[Седой Ёж]

check32, Это куда? Определяем стиль...

У истоков словесности. Лукины.
Пещерная хроника 003

В юности многие пишут стихи, и Миау не был в этом смысле исключением. Он был исключением совсем в другом смысле – до Миау стихов не писали.
Начал он, естественно, с лирики.
За первое же стихотворение – простое и искреннее – его вышвырнули из пещеры под проливной дождь. Там он очень быстро освоил сатиру – и вот целое племя, похватав топоры, кинулось за ним в ливень.
Хряп в облаве не участвовал. Дождавшись конца ливня, он вышел из пещеры и сразу же наткнулся на дрожавшего за кустиком беглеца.
– Ловят? – посочувствовал Хряп.
– Ловят, – удрученно ответил ему Миау.
– Сам виноват, – заметил Хряп. – Про что сочинял-то?
– Да про все сразу…
– А про меня можешь?

…Тот, кто хоть однажды был гоним, поймет, какие чувства поднялись в груди юного Сына Пантеры после этих слов вождя. Миау вскочил, и над мокрой опушкой зазвучали первые строфы творимой на месте оды.
Оторопело моргая, Хряп узнавал о том, что яростью он подобен носорогу, а силой – мамонту, что грудь его есть базальтовый утес, и что мудростью он, Хряп, превосходит буйвола, крокодила и вепря, вместе взятых.

Племя ворвалось на опушку в тот момент, когда Миау звенящим голосом объявил, что если Хряпа ударить каменным топором по голове – камень расколется, древко сломается, рука отсохнет, а ударивший умрет на месте от изумления.
Храп взревел и, воздев огромные кулаки, кинулся вдогонку за быстро сориентировавшимися гонителями.
Племя пряталось в лесах несколько дней и вернулось сильно поумневшим. У некоторых даже литературный вкус прорезался.