|
Тонкая рука с широкой кистью порхала над холстом, набрасывая щедрые масляные мазки, ложившиеся буквально комьями на полотно.
За стараниями неизвестного художника наблюдала девушка. Она часто была моделью его картин, но сегодня все было иначе: он просто рисовал пейзаж, раскинувшийся перед ним. Впервые она видела, как творится то, что потом станет картиной.
Непривычно наблюдать именно за руками, обычно практически незаметными по другую сторону холста. В роли модели она видела лишь его сосредоточенное лицо с низко сидящими очками, квадрат холста да стремительно прыгающие локти.
А здесь… здесь все обстояло иначе. Вот они – руки. Тонкие, изящные, точно немного помятые пальцы, держащие кисть как важнейшую драгоценность на свете; палитра с разведенными красками, мешающихся в различных пропорциях для получения оттенков. Вот голубой сливается с черным – это будущие тени на воде. А вот белый с зеленью, плюс немного желтого – солнце играет на листве. И таких оттенков – множество.
В ногах художника лежит большая коробка с тюбиками красок, которые он периодически выдавливает себе на палитру. Все это сильно напоминало девушке какой-то магический ритуал.
Простые зеленые пятна начинают превращаться в деревья. Вода обретает блики, тени, глубину. На небе появляются облака. Земля, это простое коричневое пятно, начинает покрываться травой, на нем появляются лужи, тропинка…
«Сейчас он – Бог своей картины. В его власти все создать – и все разрушить. А ведь в какой-то степени он и мой Бог тоже. Причем не единожды…», - вдруг подумала девушка. От этой мысли по ее спине побежали мелкие мурашки.
А художник все так же молча продолжал рисовать, рисовать, рисовать. Кажется, что его здесь нет – только лишь его тело, а душа где-то далеко, вне досягаемости. Но вот он берет тонкую кисть и наносит последние штрихи - рябь на воде, выделяющиеся листочки, птицы, снующие в небе, так сильно похожие на галочки в тетради. Финальный росчерк – и в углу появляется маленькая витиеватая подпись, похожая на какой-то математический знак.
Руки замирают на мгновение, изучающие глаза жадно сравнивают картину и природу. Вот он, наконец, медленно кивает и берет картину в руки, аккуратно, чтобы ничего не смазать.
—Она высохнет, я оформлю ее в раму, и она станет твоей, - вдруг сказал он, повернувшись к девушке.
От неожиданности она даже не знала, что сказать.
—В конце концов, это твоя картина. Даже в большей степени, чем моя. Без Музы руки мои – просто отростки, не способные создать хоть что-то. В какой-то степени, именно ты и есть Творец.
Он улыбнулся своей бледной, тонкой улыбкой и отвернулся, собирая краски в свой переносной мольберт.
А девушка так и не находила слов. Пять минут – и они молча уходят с маленькой лесной опушки…
Посмотрел на дату, прослезился. 2010 год однако.
|