- Ты чувствуешь, как сходишь с ума? - его голос раздается еле слышно, ощущение, что он нашептывает ей это на ухо.
Но того, в кресле, рядом нет. Рядом эти... трое...
Один дергает за цепь, тянет, заставляя ошейник впиваться в горло, девушка упирается, но ее хватают под руки и выволакивают из угла вперед, на ковер, ближе к креслу. Теперь она может видеть кресло, но там никого нет... как же, она была уверена, что никто не вставал из кресла? Может упустила этот момент?
- Ты хочешь потерять себя? Не лучше ли забыть все это? Отключиться? - шепот продолжает литься в уши. Как ни странно, он не противен, он словно укачивает, убаюкивает, но спать не хочется, наоборот, она чувствует все так ясно.
Эти трое они рядом, так близко, что их влажное вонючее дыхание оседает на коже. Это дыхание чувствуется даже через плотную сладковатую дымку, которой наполнена комната. Их руки касаются изгибов тела Ланы, грубо, жадно, отталкивая друг друга. Ведьма пытается сопротивляться, но ей не позволяют. Один держит, второй сдирает рубашку, третий пристраивается сзади, его язык медленно, склизско скользит по спине, слизывая пот и кровь. Он такой огромный, такой шершавый и холодный, что кажется нечеловеческим. Он касается ее уха и скользит в него и одновременно девушку пронзает резкая боль сзади и снизу... хочется кричать, но другой, тот что впереди, сжимает челюсть Ланы, поднимает за подбородок, заставляя смотреть на себя.
- Забудься... только попроси...
Лицо мучителя плывет, видно разве что улыбку... широкую и зубастую. Он наклоняется и прижимается губами ко рту девушки, рука властно сдавливает рот, заставляя разжать челюсти, и язык хозяйски проникает в рот, не обращая внимания ни на мычание, ни на попытки вырваться. Он достает почти до самого горла, возвращается, обвивает ее язык и девушка понимает, что эта мерзость раздвоена аж до середины. Каждая половинка извивается отдельно друг от друга, и от этого становится еще противнее.
- Лишь попроси... - шепот становится настойчивее, удары сзади сильнее и болезненее, ее наполняют изнутри болью и огнем, сквозь которое пробивается удовольствие, от которого ненависть разгорается еще сильнее. Ненависть к своему собственному телу, которое столь податливо принимает ласки этих нелюдей.
Ее слезы, льющиеся из глаз, слизываются с щек, язык продолжает хозяйничать во рту, а к естеству, что проникает в нее добавляются пальцы, которые обхватывают ее внизу и тянут, тянут, заставляя содрогаться от удовольствия.
- Попроси... лишь попроси...
Ее освобождают... всего на мгновение те двое отстраняются... но лишь для того, чтобы усадить сверху на "товарища", который вновь пронзает ее, заставляя стонать, ее держат за ошейник и поднимают за бедра вверх и вниз, вверх, вниз, так, чтобы она двигалась, двигалась сама. И опять поцелуи, похожие на укусы, язык скользит по шее, забирается в ухо...
- Пожелай... - умасливает шепот.
Руки сдавливают грудь, оттягивают соски, которые погружаются в чужой рот. От смеси сладковатого запаха и чужого пота начинает мутить... движения внизу ускоряются... быстрее... быстрее... быстрее... комната плывет и в какой-то момент девушке кажется, что никого вокруг нет, что все это наваждение... сон... но она не спит... глаза открыты... она видит, все видит... и задыхается от ужаса, от нечеловеческих лиц ее мучителей.
- Скажи да... скажи да... скажи да... - непрерывный шепот в ушах, заставляющий губы дрожать.
- Скажи... скажи... скажи...