Правильный документ
Трофим Никитич умер. А что в этом такого? Все умирают рано или поздно, вот и его срок пришел. Душа воспарила к потолку и на какое-то время замерла от удивления. Вот ведь оно как. Никогда не верил во всякие поповские бредни, газету "Правда" читал - и на тебе, жизнь загробная. Еще раз с грустью осмотрел он кабинет, в котором проработал последние десятилетия, потом на своё тело, бессильно уснувшее за столом... жалко, год всего до пенсии не дотянул. И, мысленно вздохнув, начал пробираться вверх через бетонные перекрытия небоскрёба, где ютились большие и малые организации и ведомства. Облака становились все ближе и ближе, послышались сладостные звуки, показались врата Рая... как вдруг непонятный вихрь закрутил почти достигнувшую неземного блаженства душу и понёс её куда-то в сторону.
Несколько мгновений спустя Трофима Никитич оказался на бескрайней серой равнине перед входом в исполинское здание, напомнившее родной небоскрёб. Разве что число этажей в Этом не поддавалось определению. "Чистилище, - вспомнил он. - Читал где-то. Место между Раем и Адом, куда отправляют всех свежеумерших. В принципе - логично. В поликлинике регистратура, у нас тётка-вахтёрша. Значит и здесь что-то подобное должно быть обязательно". Поправив пиджак (хорошо хоть один в один как в момент смерти одет, показаться не стыдно), поднялся на крыльцо, открыл тяжёлую створку, вошёл в просторный холл... и упёрся в очередь. Кого в ней только не было: любого возраста и пола, негры вперемешку с эскимосами, китайцы вслед за австралийцами ... Деликатно спросив, кто крайний, он встал в самый конец. Продвигалась очередь к нужной двери медленно, постоянно замирала, когда на табло сверху загоралась надпись "Технический перерыв 15 мин" или "Обед". Но даже в загробном мире не бывает бесконечного, и очередь донесла Трофима Никитича до кабинета, где за большим письменным столом расположилась ангел. Как положено, с белыми крыльями за спиной, милым личиком, золотыми кудряшками... и почему-то до боли напоминавшая старую грымзу из отдела кадров, которая постоянно скандалила из-за составленных не по форме графиков отпусков.
- Та-а-а-к. Ну и зачем вы здесь?
- Как зачем? - удивился. - Помер я.
- Все вы умерли. Вы почему пришли на взвешивание грехов без анкеты, личного дела и остальных положенных бумаг?
- Так это. Не сказал же никто.
- Ничего не знаю. Вам на этаж сто тридцать семь, комната "семь-бэ", забрать личное дело. Без него не принимаю.
Чтобы добраться до заветного этажа, пришлось пройти сначала бюро пропусков, потом получить и заполнить разрешение на получение анкеты - три экземпляра по шестьдесят страниц, допустимых помарок не больше двух на экземпляр. Опытный в таких делах Трофим Никитич заполнил бумаги всего с четвёртой попытки и был собой крайне доволен: соседние души жаловались, что им приходилось писать разрешение раз по десять-пятнадцать. С анкетой пришлось повозиться чуть дольше - всё-таки листов в ней было больше пяти сотен. Но вот и этот барьер преодолён! Дальше заветная дверь "семь-бэ"... за которой ждёт катастрофа: личного дела в комнате нет.
- Что же вы, голубчик, вместе с анкетой заявление сразу не подали? - с участием спросила очередная девушка-ангел. - Дело, наверное, в архив уже ушло.
На робкие протесты "не предупредили" девушка сочувственно вздохнула: "Бывает. Вы уж извините, сами видите сколько работы. Вы, голубчик, в архив сами сходите, заберите. Тут недалеко - всего минус сороковой этаж". После чего немедленно выгнала в коридор, заявив, что остальные тоже торопятся. И пришлось тащиться (потому что лифты оказались на "вечном" ремонте) сначала вниз, потом за разрешающими документами наверх, потом опять вниз... Пока ещё одна ангел наконец-то не поставила нужных печатей в личном деле, и Трофим Никитич снова не оказался в очереди на взвешивание грехов.
"Грымза" встретила его равнодушно, быстро пролистала бумаги и так же быстро вынесла вердикт:
- Просрочен срок анкеты. Следующий.
- Но позвольте! Я и так бегаю с вашими бумажками столько времени. И просрочено всего, - Трофим Никитич взглянул на верхний лист, - всего на один час!
- Порядок есть порядок. Не нам его нарушать. И тем более не вам, - сделала она ударение на последнем слове. - Следующий!
Возня с новой анкетой, а также непонятно откуда взявшимися сопроводительными бумагами заняла, по ощущениям, ещё одну вечность. Но вот Трофим Никитич снова перед тем же столом, в том же кабинете и полон решимости отстоять своё право узнать грехи. Ангел пролистала бумаги, заверила каждый лист, сложила в коробку, вручила обрадованному Трофиму Никитичу и уже было приготовилась отпереть возникшую за спиной дверь... как мелодично что-то тренькнуло. На столе появился листок. "Грымза" отложила ключ, углубилась в чтение - после чего сурово посмотрела на стоящую перед ней душу и произнесла:
- На вас пришла бумага. Отдел путей судьбы выяснил, что вы к нам рановато. Вернётесь лет через десять или как там они решат. А пока - на третий этаж, оформитесь на возвращение.
- Обратно... - Трофим Никитич ошарашенно выронил коробку на пол. Вдруг в нём взыграло негодование. - А раньше не могли сообразить?! Теперь ещё заполнять кучу бумаг на возвращение, а потом снова к вам бегать?!
- А что вы хотели? - спокойно парировала ангел. - Небесная канцелярия. Что внизу - то и наверху, принцип "по образу и подобию", знаете ли, в обе стороны работает. Следующий!
Оказавшись в родном теле и в родном кабинете, несколько мгновений Трофим Никитич сидел за столом, не в силах пошевелиться. Правда? Или приснилось? А руки не слушаются, ноги не гнуться - затекло? Или, это самое, трупное окоченение проходит? Да и сердечко как-то неровно стучит: то ли нервы, то ли никак разогнаться не может. И в зеркале на стене цвет лица не очень. Бледноватый какой-то. Наконец, справившись с собой и посмотрев на часах, что обед давно закончился, Трофим Никитич нашёл в себе силы вернуться к работе. Документы ждать не будут... как неожиданно вспомнились слова ангела: "По образу и подобию в обе стороны работает". Это что же, когда он по всяким мелочам откладывает заявления в папку перед собой - на небесах то же самое делают? По образу и подобию... "Нет уж! Будет вам подобие!" - и, полный решимости, он открыл папку с жирной наклейкой "На возврат" и быстро начал подписывать одну бумагу за другой.