[Inquisitor]

Доброго времени суток уважаемому автору!

Отличный рассказ получился. Особенно его середина, ибо начала у него нет, а концовка… получилась менее отличной. Но, обо всем по порядку.
В рассказ входил я тяжело. Под спойлером типичный для меня диалог с телевизором.

Скрытый текст - он:

На третий день проводника нашли мёртвым.
Игрок при этом не присутствовал, а помогал Тати готовить завтрак. Бестолковая панночка расцарапала вчера руки о кустарник и теперь не могла ни овощи порезать, ни воды в котел налить без стонов. Не была бы она такой хорошенькой, давно бы дал ей пару крепких затрещин, но во имя румяных щёчек и возможной близости приходилось помалкивать.

Эээ, нееее… либо затрещины, либо близость. Мужики не могут думать об этих двух вещах одновременно. Или это только я такой? :/

- Игрок, поди-ко сюда! – раздался голос Петре из-за скалы.

Так, этого чувака я знаю по Аляске. Игрока, в смысле.

- А я? А мне? – пискнула Тати, бросая нож.
- Панна пусть остаётся на месте! – крикнул Петре, словно услышав. – Не для женских глаз.
Проводник лежал на краю обрыва, на животе, раскинув руки.

А я-то думал, речь идет о проводнике поезда. Потерялся совсем.

Кто убил Иона? Он, Игрок, - мошенник, картёжник, скрывающийся в этих горах от всех и вся, или камнерез Петре, горбун с мозолистыми ладонями, или мольфар Эмиль, лунолицый и сладкоголосый, или панна Тати, учительница из польской деревушки?

Как-то много их сразу на меня выпрыгнуло. Учитывая, что рассказ начался на полуслове (ажно прям с третьего дня), явно, где-то есть предыстория. Нужно искать первый рассказ.

Кроме миниатюры с Аляски я ничего про Игрока не нашел, а на форуме мне не ответили, и я принялся читать дальше. Несколько раз за время чтения я выходил на балкон покурить, раздумывая на кого больше похоже, на Кинга или на Сапковского. И впечатление рассказ производил не менее сильное, чем произведения указанных авторов.
Есть и минусы. Если разложить рассказ на составляющие, то не все из них окажутся одинаково успешными. Естественно, только на мой субъетивный взгляд.
Герои непоследовательны и противоречивы. Особенно Игрок, решающий избавиться от трупа товарища, чтобы не увидела панночка. Матерый ходок, который шизеет при виде женского тела так, что не слышит звука выстрела. Человек опасных занятий, который в безлюдной местности, уже потеряв половину группы, отдает свое оружие кому попало. Как он жив до сих пор?
Панночка ведет себя, как ребенок, а не как убийца. Раз уж об этом заговорил, не могу не пройтись по детективной составляющей.
Имеем. Три убийцы на одного Игрока и проводник. Непонятно знали ли они о роли друг друга или только Эмиль. Откуда он узнал, кстати? Ни один из убийц не предпринял никаких мер к реализации своего умысла (догадка о том, что панночка хотела отрезать Игроку яйца во сне лишена здравого смысла). Кроме Эмиля, который последовательно избавился от конкурентов. Последние, впрочем, сами напросились. Сапожники и дармоеды. Это не мастера кинжала и яда, а овцы, ведомые на стрижку. Весь рассказ только и делали, что играли в жертв из "Десяти негритят". Кто и за что убил проводника? Не верю, что не Эмиль, ведь дальше вел он. Тогда зачем врет? Атмосферы детектива по ходу чтения не создавалось. Создавалась другая, но об этом позже. Пока, заканчивая о детективе и персонажах, остановлюсь на Эмиле. Он наиболее целостен и последователен. Хотя, не могу взять в толк, зачем он звал Игрока за цветами в полночь, а не отравил, как горбуна.
Еще из минусов сумбурность описаний. Нет, каждое из них прекрасно. Только вот подается не вовремя, когда я уже представил себе это место по-другому. Первое предложение, например, отправило меня в поезд, а потом выяснилось, что все в горах происходит. Еще попутно есть непонятные моменты с местностью. Например, когда в первую ночь Игрок хотел разбить лагерь на дороге, привязав осла у леса, чтобы видимость была на версты вокруг. Это на какое же расстояние надо было идти осла привязывать?
С минусами закончили. Точнее, главный минус – концовка, но о ней позже, а пока о плюсах.
Огромный плюс за атмосферу. Создана она, прежде всего, шикарными диалогами, жизненными и живыми, где персонажи узнаются, не глядя на атрибуцию. Кроме того, очень удачно сработали, как я их называю «кинговские вставки». В данном случае про ночь и в одном месте про мертвого проводника. Они создавали мистику, нагоняли жути, у меня даже пару раз холодок по спине проскакивал. Вот тут и самое время сказать о концовке, где, разрушая мистическую атмосферу, Эмиль ведет разъяснялово в духе героев плохих детективов, в самый разгар которого нелепо погибает в их же духе.
Ну и напоследок о языке, которым написано произведение. Назвать его профессиональным было бы оскорблением, ибо профессионалы от искусства зовутся ремесленниками. Этот рассказ написан языком творца.

Под спойлером продолжение разговора с телевизором.

Скрытый текст - оно:

- Не услышь мы его, - сказал Эмиль, - разбудил бы нас огонь, да и запах человечины палёной – неприятная вещь.

Запах паленой человечины ничем не отличается от запаха паленого мяса других млекопитающих. Кроме китов. Впрочем, может и от них не отличается, их я не нюхал. В тексте нет противоречия, просто этот запах лично я, например, не отношу к неприятным.

…Ночь пахла костром, пахла жареным мясом, трещала искрами, исходила безмолвными криками…

Фраза красивая, но уже же, вроде, утро.

Человек может и не такое, подумал Игрок, а вслух сказал:
- Тати нельзя это видеть. Надо избавиться от тела.

Я не знаю предыстории, знаю лишь то, что сказано о взаимоотношениях Тати и Игрока в начале. Так вот, такое отношение к трупу сопартийца из этого не вытекает, поэтому выглядит нелогичным.

Дотрагиваться до чёрного, мягкого тела руками было неприятно, и мужчины, не сговариваясь, ногами допинали его до края скалы.

Переместить тело взрослого человека посредством ударов и толчков ногами физически невозможно на любое расстояние, а попытки этого энергозатратны.

Панночки у костра не было, но в её палатке шебуршало и звенело, на что ослик камнереза, привязанный неподалеку, тревожно шевелил ушами.

Что-то в этом предложении не так. Может, «из палатки доносились шебуршания и звон»?

Игрок без слов присоединился к нему, хотя с удовольствием бы собрал вещи и пошёл дальше – картина на краю обрыва стояла перед глазами, и меньше всего сейчас хотелось есть.

Пока не складывается образ Игрока. Для того, кто без колебаний решил избавиться от трупа сопартийца, он слишком впечатлителен.

…Ночь сочилась огненной кровью, исходила криками…

Вот опять. Понял, это - не баг, это – фича.

Далее, вторая глава (кстати, какой принцип разделения на главы? События-то текут неразрывно) начинается с того, что все с горечью обсуждают смерть проводника. Потом пара вот этих предложений…

Какое-то время шли молча. Ползучие травы цеплялись за штанины, нестерпимо хотелось пить, но привал можно было сделать, только вернувшись обратно на тропу.

… и все забылось. У меня два предложения в промежутке не вызвали ощущения временного разрыва. Я бы разорвал в этом месте повествование и рассказал бы о чем-нибудь, или вставил кусок другой сюжетной линии.

Что ещё до начала времён жили здесь духи земли Карпатской,

Только сейчас понял, что дело происходит в горах. Не знаю, рассказ ли виноват, или просто я привык видеть картину от общего к частному и в обратном порядке теряюсь.

- Скучно мы живем, не то что вы, в столицах…

Ага! Тоже, бывает, запятые пропускаешь? Я так и знал.

…Ночь молчала, ночь кричала огнём, ночь плевалась кровяными сгустками…

Молчала или кричала? Кричала огнем, значит, было светло, значит не совсем ночь, ведь она ассоциируется с темнотой. А вообще, фраза интересная и приведена в нужный момент повествования. Даже страшновато децл стало.

…На дне ущелья, распавшимся на угли, с размозженными о камни остатками черепа…

Все. Уловил фишку. У Кинга такое видел, только он курсивом выделяет. Кстати, атмосферу эти вставки создают жутковатую.

В распахнутом пологе стояла Эмиль.

Опечатка. А расск захватил меня. Я уже почти не отвлекаюсь на межстрочную писанину, разговор с телевизором, как я это называю.

Когда глухо ухнуло внизу, осёл жалобно…

Я трупы не сбрасывал с высоты, но в моем представлении они при этом издает звук, какой издал бы мешок картошки. Уханьем я бы это не назвал. Уханье, это что-то ближе к филину.

Он не понимал, однако, её порывистой рискованности, мол, авось, обойдёт беда стороной. Ведь не обойдёт же. Иона не обошла, Петре не обошла, и их, оставшихся в живых, рано или поздно настигнет.

Вот и я не понимаю. Я после двух трупов никуда бы отлучился. Да и пистолет колдуну бы не отдал. Или это коварный замысел автора, или «одна из тех немотивированных прогулок под луной с голой задницей, которые так любят режиссеры».

- Вот что, колдун. Ты ведь не просто так избавился от всех остальных. Ты не хотел лишиться заказа, а следовательно, и денег. Только зачем тебе меня убивать?

Перед следовательно разве не нужна запятая?

В целом, впечатления остались резко положительные.
Удачи на конкурсе! Я за вас болею.