты, конечно, и даже - скорее всего, сначала попытался попасть в будущее (все хотят увидеть, прежде всего, то, что будет, ведь каждый думает, что это интересней и важнее того, что было). Но так как эта машина времени не прыгает в будущее, тебе пришлось довольствоваться прошлым, скорее всего – далеким. Ведь, опять же, каждый среднестатистический человек уверен в том, что все серьезные тайны скрыты под очень толстым слоем пыли, а не лежат на поверхности.
За время беседы Васька успел забыть о своем незавидном положении пойманного воришки и, расслабившись, поудобнее устроился в кресле. Теперь он облокотился о мягкую теплую спинку и, положив руки на широкие подлокотники, внимательно, с неподдельным интересом слушал профессора.
- Но вместо гигантских эвкалиптов и динозавров – продолжал ученый – за отворившейся дверью ты увидел лишь тьму. А знаешь почему?
Александров горящими глазами посмотрел на мальчишку. Давненько уже этот пожилой человек не имел возможности с кем-то поделиться результатами своих исследований и сей час, получив в свое распоряжение такого благодарного слушателя, он завелся, и слова так и лезли из него. Александрова даже не смущало то, что перед ним сидел всего лишь мальчишка, который, возможно, не понимает и десятой доли сказанного, но он слушал. Слушал, глотая каждое слово, и это было главным.
- Все думают, что, вернувшись назад во времени можно увидеть то, что было, а отправившись вперед – что будет. Все думают, что время – дорога, стелящаяся в бесконечность, река, текущая в даль, но это не так. Если наш мир сравнить с едущим по дороге автобусом или плывущим по реке пароходом, то время это - процесс их движения по дороге-реке бытия. Понимаешь?
Васька кивнул головой – он понимал.
- Так вот, та тьма, которую ты увидел – пустое шоссе, по которому уже проехал наш автобус-вселенная. Те завихрения, которые в ней угадываются – ничто иное, как след, возмущение, оставленное нашей реальностью в межвселенском пространстве.
- А почему машина не летает в будущее? – спросил Васька, дождавшись момента, когда Александров решил перевести дыхание.
- Я тебе объясню это, на примере иголки, шила и толстой кожи.
Васька кивнул.
- Наша Вселенная, по манере своего продвижения в «подпространстве» (назовем его так) и по количеству затрачиваемой на него энергии, сравнима с прокалывающим толстую грубую кожу шилом. В сравнении же со Вселенной, машина времени лишь крохотная тоненькая иголочка. Она не обладает той мощью, что необходима для прокалывания кожи, но она вполне подходит, для того, чтоб протянуть нить (тебя или меня) в оставленное шилом-вселенной отверстие.
- То есть время это – движение нашего огромного мира со всеми звездами и галактиками в еще большем мире? – спросил Васька.
- Вот видишь, ты все правильно понял.
Профессор улыбался довольный тем, что ему, наконец, удалось выговориться и, кроме того, его поняли.
- А почему вам перестали давать деньги? Ведь то, чем вы занимаетесь – очень интересно.
Ваську ужасно удивляло, что не нашлось того, кто бы поддержал этого пожилого и, несомненно, очень умного человека в таком интересном, фантастическом деле, как исследование межвселенского пространства, по сравнению с которым космос – мелочь.
- Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, что в этом мире – мире взрослых – все решает не интересно-неинтересно, а выгодно-невыгодно. Так вот, ни кто просто не находит для себя выгоды в исследование огромного «ничто».
Профессор улыбнулся, только теперь его улыбка была не веселой, как раньше, а горькой – в его глазах читалась грусть. Улыбнувшись, профессор ахнул и подскочил в своем кресле, словно вспомнил что-то важное и срочное. Он взглянул на часы.
- Ты посмотри, который уже час!
Васька сдвинул рукав курточки и тоже взглянул на циферблат, там весело светилось «2:37».
- Вот я раззява, - вскочил на ноги Александров. – Нужно было тебя сразу отправить домой. Наверняка родители уже с ума сходят!
- Не беспокойтесь, профессор. Когда я уходил, они уже спали. – Попытался его успокоить мальчишка.
Но Васькины слова не возымели должного эффекта.
- Вставай, я тебе покажу, где выход – не унимался ученый. – Спят, не спят, а все равно - детям в это время положено спать. Даже если они таки сообразительные и смелые как ты.
Деваться было некуда и Василию пришлось покинуть теплое удобное кресло. По коридору они шли молча.
На улице было тепло, лишь прохладный ветерок слегка докучал своим присутствием напоминая, что на дворе уже осень. Старик и мальчик молча стояли на крыльце приземистого дома, словно придавленного к земле какой-то тяжестью. Они смотрели на бездонное чистое небо, усыпанное множеством звезд – воздух был так чист и прозрачен, что каждую, даже самую маленькую звездочку можно было рассматривать часами, не имея сил оторвать от нее взгляд.
Профессор посмотрел в грустные глаза мальчишки и, истолковав эту грусть по-своему, сказал:
- Не расстраивайся, что тебе не удалось увидеть, какой была планета тысячи лет назад и прогуляться по будущему, ведь прошлое это – всего лишь прошлое, а будущее… в будущем ты еще побываешь, стоит только немного подождать. И даже больше, ты не просто попадешь в будущее, но каждое мгновение будешь активно творить его.
Но Васька грустил не об этом. Он просто не решался спросить у профессора разрешения прийти в институт еще когда-нибудь, а сам Александров не приглашал, и это огорчало мальчишку.
- Ну ладно, иди – сказал ученый и легонько подтолкнул Ваську в спину.
- До свидания, - попрощался мальчишка – и простите, что я через окно влез.
Александров лишь тепло улыбнулся, и Васька поплелся домой.
Профессор стоял и смотрел вслед удаляющемуся мальчишке со светлой копной волос на голове, которые в звездном свете на фоне окружающей тьмы, казались еще белее. А затем, когда Васька удалился от института шагов на тридцать, крикнул:
- Ты приходи еще, если хочешь! Только теперь через дверь, пожалуйста!
- Хорошо – обернулся Васька и улыбнулся (Александров, из-за расстояния и темноты, не видел этой улыбки, но почувствовал, что мальчик улыбается).
Мальчишка уже давно скрылся во тьме, а профессор продолжал стоять на крыльце своего НИИ Времени и любоваться звездами… Звездами, которых нету во тьме пространства между мирами, по которому с невероятной скоростью несется наша Вселенная из ниоткуда в никуда.
Цитата:
|
ZiG: -- Да, и ещё - особую ненависть вызывает попытка написать рассказ про машину времени и хроноклазмы! Помните это!
|
Терь я понял че мой рассказ в сборник не пропустили