- Кстати, не разрешите ли вы наш недавний спор? Этот человек, выковыривающий себя из скальной породы, не так давно сделал кажущееся мне безосновательным предположение, будто бы мы сейчас с вами находимся в толще Эфира. В то же время я, исходя из некоторых наблюдений, пришел к выводу, что нас окружает План Пара. А что вы думаете - или знаете - на этот счет?
- Прошу прощения, что так вышло… Ивейн О’Наву. А вы?
Гном подтвердил, что дымка, осаждающаяся на одежде крошечными водяными капельками, – именно туман, или пар, а не что-то иное. И, таки да, экспедиция находится в настоящий момент на Плане Пара. Ответив Алиму, обитатель пузыря представился Ивейну, - но таки же образом, как и предыдущим собеседниками: молча. Однако, на этот раз он пояснил, что хотя имя его и не поддаётся вокализации и может быть передано лишь способами человеческим чувствам недоступными, называть его можно «пристатиком» - так на некоторых человеческих языках именуется его раса.
Далее переговоры с пристатиком однако не зашли, ибо откуда-то из недр тумана внезапно потянуло перегаром, а след за облаком винных паров прямо на Ивейна вывалился их источник, - новое действующее лицо. Фаброн.
Приключения барда, как это нередко бывало и раньше, уже довольно значительное время продолжались без его ведома и участия. Последнее, что ясно помнил Фаброн – стол в операционной пластического хирурга… какая-то закусь… бутылки и грудастая ассистентка – всё на этом столе… Анестезия… Кажется это была анестезия крепким вином… Или же пили за успех? Наверное за успех, ибо иначе трудно объяснить, почему врач сначала сделал анестезию себе… И медсестре сделал… А может это её предстояло оперировать, - иначе почему она лежала на столе без одежды?
Но операция, похоже, не состоялась. В этом Фаброн был практически уверен. Может хирург чего-то и хотел, но из-под стола, - это барду тогда сразу показалось странным, - почему-то после анестезии врач лёг под стол, - до ассистентки на столе он не дотягивался. Сам Фаброн, кстати, тоже не дотягивался из-под стола. Только до края, но попытки подтянуться оказывались безуспешными. Это было обидно: почему она упала на стол, а он – под?
А вот что было дальше? Наверно, убедившись в невозможности встать, забраться на стол и провести операцию, Фаброн всё-таки ушёл. Прям, так и ушёл – не вставая, не приходя в сознание. На бровях. Он умел. Он часто так ходил. Но куда ушёл? Как и в какой портал умудрился проползти… А ведь умудрился же! Походу, это был вообще не Сигил, - хоть и туман, как в Сигиле, но под ногами не грязная мостовая, а мокрый природный камень. И туман-то туман… Хоть ножом режь.
Внезапно, неподалёку послышались голоса. Двинувшись на звук, Фаброн вышел к людям.
Силы вообще берегут пьяных. Несколько часов назад, пройдя стихийный портал, в последнем проблеске сознания бард определил поверхность парящей скалы, как «низ», и рухнул на неё лицом, организовав себе, таким образом, гравитацию. Потом певец долго и сам был как камень, - и только по этому избежал обнаружения созерцателем. И вот теперь проснулся и почти сразу рядом – люди!