[Gasparo]

Выслушав реплику Ивейна, огромная птица разинула клюв и ответила серией каркающих воплей. Издаваемые ею звуки с равным успехом могли быть, как осмысленной фразой на неизвестном языке, так и просто набором междометий. Но судя по интонации можно было заключить, что пернатое существо чем-то недовольно. Одновременно, крик казался вызывающим и издевательским. Однако, враждебных действия птица не предпринимала и продолжала наблюдать за действиями путешественника сверху.

Дальнейшее исследование каменной трубы, каковой изнутри представлялась башня с рухнувшими перекрытиями, привели следопыта к поразительному открытию. Без особых затруднений достигнув дна шахты, - пол здесь заменяло немыслимое нагромождение ржавого железа, камня и рассохшегося дерева, - вероятно, силой инерции при ударе обломки переборок и лестниц были отброшены сюда, да так и застряли, сцепившись друг с другом, - Ивейн убедился, что физически не мог попасть туда, где очутился. Это был замкнутый объём, - сквозь мусорную пробку на дне башни, вероятно, могли бы пролезать крысы, но никак не мог бы упасть человек. А. «дверные проёмы», которые как казалось, ведут из башни, при ближайшем осмотре на подбор оказались неглубокими нишами неизвестного назначения, или же были заложены кирпичом.

Фаброн же, не встретив сопротивления обстоятельств, преуспел во всех начинаниях. Во-первых, он овладел полной бочкой, хотя уже и не был уверен, что той самой, походу, бочка здесь уцелела не одна. Во-вторых, обнаружил в бывшем потолке, а теперь в полу, проём, через который наверняка и влетел в винный погреб замка, - в проёме даже чудился, хоть и едва-едва, многократно отражённый от стен радужный свет плана. Далее, однако, возникли затруднения. Паря в невесомости, полный баррель, тем не менее, сохранял инерцию массы. А поскольку в этом плане бочка превосходила своего пленителя втрое, барду лишь с огромным трудом удавалось направлять её движение.

В очередной раз «опрокинув гравитацию» и переместившись на внутреннюю поверхность ненадёжной крыши, Алим обнаружил себя в обширном помещении неправильной и бестолковой формы. Недостаток света и избыток пыли позволяли разобрать немногое, но хорошо виднелась каменная, покрытая тёмными пятнами отверстий, сходящаяся высоко над головой кладка двух ближайших башен, а также ситсема толстых железных балок, образующих «скелет» конструкции. Некоторые из этих балок, впрочем, свободно плавали в воздухе. Осмотр был прерван чувствительным толчком снизу, - на внешнюю поверхность крыши, судя по хлопанью крыльев и скрежету когтей по металлу, опустилась тяжёлая птица. Но через проломленные телами Брэндона и Ивейна отверстия генази по-прежнему видел только радужное сияние.

Наконец, Брэндон, открыв ближайшую дверь, - пришлось ломать, но труда это не составило, разбрасывая щепки, створка распахнулась от первого толчка, - обнаружил за ней поднятое резким движением воздуха облако пыли. А уже за облаком, очертания комнаты, слишком длинной, чтобы темновидение позволяло определить её протяженность… Но уже через мгновение Кузнец понял, что впечатление было ложным, - просто комната не имела противоположной стены, вероятно, разрушенной во время катастрофы.

Несмотря на это, комната, что любопытно, была обитаемой. Во-первых, Брэндон заметил окружённое золотисным сиянием змеевидное существо шести футов длиной. Плавающий в воздухе монстр с рогатой головой и одной не положенной змеям короткой рукой на загривке, казалось, тоже был удивлён встречей. Вторым же обитателем помещения оказалось внушительных размеров и веса резное, богато украшенное кресло. То есть, это помимо прочей мебели, рассмотреть которую толком не было времени. Не было же его потому, что кресло, каким-то образом обретя вес, с грохотом опустилось на пол, и перебирая кривыми, но мощными ножками, свирепо ринулось на Кузнеца.