Вот я и пришёл. На руках моих руины рассказа. Слёзы текут по щекам, превращаясь в огненные ручьи и выжигая плоть до кости. Я разобрал его… я разобрал его последние слова – «Сделай добро. Брось в воду». С этими словами рухнули в Огнеречку башни средневекового замка, погребая под обломками все находки.
Светлана, у меня, как обычно в таких ситуациях, две новости.
Хорошая новость – это то, что это рассказ. Плохая, что он на второе чтении рассыпается. Смею заверить, что всё это лишь глубочайшее ИМХО, потому хотелось бы, чтобы просто учитывалось, но не обязательно. В летописи можно занести по желанию.
Начну с плюсов и минусов. Плюсов и минусов критика – последнее время я читал практически только миниатюры. Так время сложилось, поэтому рассказ показался затянутым, слегка, когда я начинал читать и очень затянутым, когда заканчивал. Всё-таки все эти средневековые или несредневековые истории – это не то, что держит опытного читателя. Где любовь, где страсть? Главный персонаж каменный и квестовый, что же говорить о второстепенных (а вдруг так задумано?!) . Плюсы критика – я читал очень мало с этого креатива, потому я не буду сравнивать с худшими. Только с лучшими временами.
О словах паразитах – текст есть, где чистить, например –
Цитата:
|
а значит, шансов выжить, практически, нет.
|
«Практически» - слово-паразит, как и куча слов обозначающих небольшую степень – а-ля «он немного упал».
О затянутости, например:
Цитата:
|
Закатное солнце светило им в спины.
|
Хм. Единственная логика в этой фразе, это то что они почему-то шли на восток.
Заметьте, это не часть красивого описания. Это непонятно зачем появившееся посреди абзаца «Закатное солнце светило им в спины». Фраза, которая ко всему и штамп.
И так весь текст. Светлана – смело выкидывайте из всех крупных абзацев, каждое второе предложение. Я не знаю, почему на этом рассказе работает такой старый метод. Фразы кажутся неописательные, но всегда лишние.
Это основной недостаток языка, который необычайно портит и затягивает рассказ. Сказал и могу перейти к более эфемерным материям.
Про грубую матчасть ещё, вопросы про известь возникли. Чего они это в извести? И у Вас очень удачный сюжет к рассказу приаттачен. Можно было ему следовать (Что Митя впервую очередь поднял не шлем, а увидел и поднял «оружие», как наиболее заметное при дайвинге) и т.п. мелочи из телесюжета.
А теперь пофантазируем о сюжете. Погрузимся сначала в образ, данный автором в названии – Калинов мост, мост разделяющий мир естественного и мир мёртвых, мост разделяющий жизнь до замужества и после (забавно), через огненную речку Смородину, из которой мы и получаем наш корень «Мор», для Мораны (у автора Мо́рский) – царицы всего того, что на другой стороне (та самая, что сжигаем на масленицу).
Именно название даёт больше всего ассоциаций на рассказ и вопросов об оправдании использования этого названия. И самое забавное, кучу ассоциаций можно убрать, просто устранив слово Калинов из текста. Нпример, я могу написать абзацы отзыва, которые потеряют смысл удалением из текста семи букв. Вот так всегда с приглашёнными персонажами. Они зачастую мегакруты для текста.
Итак, что же видно в тени гостя из фольклора в тексте – во-первых, нарушение гендерной самоидентификации у Морскаго. Он же должен быть мрачной бабой по легенде, повелительницей всего неживого. Что же делает? Рубит голову красивой женщине (сопернице? Рассмотрим вопрос ниже, ибо сложнее). И всю игру пытается завладеть мечом, можно и не напоминать образованному читателю, что символизирует меч, да ещё и медного цвета.
Можно положить, что это рядовой демон, но тогда и вся борьба в рассказе становится просто мельтешением на каком-то мосту. И на первое место тогда приходит ещё одна интересное история.
С большой доказательной базой в тексте можно заявить, что Бася была продана Мору не Янышем, а по какой-то другой причине и скорее всего мелькнувшим в тексте королём Зигмунтом. Как он от неё отказался! Как от того, что ему и так не принадлежало.
Ключевой момент в рассказ – это охота. Независимо оттого, хочет ли автор, чтобы она играла, это будет. Сцена похоронит замысел автора, но будет ключевым моментом.
Охота в литературе это всегда больше, чем просто охота.
Вспомним охоту графа де ла Фера ("обоих в омут и конец"), или охоты у Шекспира,
Охота никогда не бывает просто так. Это место когда кровь зовёт кровь, когда дочери Тита Адроника отрубают руки и вырывают язык, когда стреляется маленькая хозяйка большого дома, пытаясь опередить такие же намерения своего мужа и любовника. Про убийство на охоте был первый роман Чехова, это древний обряд, в конце концов, о котором ещё первобытные первобытно колупали известковые стены своих первобытных пещер.
А у нас енсионер с лошади упал. Охота это всегда завязка, кульминация, развязка или "национальная особенность". Это ключевой момент, когда автор развешивает ярлыки, кто кровавый охотник, а кто лишь добыча.
И не может быть никаких оправданий, что "иногда "охота" - это просто пиво"
Что же произошло в этой главной сцене. Во-первых, «Акелла промахнулся» и Яныш, разрывая течение сюжета и истории (не без помощи нечистого, увидим ниже), не оставляет его помирать, как положено в охотничьем домике (очень реалистичный момент), но его… в общем такое с ним делает.
В этот момент Барбара либо уже продана, либо Зигмунт уже твёрдо решил её продать ради пошатнувшейся в момент власти. В общем, отдавал король то что ему уже не принадлежит. И именно таким образом демон-король мёртвых через несколько абзацев попадает в мир и морочит замок Янека. Отдавая свою племянницу, король знал, что приговаривает «князя» Гержинского и сочетал приятное с полезным.
В пользу той версии, что продана ещё до этого, говорит – отсутствие подолжения истории для короля Зигмунта (его не свергли, возможно именно Мор «подвёл» к нему Янека) и то что уже на охоте после падения король кряхтит, жалуется обессилен. А Януш же ползуясь его слабостью
Цитата:
|
Януш выхватил из-за голенища кинжал и ловко разрезал бархатный камзол, шитый золотом и самоцветами. По характерным бугоркам на спине безошибочно определил сместившиеся позвонки и всего парой умелых движений вставил их обратно. Король вскрикнул и затих.
|
Краткая эротическая сцена. Автор текста балуется и балует читателя.
Но права на Басю почему-то не перешли к Янеку. Это становится завязкой истории. Некое нарушение закона оставшееся за кадром. (Проданная королём душа, чтобы тот к нему привёл вовремя Яныша).
В связи с этим вполне логично желание настоящего «отца» Барбары – Мора - выдать её по правилам, с выкупом.
Что для девушки в средние века означало – «выйти на Калинов мост»? Правильно – «сыграть свадьбу».
И что мы получаем – Морский из средневековой части действует абсолютно в законе (что характерно для такой классической нечистой силы) и в своём праве. Мы видим глупость Янека, который отрицает свою жизнь ради юношеской эротической фантазии (Девушка в белом подарившая «меч»). И вместо того чтобы предпринять что-то, он опять, напившись, этой фантазии отдаётся (второе явление «крёстной»). Она приходит и учит, как меч сломать. (Акт кастрации перед нежеланной свадьбой). Этим герой подписывает смертный приговор Басе. Уйдя за Калинов Мост та может стать либо женой для Януша от посаженного отца («Мора»), либо мёртвой. В тот момент он сделал выбор, сломав, то что необходимо для свадьбы, и поэтому к моменту встречи у моста, та уже мертва.
Мы подходим к сцене свадьбы: трагической, потому что жених знает, что не даст согласия, невеста, проданная родным отцом, уже мертва, так как посажённый отец от нечистой силы, а посажённый отец - царь мёртвых и, как мы знаем воплощение женского образа Мораны, которой чтобы материализоваться в реальном мире (маскулинизироваться) нуждается в мече.
И последний персонаж меч, который когда-нибудь кто-то соберёт. (Чудесно это сделала, уединившись в палатке, главная героиня и недоросль-племянник директора музея). Solus cum sola non cogitabandur orare Pater Noster, как говорится.
Но вернёмся к сцене свадьбы. Вспоминаем «Убить Билла» и понимаем, что случилось, с одной разницей Мор у нас не Билл – он невесту не любит, он любит жениха, которого старательно повёл через фантастически удачную жизнь (спасибо продавшему душу королю Зигмунту) и ему действительно нужен его меч. Свадьба – лучшая сцена рассказа. Хрустят кости и льётся кровь, кормится и полноводится река Смородина. Нечистая сила наказывает клятвопреступников поляков (их сторона в этой сделка полностью виновна). Неугасимая как природы и в конце женская сущность (река, ледяная дева аналог Мораны в северных странах, она же Снежная Королева, ) схватывает Янека, отказавшегося от своего меча. Не захотев жениться на Басе, Янек всё-таки становится женихом женской ипостаси Мора. Он не сгорает в огненном потоке Огнереки-Смородины как его товарищи, а попадает в холодные руки Мораны
Он попадает в плен из которого его сможет извлечь только другая девушка в далёком будущем. И не известно, кто в этом рассказе больший призрак: прошлое или настоящее.
Я прошёлся по сценам, которые построены правильно и законно. Они тяготеют к другому месту в произведении, которое именно из-за этого несоответствия содержания символического, фактического и авторского разваливаются.
Беда с описаниями. Почем у крёстной голос звенит колокольчиками? Она коровка («божья»), она – цветок или она – «сани, что едут сами»? Или это, чтобы подчеркнуть её сексуальность?
Но, несмотря на жёсткую символику, мы видим что рассказ вышел из под женской руки. Сравнить можно с «Анкасом» Киплинга, у которого целью был выбран именно «сосущий кровь» Анкас, толкиеновское кольцо. А тут у нас образ от прекрасной половины человечества, что поменяло и суть образа. Также видно стремление автора разрушить это гендерную идентификацию на всех уровнях (игра с полами персонажей…) И всё финальное столкновении между мужской ипостасью мира мёртвых – Мором и женской ипостасью – Янеком (человек сломавший меч и находящийся, в распоряжении женской ипостаси Мора). Вот так конфликты маскировки, было, автора выходят на поверхность.
Светлана, а честно – вы не подумывали замаскироваться сначала?
Просто реально подходит такой вывод. =D
И финальный вывод. Вернёмся рефреном к литературной части. Всё красиво, но остаётся вопрос – а зачем столько места современной части с её суетливым бессмысленным излишним мельтешением, когда все события, вон, где были. Текст сам пишет сюжет, от которого отваливаются всякие наёмники и доны Алонсо, как ненужные элементы (хотя эти вещи подчёркивают лёгкую руку Мораны в рассказе). Это не Янек должен быть призраком прошлого, а настоящее в этом сюжете должно быть призраком. (Что и происходит вдруг в конце. Логика текста вывела блуждающего автора к тому, что текст подразумевал.) Текст просто нашпигован образами эротического содержания. Я такого не встречал со времён Мальчика-Гея (который, кстати,5 участвовал и на космическом креативе) и эротического шедевра Спадаря. Чтение может быть невероятно интересным, если довести писательский язык до совершенства, в совершенстве видеть, что выходит из-под руки. Замечу автору – в рассказе многое удалось, что и сделало его рассказом, и вообще дало возможность рассматривать текст как рассказ.
Автору хочу пожелать удачи в поисках равновесия. (Надеюсь, оно не сильно нарушится от моего отзыва : p ) Слушать текст, слушать птичек, слушать рок. =D