А потом снова пробили часы.
Тринадцать раз.
И Она вышла в центр зала.
И громко сказала:
- Снимаем маски!
И стала сниматься пластами кожа, выниматься глаза, клоками опадать волосы.
И вылезли рыла из лиц.
И в хрип превратилось дыхание.
И от ядовитой слюны зашипел, плавясь, паркет.
А когда Она сняла свою полумаску, то сквозь пустоту в ее лице была видна портьера на противоположной стене.
И это было последнее, что увидел он.
В этой жизни.
В этой жизни в костюме человека.
Его растерзали.
Съели.
И выплюнули вновь.
И части плоти, шевелясь и перекатываясь по липкому паркету, снова собрались в него.
В него – но чуть иного.
В него – но уже не человека.
* * *
На следующем Весеннем Маскараде у него снова был костюм кролика.
ФамПри