[pokibor]

Если никто не возражает, я продолжу...
6 главу пропущу, видимо, тут она мало кого заинтерисует (раз меня просят ускорится), скажу лишь что в ней Пётр едет в Германию вместе с магглом-разведчиком и выясняет, где находится дом Рейнов. В конце-концов разведчика отправляют на другое задание, а Пётр, наконец, решает разобраться с Фердинандом. На дворе 1944 год...

P.S. ZiG, Вам уже не интересно со мной возиться? :Tears:

Глава 7. Правосудие
Пётр же теперь снова остался один в маггловом мире. Ещё полгода он проверял полученные о семье Рейнов сведения, а так же под конец этого срока следил за их домом и примерным распорядком дня всех членов семейства. Как оказалось, особняк Рейнов находился недалеко от Берлина, у небольшого леса на берегу реки, и был отлично защищён кучей самых разных заклинаний. Фердинанд жил на широкую ногу, очень редко оставаясь один. О том же, что бы просто подойти к немцу посреди толпы его друзей и поговорить, не могло быть и речи – Пётр не сомневался, что тот сразу же выхватит палочку и, вмести с товарищами, начнёт швыряться самыми разными заклинаниями, как делал это в школе.
Работал Фердинанд в немецком Министерстве Магии, куда периодически аппарировал прямо от порога своего дома вместе с отцом, Хартом Рейном. К полудню он, впрочем, всегда возвращался с ним назад – похоже, в представители древнего рода занимались там только тем, что проводили в жизнь выгодные им законы. Ведь основной доход семья получала от международной торговли: Рейны контролировали половину экспорта и импорта ингридиентов для зелий и предметов защиты от чёрной магии, так что в деньгах недостатка они точно не испытывали. Это позволяло Фердинанду постоянно гулять по различным вечеринкам, банкетам и балам. Впрочем, как вскоре вынужден был признаться себе Пётр, в праздности жизни обвинить его школьного недруга было нельзя – после таких встреч он порой ещё с порога громко начинал расписывать отцу очередной заключенный выгодный контракт.
Вот уже вторую неделю Пётр следил за Фердинандом. Сегодня тот вернулся домой в компании троих друзей с очередной вечеринки достаточно рано. Прощаясь, он сказал:
- Простите, но у меня действительно назначена важная встреча. Я не мог остаться дольше, - и, пожав всем руки, зашёл в дом.
Петра заинтерисовала эта новость. Если Фердинанд собирается на какую-то встречу, видимо, личную, и за ним удастся проследить... Волшебник остался наблюдать за домом, и вскоре его школьный неприятель вновь показался на улице. Теперь он был одет в немного напоминающую школьные чёрную робу – видимо, она больше подходила для делового разговора, чем ярко-зелёная, в которую Фердинанд был одет раньше. Окинув беглым взглядом окрестности, явно решивший немного прогуляться перед встречей немец быстро зашагал от своего дома. Это был шанс, который Пётр не мог упустить. Он направился вслед за школьным неприятелем, стараясь держаться на почтительном расстоянии, пока тот не отойдёт достаточно далеко от особняка. Фердинанд прошел мимо леса, затем свернул на ведущую в город дорогу. Пётр начал медленно сзади приближаться к нему, достав палочку и готовясь произнести запрещающее аппарировать заклятие. Но, когда он был уже в паре метров от Фердинанда, сзади внезапно раздался грохот, похожий на выстрел пушки, и одно из деревьев леса вдруг рухнуло, сопровождая своё падение оглушительным треском ломающих друг друга ветвей. Услышав шум, Фердинанд мгновенно обернулся...
Через секунду немецкий волшебник и так же бросивший взгляд на источник шума Пётр встретились глазами. Лицо Фердинанда сразу наполнилось удивлением и страхом. Он тот час же отпрыгнул на пару метров в сторону, словно желая увернуться от возможного заклинания, а потом с хлопком растворился в воздухе.
- Нет! – вырвалось у Петра, - Проклятое дерево!
С силой ударив ногой в землю, сжав кулаки и зубы, волшебник поспешил так же аппарировать, так как понимал, что Фердинанд вполне может позвать на место их встречи немецких авроров. Но как же ему, Петру, не повезло! Из-за какого-то дерева он мало того что не смог поговорить с Фердинандом, так ещё и выдал себя! Теперь волшебнику придётся не только искать способ встретиться с немцем наедине (что точно будет значительно сложнее), но и ещё скрываться от немецкого Министерства Магии.
Пётр ходил кругами по своей маггловской квартире, выдумывая планы один фантастичнее другого. Из них всех самым реалистичным была, пожалуй, немедленная попытка с использованием тёмной магии вломиться в дом Рейнов несмотря на все защищающие его чары. Впрочем, тут его размышления были прерваны – на лестнице послышались быстрые шаги, и дверь слетела с петель от наложенного на неё отталкивающего заклинания.
- Так вот где ты прячешься, Петруша! – злобным голос прорычал буквально влетевший в комнату Фердинанд, бывший по какой-то причине совершенно один.
- Фрици! А я всё думал, как бы до тебя добраться, - скривился в улыбке Пётр, уворачиваясь от посланных в него чар разоружения, - Спасибо, что сам пришёл!
- Я... разотру... тебя... в порошок! – пропыхтел немец, размахивая палочкой, как бешеный, - Я... убью тебя!
- Наш чистокровный Фрици решил применить тёмную магию? – удивился Пётр.
- Сражайся!!! Сражайся, грязный русский полукровка! – шипел Фердинанд, посылая в Петра заклинание за заклинанием, - Ты... ты сдохнешь так же, как твой папаша!
- Что?! – на разум Петра моментально нахлынули воспоминания, - Так это... это на самом деле был ты? Отвечай мне! Crusio!
Проклятие попало в не успевшего закрыться от него Фердинанда, и он рухнул на землю, извиваясь от страшной боли, и выронил палочку.
- Говори, гадина! Зачем ты сделал это?! – начал выходить из себя Пётр. Он держал палочку направленной прямо в грудь немца, и продолжал насылать пыточное проклятие.
Но, несмотря на испытываемую боль, Фердинанд вдруг громко и неестественно рассмеялся – казалось, разум совсем покинул его голову.
- Убей меня! – сжимая зубы от боли, прорычал он, - Убей... как убил тех магглов!
- Я требую от тебя ответа, подонок! – рычал Пётр в ответ, - Зачем?!
- Убей меня! Убей меня! – сквозь совершенно сумасшедший смех повторял Фердинанд, - Убей, или тебя запрут в тюрьме до конца твоей жизни! Я позабочусь об этом!
В какой-то момент Пётр подумал, что он сейчас на самом деле произнесёт смертельное проклятие. Враг лежал прямо перед ним – и смеялся над ним. Враг, снявший с его дома все заклинания, и практически признавшийся в этом. Враг, по вине которого...
- Очнись, Пётр, сейчас ты не на войне! – проговорил голос совести, - Если ты убьёшь его, то будешь самым что ни на есть обычным убийцей. Ты к этому шёл всё это время?
- Он... он сделал это... – простонал волшебник в ответ.
- Убей меня, жалкий полукровка, и покончим с этим! – неслось с полу.
- Ты не можешь сделать это, - говорила совесть.
- Могу! – отвечал ей волшебник, - Могу и сделаю! Avada...
- Ну давай, давай же, Петрушка-темнушка! Ты всегда был слабым! – смеялся немец.
- Это необходимо? – вдруг спросил зазвучавший в голове у Петра женский голос, - Это действительно необходимо? Вот так убивать одинокого и беззащитного противника из мести – это ты считаешь необходимым?
- Нет! – вдруг выкрикнул Пётр. Он отвёл палочку в сторону, и действие пыточного проклятия прекратилось. Внезапно Фердинанд изменился в лице.
- Что... что на меня нашло? – простонал он, - Я будто взбесился... Пётр, прошу тебя...
- Ответь, зачем ты снял с моего дома заклинания и натравил фашистов на моего отца! Просто хотел причинить мне боль? – волшебник впился глазами в лицо Фердинанда. В его сознании сразу же начали проплывать разные образы, но среди них не было того, который он искал... который бы объяснял, зачем немец сделал это...
- Что? Клянусь тебе, Пётр, я никогда... – прошептал Фердинанд, отползая к стене.
- Stupefy! – одновременно прокричали несколько голосов сзади.
Пётр почувствовал, как его ударили мощнейшими оглушающими чарами. Он выронил палочку и упал рядом с немцем.
- Герр Рейн, вы в порядке? – спросил один из вбежавших в комнату авроров. И, указывая на лежащего в почти бессознательном состоянии Петра, добавил, - Заберите этого, быстро! Осторожнее, он неплохо владеет тёмной магией.
Петра тут же подхватили под руки двое авроров и куда-то понесли. От наложенных чар и всего пережитого разум волшебника постепенно отключился, и он потерял сознание.

Очнулся Пётр в немецкой тюрьме для волшебников Бергфестанг. Он лежал на койке в не слишком просторной одиночной камере, а рядом на тумбочке находились свитки с материалами его дела. Голова до сих пор гудела и болела, и ещё больше усиливало боль осознание того, что на этот раз он действительно попал в большую беду. Конечно же, с точки зрения волшебника он не был виновен – дело с магглами в любом случае должен был рассматривать российский суд, а Фердинанд сам напал на Петра. Но в то же время было очевидно, что немецкое правосудие встанет на сторону семьи Рейнов. Ну а те, понятное дело, выставят его ужасным тёмным волшебником, намеривавшимся убить несчастного отпрыска их рода... Стоп. Но ведь он какое-то время и правда хотел убить Фердинанда! И... если бы он сделал это... то был бы сейчас свободен, успев скрыться с места преступления.
- Ерунда, - опять начал говорить внутренний голос, - Ты бы был свободен от правосудия, но никак не от самого себя. Думаешь, ты бы смог жить с этим?
- Теперь я уже этого не узнаю, - подумал в ответ Пётр, - Но этот негодяй... Он сам почти что убийца, и теперь сидит у себя дома на свободе и смеётся надо мной...
Внезапно в памяти Петра опять всплыл момент гибели отца – мимо камеры прошёл дементор. А потом... потом ещё более сильная боль пронзила его разум, и он вспомнил о своей самой первой клятве. Как он теперь сможет исполнить её? Впрочем, всё не так плохо – Пётр настолько хорошо знал тёмные искусства, что мог в уме строить теории, выдвигать предположения... Да, эту клятву он будет исполнять до конца. Пока что он будет продолжать совершенствовать свои познания в тёмной магии. А рано или поздно найдёт способ выбраться их этой тюрьмы. И тогда... возможно, тогда Фердинанд горько пожалеет обо всём произошедшем!
Но тут Петр вспомнил Наталью. Что она подумает, когда узнает, что Пётр всё-таки попал в руки немецкого правосудия? Поверит ли, что он и правда хотел убить Фердинанда? Да будет ли она вообще думать о нём спустя все эти года? Ему было страшно ответить на этот вопрос реалистично. Что бы хоть как-то отвлечь себя от горьких раздумий, он взял свитки и начал читать материалы своего дела.
Чего там только не было! Ему приписывались чуть ли не все преступления, которые есть на свете! В первую очередь, разумеется, попытка убийства представителя древнего и чистокровного рода Рейнов, которую он долго планировал со времён выпуска из школы (ну ничего себе!). Потом преднамеренное убийство несчастных немецких магглов, которые просто выполняли свой долг и работали на территории России (значит, так теперь называется военное вторжение?). Ну и, конечно же, различные случаи использования тёмной магии, доказанные и не очень (за время пребывания в Германии Пётр ну просто очевидно должен был чуть ли не каждый день совершать какое-нибудь правонарушение).
Придумав тысячу оправданий по каждому пункту и поняв, что ни одно из них не будет даже рассмотрено немецким судом, он откинулся на койке и начал думать о возможных вариантах побега. Впрочем, без достаточного количества информации о месте своего заключения думать о побеге было бессмысленно, и Пётр решил сосредоточиться пока что на тёмной магии и защите своего разума от дементоров. Окклюменция помогала от вызывающих в памяти самые страшные моменты демонов не слишком хорошо, об этом Пётр знал ещё со школьной скамьи. Нужно было придумать что-то более эффективное, что бы не сойти с ума, как сходили многие заключенные до него...
Так Пётр провёл два дня. На третий должен был состояться суд над ним, но по поводу его решения волшебник ложных иллюзий не питал. Впрочем, ему было очень интересно посмотреть в глаза Фердинанду, когда тот будет обвинять волшебника в попытке своего зверского убийства. Не то что бы Пётр считал, что у немецкого волшебника имеется в наличии хоть капля совести (не дававшей самому Петру покоя), но вызвать определенные страдания у школьного неприятеля он всё-таки надеялся. Как и посмотреть, насколько низко тот может опуститься в своих действиях.

Зал суда в немецком Министерстве Магии представлял собой большое круглое помещение с высоким креслом в одном конце (на которое посадили Петра) и появляющимися из воздуха при попытке сесть на них стульями в другом. Судьи же (среди которых были работники министерства и видные общественные деятели) располагались на нескольких чуть выступающих из стены балконах. Кресло обвиняемого отгораживала от стульев свидетелей и зрителей небольшая изящно оформленная низкая перегородка, которую, впрочем, просто так было не преодолеть – этому мешало множество наложенных на неё чар. Кроме того, по обоим бокам входа в зал рядом с креслом (через который и провели Петра) было ещё два стула, которые заняли немецкие авроры.
Вскоре после прибытия Петра зал начал заполняться народом. Первым в него вошёл Харт Рейн и сел так близко к обвиняемому волшебнику, как только мог. За ним вошло ещё несколько человек, потом ещё... Пётр всматривался в лицо каждому вошедшему, надеясь увидеть Фердинанда, но того всё не было. Наконец, на балконах показались одетые в чёрные мантии судьи.
- Все в сборе? – спросил самый пожилой из судей, бывший, видимо, председателем.
- Да, ваша честь, - ответил ему молодой секретарь с соседнего балкона.
- Простите, но я не вижу герра Фердинанда Рейна, - сказал председатель, внимательно всматриваясь в толпу, - Харт, твой сын задерживается? Он – пострадавшая сторона...
- Он не придёт, ваша честь, - ответил Рейн-старший, вставая, - Моему сыну всё ещё нездоровится после нападения этого... обвиняемого.
- Интересно, - пробормотал Пётр, - Неужели Фрици и правда совесть замучила?
- Вместо Фердинанда буду говорить я, - тем временем продолжал Харт Рейн, - Так как дело касается непосредственно моей семьи, я счёл своим долгом выйти на время его рассмотрения из состава Судебной Коллегии, и буду действовать от имени потерпевшего.
- Ой как благородно с вашей стороны, - тихо процедил Пётр сквозь зубы, - Стало быть, сам благородный Фердинанд не решился врать, предоставив эту задачу своему отцу?
- Ну что ж, тогда мы можем начинать, - председатель встал и громко произнёс:
- Слушается дело Министерство Магии против Петра Маркова. Подсудимый обвиняется в покушении на убийство волшебника, массовом убийстве магглов...
Пётр, слегка улыбаясь, загибал пальцы на каждом произносимом судьёй обвинении, вскоре пожалев, что у него нет дополнительных рук – обвинений набралось более двадцати штук.
- Слово предоставляется герру Харту Рейну, выступающему от имени потерпевшего, - окончил свою речь председатель Судебной Коллегии.
- Благодарю, ваша честь, - отец Фердинанда встал, - Итак, у суда есть данные, что обвиняемый ещё в школе увлекался тёмными искусствами, из-за чего часто вступал в конфликты с моим сыном, ненавидящим тёмные искусства, как и всё наше семейство. После окончания школы он, очевидно, затаил на Фердинанда обиду, которая переросла в открытую ненависть после того, как мой сын отправился арестовывать обвиняемого вместе с аврорами Министерства за совершённое тем массовое убийство немецких магглов. К сожалению, по независящим от нас обстоятельствам, тот арест не удался, и подсудимый тогда остался на свободе, однако начал планировать свою месть. Он приехал в Германию специально, что бы найти и убить Фердинанда, и наверняка бы ему это удалось, если бы счастливая случайность не спасла моему сыну жизнь.
Казалось, Харт хотел ещё что-то добавить, но потом решил остановиться на сказанном.
- Обвиняемый, у вас есть что возразить герру Рейну? – спросил председатель.
- Думаю, да, - поднялся со своего кресла Пётр, - Для начала хотелось бы напомнить уважаемому суду, что ваши немецкие магглы вторглись на территорию моей страны и начали убивать моих сограждан.
На этом волшебник прекратил разговор о том случае с уничтожением лагеря. Он хотел добавить, что была война и так далее, но не мог врать – он тогда действовал из соображений мести, а вовсе не сражался за свою страну. Поэтому Пётр перешёл к Рейну:
- Далее, я прибыл в Германию вовсе не для того, что бы убить Фердинанда. У меня был к нему очень серьёзный разговор, о котором тут вообще не было упомянуто ни слова. У меня есть основания предполагать, что Фердинанд Рейн намеренно снял моего дома защищающие тот от магглов чары, что привело к гибели моего отца от рук фашистов.
- Ложь! – вскочил с места Харт Рейн, - Мой сын не поддерживал фашистскую власть, и никогда не был даже близко с домом обвиняемого до попытки задержания последнего!
- Тогда соблаговолите объяснить мне, как вы узнали о той медсестре, на которую я, признаю, наложил чары и оставил в живых? – спросил Пётр, сурово глядя на Харта Рейна.
- Суду отлично известно, что это было анонимное донесение! – гордо заявил отец Фердинанда, - Повторяю, до попытки ареста Петра Маркова ноги моего сына там не было!
- Ах, вот оно что! – Пётр саркастически улыбнулся, - Наверное, то письмо написал я сам! Что ж, я бы даже, возможно, поверил в это, если бы Фердинанд не напал на меня сам в моей квартире и не рассмеялся мне в лицо, когда я задал ему этот вопрос!
- Очередная ложь! – прорычал Харт Рейн, - Не буду скрывать, мой сын поступил очень глупо, попытавшись самостоятельно задержать обвиняемого, за что, должен отметить, наказан сверх меры и до сих пор находится в не совсем здоровом состоянии. Но его можно понять – легко потерять голову, когда за тобой по пятам идёт тёмный маг с явно зловещими намерениями!
- Хватит, хватит! – постучал палочкой по бортику своего балкона председатель, от чего по залу разнёсся глухой звук, - Давайте не будем отходить от сути дела!
Процесс продолжался около двух часов. Харт Рейн произносил ещё несколько речей, председатель оглашал имеющиеся доказательства, но Пётр уже потерял к процессу интерес. Он думал – может ли Фердинанд действительно быть невиновен в том, что с особняка Марковых исчезли все чары? Но волшебник всё более и более убеждался – хотя точнее было бы сказать “убеждал себя” – что это не так. Но всё же, всё же, всё же...
- Обвиняемый, у вас есть право на последнее слово! – прервал размышления волшебника председатель суда.
- Я не испытываю никаких иллюзий по поводу вашего приговора, - начал говорить Пётр, вставая, - но прямо заявлю, что недоволен этим процессом. Не потому что рассчитывал хоть на какую-то объективность в оценке военных действий, которые вели фашистские войска в моей стране. И не потому, что, вообще говоря, имел возможность убить Фердинанда Рейна и скрыться с места преступления, если бы мне было нужно именно это, как тут пыталось доказать обвинение. Нет! Мне жаль только, что сам Фердинанд не отважился прийти сюда и посмотреть мне в глаза, потому что он на самом деле напал на меня, на самом деле практически признался в том, в чём я его обвиняю, и на самом деле сделал всё, что бы подтвердить мои подозрения. Впрочем, с другой стороны я должен от души поздравить герра Харта Рейна с тем, что у его сына есть хоть какие-то зачатки совести, раз он не посмел сюда явиться.
Отец Фердинанда скрипнул зубами, но промолчал. Судьи встали и вышли, что бы вынести приговор. Харт Рейн впился глазами в лицо Петра и вдруг медленно, явно смакуя каждое слово и стараясь сделать его больнее, сказал:
- Я сегодня же напишу письмо Константину Григорьеву, в котором опишу все ваши подвиги, товарищ Марков. Ему будет стыдно за вас, очень стыдно. Но, надеюсь, это позволит ему не допустить в будущем допущенных с вами ошибок с другими студентами.
Обращение “товарищ” к российским волшебникам считалось не слишком приличным, так как намекало на поддержку советского режима. Впрочем, повоевав на стороне советских войск, Пётр посчитал его для себя скорее уважительным, хотя понимал, что ничего такого отец Фердинанда и в мыслях не имел. Но вот обещание Харта Рейна написать письмо Григорьеву действительно огорчило волшебника. Ему было страшно даже подумать, что тот может вообразить о своём бывшем лучшем студенте, если отец Фердинанда опишет ему ситуацию так же красочно, как сделал это сейчас на суде.
- Герр Рейн, я правильно полагаю, что официальное обращение к вашему сыну должно оканчиваться на “фюрер”? – выдавил Пётр из себя хоть сколько-нибудь адекватный ответ.
Зубы отца Фердинанда снова сжались, но тут вернулись судьи.
- Пётр Марков, - начал председатель, - приговаривается к двадцати годам тюрьмы. Так как им было совершено преступление против немецкого народа, суд не видит причин для передачи его российскому волшебному сообществу, если подобный запрос последует.
Пётр улыбнулся. Он не собирался оставаться в тюрьме так надолго.