[Wizard]

Когда кто-то использует зеркала, как дверь, открывая ее в одну сторону, то непременно оставляет проход. И вовсе не в одну точку. Когда кто-то открывает дверь в Зазеркалье, все ранее доступные входы и выходы начинают вести в еще одно место. Главное в этом случае - не потеряться в пути, иначе будешь биться руками в маленькое розовое зеркальце в домике Барби у какой-нибудь малявки.

[В одной из комнат раздался весьма слышимый хруст]

Кто-то боится зеркал, кто-то проводит перед ними всю жизнь. Кто-то видит в них реалистичные изображения, кто-то — искаженные, а кто-то — вообще чертовщину. А уж видеть в зеркале дорогу, подобную лунной, способны единицы. И Отец Себастьян к этим единицам принадлежал.

[Хруст стал сильнее. На зеркале в комнате появилась тонкая трещина. Затем оно пошло волнами. Секунду спустя - рябью помех. Кто-то явно не хотел появления новых карт в колоде.]

Да, маленький Себби никогда не был нормальным ребенком. Белокурый голубоглазый ангелочек очень тяжело переживал смерть своей бабушки, и очень напугал своих родителей, когда они увидели его висящим над креслом, словно на невидимых коленях, и обрадованно заявляющего, что бабушка вернулась. К счастью, он был слишком мал, чтобы понять, что родители просто-напросто сплавили его в монастырь, избавились, как от прокаженного. Он рос, взрослел. Получил нагоняй, когда во всеуслышание заявил, что недавно почивший отец-настоятель непристойно глумится над своей заменой. И после этого им заинтересовались отцы ордена Темной Воды. Вы никогда не слышали о нем? Неудивительно.

[По глади зеркала прошла длинная трещина. И еще. И еще. Маленький кусочек упал на пол номера. Кто-то выбирался наружу.]

Там отец Себастьян и провел остаток своей жизни. Обучался экзорцизму, учился ходить путями, недостижимыми для живых. Закрытый орден для людей с Даром, Божьим Благословением, Искрой. К двадцати годам, он уже мог больше, чем его наставник, а к сорока - обучал всех тому, что знал сам.

Зеркало окончательно сдалось. Сначала в трещину проникла правая рука в белой перчатке, затем — левая. Руки с сильными пальцами принялись разгибать края трещины, словно листы железа. Зеркало сопротивлялось и, наконец, треснуло. Осколки со звоном посыпались на пол. Высокий мужчина с уже седыми, а не светлыми волосами, одетый в черные брюки, водолазку с белой полоской ткани. Через плечо была перекинута вместительная сумка, а в руке священник держал дробовик. Тонкий наушник-капелька довершал образ.

- Ну вот я и не месте. - проговорил святой отец, понимая, что его уже не слышат, а из наушника вместо отличного рока раздаются заунывные причитания. Себастьян снял устройство и положил в сумку.

Окинув взглядом белую плитку, ванну и душ, пинком распахнул дверь ванной комнаты, которая не преминула во что-то глухо врезаться. И с удивлением начал рассматривать разношерстную компашку.