[Элвенлорд Гримуар]

Глава первая,
продолжение

Скрытый текст - Part IV:

Сколько ещё им стоять, Микли было без разницы. Он настроился на чёткий ритм движений и почти начал понимать, что именно они значат. Но через несколько секунд пребывания в этом странном состоянии, ингредек отнял руки от камня.
Когда он повернулся, на его губах сверкала довольная улыбка. Он сказал:
– Теперь и в путь можно. – И первый зашагал по неприметной тропе вокруг озера.
Обойдя озеро, Братство увидело, что на северной его оконечности расположилось небольшое плато, по восточному краю которого спускалась лестница из широких каменных ступеней. Лестница казалась древней на вид, хотя и была в хорошем состоянии. Кое-где встречались сколы и неровности, края которых были тщательно заглажены. Справа от лестницы шли скалы, на вид достаточно неприступные, чтобы охладить пыл искушённых альпинистов. Слева – нагромождение валунов, камней поменьше и просто каменного крошева, полого спускающееся вниз, к отвесным пикам по другую сторону прохода. Разделяли скалистые стены примерно метров четыреста, если не больше.
Лестница вилась по скалам достаточно долго, чтобы не только устать считать ступени, но и начать думать, что она зачарована. Микли упорно всматривался в серые, коричневые и желтоватые камни, но не находил ни единого признака растительности. Да и из озера должны были куда-то уходить воды. Не под землю же, в конце концов? Животных поблизости он тоже не замечал. Говорило ли это о том, что маскируются они лучше, чем он может распознать, о том, что они ведут ночной образ жизни или что их тут вовсе нет, Микли не знал. И проверить это он уже не успеет.
Один раз Микли точно видел каменного великана, провожающего их печальным и усталым взглядом. Поделившись мыслью этим с Лиоленом, Микли понял, что недостаточно внимательно рассматривает окрестности. Оказывается, он пропустил двух великанов наподобие этого и странное существо, напоминающее чешуйчатую крысу ростом в два метра. Правда, крыса тут же скользнула в разлом между камнями и Лиолен не уверен, крыса ли это была. Насчёт растительности Микли тоже заблужлался: деревьев не было, кустов тоже, но трава кое-где росла. С широкими серыми листьями в светлых прожилках. Ещё кое-где стояли грибы. Лиолен довольно ухмыльнулся, мысленно говоря о том, что грибы эти не отличить от валунов. И если бы он не прочитал пару месяцев назад несколько книг по ботанике за круги глубокого изучения, то сам бы не знал, куда смотреть и как их отличить. В общем, Лиолену здесь нравилось. И даже то, что феникса он видел лишь пять секунд, не уменьшало его энтузиазм, а только увеличивало.
Вниз виднелись золотистые травы, когда за спинами путешественников послышался гулкий рокот. Он стал чуть громче и остановился на этой тревожной ноте.
– Можете стать невидимками, становитесь. Это – моркаллех’неар, от него не уйти.
Слова ингредека о чём-то непонятном привели в волнение только Треста. Лягушк-убийца любил встретить кого-нибудь странного и неизвестного и всласть поиграть с ним в ножички. Или дубинки. Что в руки попадётся, в то и поиграть.
Гул превратился в рокот. Рокот стал рёвом. Слева от лестницы маленькие камни начали подпрыгивать, дрожать, биться друг о друга, будто пытаясь уйти от надвигающейся опасности. Камни, конечно же, просто дрожали.
А вот Драконы – нет.
– Грёв! Это… Это что-то непо…
Слова Тоби заглушило рокотание, клёкот, улюлюканье и тысячи других звуков, криков и стонов, сливающихся в непрерывный гул. За ними словно сходила лавина, но не снежная, а из сотен тысяч отголосков былой памяти.
Камни подскакивали уже высоко, но ни один из них не упал на лестницу. Их шорох добавлял гулу неестественности, нагонял потустороннего страха перед неизвестностью.
Лиолен обернулся, но ничего не увидел. Микли стоял на месте. Он видел, как его друг оборачивается и с разочарованным видом собирается идти дальше. Микли взял Лиолена за запястье и в ответ на удивлённый взгляд покачал головой.
Грёв опять заклинал. По его самодовольной улыбке можно было понять, что всё идёт хорошо, но когда этот гранвербек показывал, что всё идёт плохо? Держа руки в карманах, Грёв всматривался в горизонт. В степи, где вдали что-то ярко сверкало.
Звуки не становились громче, но и не затихали. Микли чувствовал, что они приближаются, что их спины отделяет от источника ора не более сотни метров, когда…
Волна. Лавина. Бесцветная, невидимая, но достаточно плотная, чтобы её ощутить. Заложенные на секунду уши и рябь в глазах, от которой становится дурно. Сотни ладоней, толкнувших, щипнувших, проведших по нему когтями. И глаза. Невидимые глаза, которые смотрят в душу, стараясь напугать, вышибить из себя, заставить бежать без оглядки. Рты, открытые в вечном крике и руки, намеренные сбить с пути.
Таков был первый моркаллех’неар, встреченный Братством Наших в новом мире.
Грак’аал, повернувшись к Микли, довольно улыбнулся, выставив напоказ все зубы.
– Молодец. Справился.
– Да чего там справляться… – проворчал Трест, балансируя на краю лестницы. – Двадцать секунд воплей и обжиманий. Любой дурак справится, не то что…
Заметив суровый, с примесью ярости, взгляд Грак’аала, Трест быстро сменил тон:
– Не то, что наши умудрённые силовыми упражнениями Хозяева или высокочтимый Грёв, которого любая собака, то есть крысенид, боится. Верно я говорю, Кэлм? – обратился он к Кузьмичу, смотревшему то ли на скалы, то ли на облака.
– Верно, верно, – отстранённо ответил плеонопс, находившийся здесь не целиком. – Грёва и кошки боятся, не только собаки…
Микли, решивший промолчать, выпустил руку Лиолена из своей и возобновил спуск к подножию. Лиолен, ещё не пришедший в себя, последовал за ним.
Подножие лестницы выходило на небольшое, свободное от травы, пространство, покрытое камнями и камнями помельче. У скальной стороны стоял высокий столб, расширяющийся книзу и чем-то напоминающий скалы у озера Источника. Присмотревшись, Микли увидел и характерные борозды, оставшиеся от… Когтей? Зубил? Магии? Этого он не знал. Борозды не были естественными и это было заметно.
Грак’аал, спустившись с лестницы, подошёл к скале и снова начал «играть».
Зелёные линии чередовались с красными. К белым присоединились чёрные. А рядом с серебристыми пробегали ярко-сиреневые. Сообщение, оставляемое здесь ингредеком, несло больше эмоциональной нагрузки чем то, которое он оставил наверху. И, как показалось Микли, Грак’аал взял что-то с собой. Взял, чтобы вернуть обратно.
Здесь, на скале перед золотой степью, Грак’аал закончил быстрее. Он отнял руку от камня и в небо сорвался изумрудно-зелёный шар, в котором молниями вращались серебристые спирали. Шар был размером с полторы головы ингредека или приличных размеров валун. Он исчез в небесах за считанные секунды, так быстро, что Кузьмич, погружённый в свои мысли, проводил взглядом только то место, где шар пролетел секунду назад.
Когда шар скрылся с глаз, Грак’аал довольно потёр руки и сказал, обращаясь ко всем:
– В этих степях живут тавры. Много их и они разные. Если уважаемый Гринверсон уже приготовил свои заклинания, сейчас самое время их применить.
Грёв кивнул и повёл рукой. С неё сорвалось несколько наполовину бесплотных сгустков энергии и в то же мгновение они коснулись каждого из Братства и Грак’аала. Микли тут же почувствовал удары крохотных молний и прилив бодрости. Сердце Треста застучало быстрее. Лиолен ощутил невероятную лёгкость, с которой он сможет бежать сутки напролёт. А Грёв довольно улыбался, размышляя о том, как эти заклинания подействуют на эрдов. О том, что они могут выйти боком, гранвербек старался не думать.
– Грёв! Откуда ты узнал такие заклинания?! Ранофрий…
– Ранофрий, Микли, не стал бы вас им обучать. А узнал… Узнал от знакомых, которые разбираются в магии получше, чем некоторые трицератопсы.
Грёв ещё раз улыбнулся, сейчас – торжествующе. Если что, он сможет наложить их ещё раз. И ещё. Но заклинаний должно хватить как минимум на шестьдесят часов. После того, как он немного изменил формулы, придав чуть большую продолжительность и чуть больший охват материи, они должны работать так, как надо ему. Так что теперь остаётся надеяться на правильность теории и показывать, что он уверен в сделанном.
Лиолен хмыкнул, услышав про «некоторых трицератопсов». Ранофрий и его любимец Эолэй знали, пожалуй, больше всех о магии эрдов, териев и завров. Но из Ранофрия обычно и слова было не вытянуть, а Эолэй делился полученными знаниями с такой снисходительностью, как будто уже стал бессменным ректором Маггвардса. От Грёва и из книг Лиолен узнал гораздо больше, чем на уроках Рено, как за глаза звали эрда из Семи Первых. И не сказать, что знания Грёва сильно отличались от тех, которыми владел Рено. Но отличия были. Сопоставляя заклинания, делающие сходные вещи, Лиолен с улыбкой замечал, что заклинания Грёва были куда разнороднее, чем используемые Ренофрием. Наверняка в арсенале члена Совета Семи были не только заклятия гранвербеков, плеонопсов, стенгефаа и прочих электрод. А Рено в большей части использовал знания, накопленные на Амморе, Лаанне и Кроакле их обитателями за тысячелетия войн, коротких передышек мирных времён и ужасных катаклизмов.
Впрочем, от Грёва он узнал не только заклинания коренных народов Динорума и Планеты Электрод. В некоторых заклятьях он обнаружил странные частицы, которые при дальнейшем исследовании доступных языков показали принадлежность к магии Древних. Гномские и эльфийские заклятия среди остальных встречались редко, но они были. И это не могло не радовать.
Ведь на Полуплоскости, как сказал Эолэй, жили и эльфы, и гномы. А заклинания, в которых Лиолен обнаружил частицы их языков, были истинно могущественными.
Микли смотрел на Лиолена, задумчиво наблюдающего за редкими холмами кучевых облаков и улыбался. Отголоски мыслей друга вновь пробудили в нём желание стать действительно великим магом. Таким, чтобы Ранофрий завидовал. И чтобы отец перестал уже считать его ребёнком.
Грак’аал давал последние наставления перед тем, как двинуться по степи:
– Тавры рьяно следят за границами своих владений. Попадём на земли Плаграйта – на нас объявят охоту. В землях Каргаана постараются изгнать поскорее. Если встретим шейтаров Калазбека, придётся вступить в бой. Мой род и их кланы давно во вражде. – Ингредек замолчал и через пару секунд продолжил: – Границы земель тавров постоянно смещаются и я не знаю, по чьим землям нам придётся идти. В крайнем случае двигайтесь на запад, а когда достигнете леса, то по его северной опушке. Рано или поздно вас найдут леттер’барии Срединограда.
Микли хмыкнул. Неужели тут есть твари, способные свалить такую громадину?
И тут же приуныл. Теперь есть.
Трест, окинув взглядом своего голема – и куснув его за колено проформы для, – решил, что неплохо было бы создать второго, из пирога с грецкими орехами. Разулыбавшись своим мыслям, в которых два голема месят кентавров, он пропустил момент, когда Братство сорвалось с места.
Вздохнув, лягушк-убийца пустился за ними, прикрикнув на голема, чтобы не отставал.

До заката они бежали быстрее. Травы и низкие кусты мелькали так быстро, что Микли думалось о скоростях ОСЫ. Быстро применив одно из крохотных заклинаний познания, он увидел, что бегут они всего лишь со скоростью четырнадцать километров в час. Немного взгрустнув, тираннозавр подумал, что надо бы бежать ещё быстрее, но некая сила – не будем показывать пальцами, – не давала ему обогнать Грёва, бегущего шаг в шаг с Грак’аалом. Сжав челюсти, Микли оглянулся на замыкающих цепочку Треста и его сметанного голема, следы которого не оставляли за собой озерца сметаны. Трест ему ухмыльнулся и помахал рукой, показывая, что всё в порядке, врагов нет, а если бы и были, то было бы не так скучно бежать.
Солнце на треть скрылось в золотистом полотне, двигающемся в такт редким порывам ветра, а степь не изменилась. Всё те же травы, те же кусты и ни одного тавра поблизости. Микли думал, что они будут на каждом шагу, вооружённые копьями и луками, вопящие, грязные и желающие их убить. Но до сих пор Братству не встретилось ни одного распоследнего сатира, если они тут, конечно, жили.
Темнота наступила гораздо резче ожидаемого. Чем-то её пришествие напомнило Микли отключение искусственных солнц Динорума, хотя свет исчез не так резко. Неожиданно стало темно. Секунду назад свет ещё был, несколько призрачный и оттого в нём всё казалось градациями серого и розового. Секунду спустя Грёву пришлось послать вперёд три шара Невидимых огней, освещающих путь только для тех, кому позволит заклинатель.
Синевато-зелёное пламя в виде метровых сфер неслось в пятнадцати метрах перед Грёвом и Грак’аалом. Шары плыли на расстоянии метров в восемь друг от друга, треугольником с тупым углом посередине. Сразу стало лучше видно, но степь приобрела вид призрачного моря с зеленовато-золотистыми водорослями, качающимися на глубинных волнах.
Микли подумал о привале и сразу же услышал мысленный ответ Грёва:
«Мы прошли мало. Никакого привала. И не думай даже, что я соглашусь ночевать под открытым небом.»
Вздохнув, Микли продолжил бег.

Странно, но на ночь они не остановились. Не остановились и утром.
Грак’аал, увидев, что светает – почти так же резко, как вчера темнело, – расхохотался, вскинув руки над головой. А Микли вспомнил, что последний раз ел перед началом Осады Глиодора. То есть не ел он двадцать три с половиной часа. Немного взгрустнув, Микли повернул голову. Судя по всему, Трест думал о том же самом. И довольно долго. Взгляды, которые он кидал на своё творение, заставляли задуматься о возможной утрате сметанным големом части своего тела.
Трест, если честно, есть не хотел. Есть он хотел вчера, часов десять назад. Сейчас он хотел жрать. Мысли его были так громки и кровожадны, что Лиолен, услышав их, приказал ему молчать. То есть, если он выбесит Грёва, всем покажется много и без добавки. Лиолен, в свою очередь, пообещал Защитнику такой сытный обед, какой он только сможет себе позволить. Согласился. И сделал пометочку на будущее.

Солнце находилось в зените, когда Грёв выкинул за спину несколько свёртков. Они замерли перед руками ящеров и ингредека. Трест, любопытный и голодный, чуть ли не разорвал тонкую ткань, в которой оказались…
– Печени?!
Вой, наполненный желанием убить «щедрого» Грёва, радость от хоть какой-то еды, удивление, что печеньки всё-таки с клубничным кремом и разочарование от того, что там их было всего двенадцать штук. Хоть и на эрда размером. И на этом спасибо.
– Не надо. Так. Вопить. – Слова Грёва падали и оставались позади, не мешая, впрочем, Тресту насыщаться «Клубничными крекерами Марти Беккера».
Трест что-то пробубнил. Крошки помешали ему внятно донести мысль.
– Они не кончатся, сколько ты их не сожрёшь. – По крайней мере, пока они не кончатся у него в запасах. Но об этом Грёв решил не говорить.
Лиолен, откусивший на пробу треть печенюшки, через секунду отправил в рот оставшуюся часть. Нет, они, конечно, были вкусные, но мама печёт лучше. Да и клубничный крем даже на пробу… Тут Лиолен чуть скривился. Ни единого негативного химического соединения. Всё натуральное. И, хотя ему и стыдно было себе признаться, печеньки оказались гораздо вкуснее, чем он думал. За первой вторая, за третьей шестая…
Братство насытилось быстро. Но Грак’аал съел свою порцию гораздо раньше. Хоть Микли и смотрел в свой мешок, но их проводник съел даже меньше, чем Лиолен. А Лиолен, бегущий правее Микли, съел не больше шести. Тираннозавр видел, что его другу нелегко даётся решение о прекращении насыщения, но разум всё-таки взял верх над вкусовыми рецепторами. А вот Трест, судя по доносящемуся до них хрусту, не собирается останавливаться на достигнутом. Микли понадеялся на то, что у Грёва действительно много этих печенюшек. Трест, у которого внезапно кончается вкусная еда, контролирует себя хуже, чем обычно. И простыми шуточками он не ограничится.