[Gasparo]

Предпринятая Ивейном попытка спуститься немедленно разрешила загадку, каким образом следопыт вообще очутился на верхних этажах башни. Особо сложная траектория, позволяющая падать вдоль лестничных пролётов, для этого не требовалась, - ибо этажом ниже лестница ещё была, пол же уже, практически, отсутствовал. Далее не имелось и лестниц, но цепляясь за остатки балок и щели между плитами без особого риска можно было спускаться по стене. И таким образом Ивейн достиг, предположительно, основания башни, оказавшись примерно на том же уровне, что и не подающий признаков жизни Алим. Но тут уж возникала проблема, - никакого выхода наружу видно не было, а вертикальная каменная труба стен тянулась и дальше, Ивейн, вероятно, попал где-то значительно ниже, через какой-то из смутно видимых входов.

Огромная птица, цокая когтями, спускалась следом. Теперь её было видно почти целиком, - хоть и не слишком хорошо, пернатое существо, слишком крупное, чтобы свободно пользоваться крыльями в помещении, уселось на последнем целом участке лестницы, и уже не скрываясь наблюдало за действиями следопыта.

Ничего в это время не предпринимавший Алим, соответственно, обогатился минимумом впечатлений. Но и совсем без них не обошлось. Генази минимум дважды отчётливо слышал хлопанье огромных крыльев где-то поблизости, но так ничего и не увидел. Фаброн, в свою очередь, убедился в целости склянок, и, расталкивая ароматные кружащиеся в невесомости деревянные обломки (это было странное ощущение), смог исследовать помещение в которое попал. Оно оказалось вытянутым – пять на пятьдесят шагов, - непонятной, но, похоже, очень большой высоты, и лишённым – это касалось, как пола, так и стен на уровне, до которого удавалось дотянутся, не только выходов, но и вообще каких-либо отверстий. Приятным сюрпризом оказалась сбежавшая полная бочка, после серии гулких столкновений со стенами где-то высоко над головой барда, растратившая кинетическую энергию, и снова обнаруженная мирно парящей в пределах досягаемости.

Брэндону же не повезло. Спускаясь назад по маршруту, через который предположительно влетел в комнату с летающим столом, он пару раз срывался, поднимая тучи пыли, но благополучно приземляясь «на все четыре», и в конце концов понял, что заблудился. Хотя, казалось бы, во время первого падения с крыши поворотов и ударов не могло быть много, но теперь вектор гравитации ненавязчиво переключался в очередной раз – или разы, и воин не имел ни малейшего представления где, собственно, «верх», или «низ», в общем, то направление с которого ранее доносился дурной голос Фаброна. Кузнец стоял в длинном коридоре, и правильно стоял – на полу, судя по ориентации дверей, - но не мог припомнить, падал ли он здесь раньше, и если да, то с какого из концов влетел в этот коридор. Воздух не хранил следов, а чувство направления, как выяснилось, крепко привязано к гравитации.