[Gasparo]

Посадка на плане Пара представляла собой сложный манёвр. Для сближения с целью её требуется мысленно переместить «вниз», затем, для торможения падения до безопасной скорости снова представить её «верхом», и наконец после контакта опять сделать опору «низом», чтобы удержаться на ней.

Левитация Алима, распространявшаяся и на тех, кто находился в контакте с генази, снимала большинство проблем. До тех пор, пока действовала. То есть, до третьего этапа «стыковки».

Уже на этапе сближения два важных обстоятельства стали ясны как день. Во-первых, садиться было некуда. Весь дом выстроенный в стиле сигильской готики представлял собой «ежа» из башен, и, оказавшись «внизу», был начисто лишён горизонтальных поверхностей, - на выбор имелись лишь скользкие каменные стены, лишённые обычной Городе Дверей копоти, зато покрытые пятнами ржавчины, и острые конические крыши. Тоже ржавые, да ещё и усеянные длинными шипами. Изобретёнными в Сигиле именно для отпугивания крылатых или располагающих кольцами левитации воров.

Во-вторых же, не очень-то было понятно, как с внешней поверхности попасть внутрь. Двери не наблюдались, а стрельчатые окна, рамы и подоконники которых также топорщились острыми пиками, были слишком узки для человека.

Скользя к центру ежа, под крыши, вдоль стен – туда, где башни срастались в единое целое, - плоский участок кровли обнаружить всё-таки удалось. Но тут-то, собственно, и начался третий этап. Едва левитация отключилась, и каблуки Кузнеца вдавились с железный лист силой нормальной гравитации, как проржавевшая опора рассыпалась, – не годным был климат этого плана для стали полученной волшебством. Проблема входа разрешилась внезапно просто. Безрадостный провалился в темноту. И тут же аналогичная судьба постигла и Ивейна. Строители летающего дворца явно экономили на стропилах. Ведь конструкциям здесь не требовалось выдерживать даже собственный вес.

Падения избежали генази и бард Фаброн, - ибо пьяным везёт. Телами же рейнджера и воина судьба распорядилась по разному. Ивейн среагировал быстро, но неправильно, и вместо того, чтобы упасть «назад» к дырке в кровле, закувыркавшись в падении, потерял ориентацию и упал куда-то «вбок», в итоге врезавшись в стену. Кузнец же летел прямо, пытаясь отключить гравитацию, но ему мешали удары, - сплошь скользящие, он задевал за стены, словно в узком колодце, но никак не мог обнаружить пол.

Встреча с полом оказалась не очень страшной, - затормозить падение всё-таки удалось. В результате, Кузнец обнаружил себя в небольшой комнате, находящейся вероятно глубоко в недрах здания. Сидел ли он на полу, на потолке или на стене оставалось непонятным. Было темно, - проникающий через бойницы и проломы свет не доходил сюда, - и лишь темновидение позволяло как-то ориентироваться. В воздухе, в облаках пыли, - тут она имелась, - кружились потревоженные падением воина обломки неясного генезиса. И что-то громоздкое, при тщательном рассмотрении оказавшееся письменным столом. Надо думать, некогда крепившимся к полу, но потом сорванным разрушившим здание ударом.

Ивейн же, как ему почти сразу удалось понять, оказался значительно «выше» места своего провала, - судя по всему, одной из двух башен, между которыми и располагалась ненадёжная посадочная площадка. Здесь были вполне явные верх и низ, - подсознание вполне однозначно среагировало на ведущую с этажа на этаж лестницу. И здесь было светло, - радужное сияние проникало через стрельчатые окна. Если не считать плавающие в воздухе бочонок и каменный кирпич комната оказалась пустой.

Комната, но не башня. У себя над головой, этажом выше, рейнджер отчётливо расслышал суетливую поступь. Это не могли быть шаги человека или другого гуманоида, но существо – не факт, что оно там одно, - наверняка было больше собаки. Если бы Ивейн был рейнджером настоящим – охотником и следопытом, - звук сказал бы ему больше.