Неликвидное детство
Мечты могут завести так далеко, что становится сложно отделить их от реальности – тем более, если эти мечта до боли похожи на ту реальность, какую нам хотелось бы создать. В конечном итоге есть два пути: либо навеки погрузиться в собственные фантазии, что в конечном итоге приведёт к довольно печальным последствиям, либо в конце концов прозреть, отчего последствия станут немногим лучше, зато наступят чуть быстрее.
Герой рассказа – тот ещё фантазёр. А если приплюсовать к тому некоторые познания, нелады в семейной жизни и жажду проявить себя, то получается и вовсе гремучая смесь махрового авантюризма. И это в мире, где правят корпорации! Словом, герой поступает в некоторой степени опрометчиво, что, впрочем, становится очевидно не сразу. Вернее, сразу понятно, что в этом деле что-то не так, и всё обречено на провал, а вот почему – не понятно. Вроде бы такая роскошная идея – вернуться в детство. Забылось как-то, что взрослые люди – циники, им требуются разнообразие и удовлетворение потребностей, а вовсе не перманентная радость бытия.
В сухом остатке странное ощущение, словно что-то было, но что именно – не совсем понятно. Вроде бы рассказ неплохой, законченный. Да, не без некоторых «красивостей», но тем не менее. И в то же время прочитался и забылся. Чего-то в нём не хватает, того, что не входит в статистически «выше среднего» - а я бы сказала именно так, а поднимает ещё на ступеньку выше. Не хватило эмоции. Может, даже того разочарования в финале, что так всё вышло.
Плюсы – идея. Нет, на самом деле, вот это мне понравилось. Если отбросить всю шелуху вроде корпораций и прочего, в конечном итоге останется интересное золотое зёрнышко. Конфликт ценностей в пресыщенном удовольствиями обществе.
Минусы – фигуры-штампы. Такие вот типичные герои: жена – боевая подруга, дочка, журналист, учёный… Они всё прямо вот такие, как надо, и это не есть хорошо. Это делает их искусственными. У меня возникла мысль, что это сделано для того, чтобы рассказ стал более зримым, но может, я не права. Может, целей не было вообще, и просто так вышло.
В итоге – да, выше среднего.
Семейные узы
Этот рассказ почему-то навеял мне мысли о старой доброй (ну либо не слишком старой и до чёртиков наивной) советской фантастике. Ведь именно так наши пра-пра представляли себе встречи с инопланетянами на пыльных тропинках – пришли, скоренько освоились, подружились, побратались, ассимилировались, частично корни пустили – и полетели дальше, к новым горизонтам в сопровождении новых друзей. Красота и благодать, не хватает только ромашкового поля. Противников нет совсем, если не считать за такового мощный исследовательский зуд биолога – от которого, собственно, и произошло единственная неприятность. Окончившаяся предсказуемо благополучно, поскольку в этом мире уходящих в чёрную дыру героев если и есть приключения, то они уж никак не могут закончиться плохо.
Туземцы – «медвежата» здорово напомнили эвоков. Собственно, я до самого финала и до сих пор именно так всё и представляю. Линейное мышление, чтоб его! С другой стороны, именно они – при всей их патологической дружелюбности – показались мне наиболее удачными. Хорошая идея с согреванием друг друга, хорошая идея и общим разумом, готовым принимать в себя новых членов.
К плюсам могу так же отнести всю атмосферу дружелюбия и вселенского понимания, которая просто-таки сочится из рассказа – и нажимать не надо. И люди хорошие, и пришельцы, и все готовы друг другу помогать безвозмездно, то есть даром. Сейчас это настолько странно выглядит, что даже ломает стереотипы. Здорово же! Никаких тебе кровожадных монстров за углом, ни агрессивной фауны далёкой планеты, ни коварных погодных условий… живи и радуйся.
В минус отнесу некоторую затянутость рассказа. Вроде бы всё есть, но размазано тоненьким слоем по всем страницам, отчего хочется перепрыгивать через слова, потом предложения… Хотя, с другой стороны, может в этом тоже свой стиль – некоторая неторопливость, вальяжность происходящего. Первый контакт, первое рукопожатие…
Да, и ещё. Не знаю, почему меня так раздражает мысль о неком вселенском разуме, могущественных существах, создателях и иже с ними. Не знаю, но раздражает просто адски, и когда появились эти существа с телепатическими способностями, готовые всё и всем обрисовать в деталях, то мне захотелось свернуть документ и больше никогда его не открывать. Я, конечно, так не поступила. Вот интересно – чисто статистически – много нас таких нервных или я одна?
В целом, рассказ производит впечатление приятное, но смазанное. Всё же современные люди – существа жестокие, им без кровищи не вкусно.
Секач всегда прав
Дикий-дикий мир, дикие-дикие люди, говорящие на диком-диком языке, топают за головой странного соседского колдуна. А по пути главный герой делится в мыслях расстановкой сил и своим местом в этих силах, а так же жизненным опытом и личными передрягами.
Почему-то мне не очень нравится такой вот нарочито-деревенский стиль. Нельзя сказать, что плох, это чисто индивидуальная реакция отторжения. Как и подобная скачущая манера письма. Я понимаю, герой таков, что мысли надо излагать по мере поступления, потому что иначе у него не выходит, но в самом начале несколько раз пришлось возвращаться и перечитывать, потому что элементарно теряла нить повествования.
Наверное, рассказ можно назвать юмористическим – при всём его трагизме. Такой суровый мальчик идёт по стопам старшего товарища и в коечном итоге не поддаётся и убивает противника его же оружием, и возвращается героем в свой дикий-дикий мир, презрев непонятный ему свет знаний. Сам герой, несмотря на скупость мазков, выглядит довольно объёмно. У него своя реальность, своя система ценностей и цели, и ему больше ничего не требуется – тем более знания. На что при этом рассчитывал «колдун» - не совсем понятно. Что паренёк немедленно бросит всё и поступит к нему на обучение? Вот так запросто: одного пристрелил – а второго пошёл чаем поить. Не знаю, чьё поведение кажется мне более странным. Наверное, всё же чернокнижника, говорящего о знании, но при этом пристрелившего первого визитёра.
Вот мне стало интересно, неужели человечество деградирует на самом деле так быстро? Хорошо, война шла тридцать лет, и там на самом деле медвежий угол – но не настолько же! Одно потерянное поколение – ладно, но там, такое ощущение, потеряны как минимум ещё и три предыдущих. И вот эта гипертрофированная дикость лишает для меня рассказ зачатков достоверности.
В целом история неплохая, не длинная, но совсем не в моём вкусе.
Мастер на все руки
На самом деле фантастический элемент в рассказе настолько условен, что я даже задумалась, а можно ли этот рассказ назвать фантастическим? После некоторого размышления решила, что можно, поскольку допущение, пусть и в такой неочевидной форме, всё же присутствует. Ну что же, чем богаты… Тем более, что написано при всём этом очень хорошо, ровно, гладко. От первого лица, но без навязчивости, без местечкового говора и сознательного коверканья слов на плахе достоверности. От чтения можно получать удовольствие, даже не следя за сюжетом.
Тем более, что ничего такого, за чем можно было бы следить с особой пристальностью, в кадре и не происходит. Я бы даже сказала, что, будь рассказ с тем же сюжетом написан более простым языком, он имел все шансы стать откровенно скучным. Вот есть пошаговое повествование о жизни некой героини, которая сама живёт и одновременно повествует о неком соседе, что мастер на все руки. Пару раз пересекались, пару раз перекинулись парой слов. Остальное – мысли, домыслы, ностальгия.
К плюсу отнесу отсутствие в тексте самой героини при всём её наличии. Потому что это в моих глазах делаем «мемуарность» рассказа более реалистичной. В самом деле, никто не пишет о себе так, чтобы это стало понятно незнакомым людям. Пишут для себя, и умалчивают то, что считают очевидным и не требующим пояснений. Мысли не видно, их можно записать, а место работы… ну, работа – и что? О ней главная героиня всё знает, о ней главной героине писать совсем не интересно.
Финал открытый, и это тоже хорошо. Потому что в этом случае недосказанность лучше, чем прямые ответы. Пусть мы не узнаем, кто этот дядя Лёня, пусть не отгадаем, человек он или нет. Иногда всего знать и не нужно.
Хороший рассказ.