ЧАСТЬ VI «Путь глупого примой в его глазах...» (Притч 12, 15)
Суетность человека такова, - говорил один старец, - что даже когда он убивает, больше всего он грустит о том, что об этом никто не узнает».
Авва Филимон сказал: «Те философы, которые верят в абсолютную логику, никогда не пробовали спорить с женщиной».
Один старец сказал: Нужно убить гордыню, не ранив. Если ее ранить, она не умирает».
Один старец сказал: «Как много людей не умеют терять свое время в одиночку!»
Авва Виссарион сказал об одном александрийском вельможе: «Он выдает все, кроме своих собственных чувств».
Один старец как-то сказал: «Если монах говорит о себе: "У меня есть смирение", - несомненно, его у него нет. Если же он говорит: "У меня нет смирения", - то оно у него есть. Вот я, например, вовсе не имею смирения».
Один молодой человек пожелал стать монахом. Он явился в Скитскую пустыню в один из самых бедных и суровых монастырей, и старец повел его показывать келью. - Тебе придется сделать себе ложе, - сказал старец. - Разумеется, отче. - Что ж, вот тебе гвозди и четыре доски.
В Келиях молодой монах колол дрова. Проходивший мимо старец посмотрел на него и сказал: - Твой топор напоминает мне молнию, брат. - Это потому, что я машу им так быстро? - спросил довольный монах. - Нет, потому что он никогда не бьет дважды в одно и то же место.
Старец чинил крышу своей хижины. Проходивший мимо молодой монах остановился и стал смотреть. - Ты хочешь узнать, как забивают гвозди? - спросил старец. - Нет, я хочу узнать, что говорит старец, когда бьет себя молотком по пальцу.
Одного кочевника застали за разграблением могил на кладбище и привели к авве Сысою. - Неужели же тебе не стыдно обкрадывать мертвых? - спросил его старец. - Зато я никогда не делал зла ни одной живой душе!
Один монах сказал старцу: - Отче, я слышал, что брат, который жил вместе с тобой, умер. Могу я занять его место? - Да, - отвечал старец. - Но ты как будто гораздо крупнее него. Не знаю, поместишься ли ты в его склепе?
Один молодой человек пришел к авве Арсению за советом. - Я хочу быть врачом, отче, но я еще не знаю, стану я учиться врачевать глаза, или же зубы. Старец ему сказал: - Заниматься медициной - всегда дело доброе. Но не забывай, однако, что глаз у человека всего два, а вот зубов...
У аввы Макария была собака, которая повсюду за ним следовала. Однажды, когда он шел по пустыне, ему встретился крестьянин и сказал: - Отче, сегодня твоя собака съела одну из моих кур. - Хорошо, что ты мне это сказал, - отвечал старец. - Сегодня я больше не буду ее кормить.
Врач Фотион в Александрии слушал больное сердце пожилого аввы Филофора. - Отче, - спросил Фотион, - ты уже советовался с кем-нибудь, прежде чем прийти ко мне? - Да, с аптекарем Исидором. - И какой же дурацкий совет он тебе дал? - Пойти посоветоваться с тобой.
- Как! Авва Памбо умер? Но ведь врач приходил к нему всего только раз... - Как видно, брат, ты не в курсе последних достижений медицины...
Авва Макарий предупреждал своих монахов, чтобы они никогда не принимали лекарств: «Если вы станете принимать порошки от простуды, вам придется потом глотать пилюли от болей в желудке, вызванных порошками, а затем вам понадобятся мази от волдырей, вызванных пилюлями, а потом успокоительное от ожогов, причиненных мазями, а затем...» Авва Макарий умер в возрасте 120 лет, под дубом, на закате солнца...
В монастыре Габала новый игумен установил порядок, при котором послушникам следовало мыться один раз в месяц. Старец Ермон, узнав об этом, сказал: - В мое время послушники не были такие грязные!
Авва Серапион Скитский спал в своей хижине вместе с несколькими козами, курами и кроликами. Как-то один брат ему сказал: - Отче, разве ты не знаешь, что когда спишь вместе с животными, легко заболеть? - Вот уже сколько лет я так живу, и ни одно из моих животных не заболело! - отвечал старец.
Одному монаху, который постоянно жаловался, авва Макарий сказал: «Ты несчастен? А ты подумай, каково будет жирафу, если у него заболит горло, или сороконожке, если у нее появятся мозоли!»
Авва Серапион, не покидавший своей кельи, дал как-то пришедшему к нему мальчику монетку. - Пойди, подай милостыню первому же бедному старику, которого встретишь. Через некоторое время мальчик вернулся. - Я сделал, как ты сказал. Я дал монету старику. - А он действительно был беден? - Еще бы! Он был вынужден продавать свои финики и сласти!
Путешествуя в Смирну, авва Каликст сбился с пути. И вот, когда он брел в полном одиночестве, внезапно показался путник. Авва Каликст весьма этому обрадовался. - Прости меня, брат! - воскликнул он. - Знаешь ли ты дорогу в Смирну? - Каждый осел ее знает! - грубо отвечал прохожий. - Потому-то я у тебя и спрашиваю!
«На этом я свое письмо заканчиваю, - писал как-то авва Даниил одному брату, - ибо ноги мои так замерзли, что я не могу больше держать перо в руке».
Один старец писал: «Ничто так не раздражает братьев в монастыре, как бездеятельный настоятель. Но ничто так не беспокоит их, как настоятель, готовый принять решение».
Один старец, проведя много лет в пустыне, решил удалиться в горы. Долгие месяцы он шел, пока наконец не оказался у подножия обширного горного хребта. Углубившись в ущелье, он встретил там пастуха. Тот, глядя, как старец растерянно озирается вокруг, спросил его: - Что, отче, тебе не нравится эта местность? - Не знаю... Лучше бы здесь не было всех этих гор, закрывающих горизонт.
«Когда один из нас умрет, - сказал один монах своему собрату по келье, - я вернусь в Скитский монастырь».
Один старец сказал по поводу женщин: «Я помню, что прежде женщины, смущаясь, краснели. А теперь они смущаются, если покраснеют».
- Отче, - спросил молодой монах великого Арсения, - почему ты позволяешь всем мирским новостям проникать в монастырь? - Это лучшее средство, чтобы у братьев не возникло желания туда возвратиться, - отвечал старец.
Одного скитского монаха привели на суд за то, что он убил вилами собаку. - Так-то ты, брат, являешь собой пример кротости и смирения? - упрекнул его судья. - И потом, разве ты не мог ударить эту собаку рукоятью, а не зубьями? - Я бы так и сделал, - отвечал монах, - если бы собака пыталась укусить меня хвостом, а не зубами!
ЧАСТЬ VII «Леность погружает в сопливость..» (Притч 19, 15)
Старец удил рыбу на берегу моря. К нему подошел прохожий и спросил: - Много ли рыбы ты поймал, отче? - Если я выужу ту, которая сейчас клюет, а потом еще две, то всего будет три.
Старец упрекал молодого монаха: - В твоем возрасте я работал по десять часов в день, а еще десять проводил в молитве. Молодой монах отвечал: - Я восхищаюсь твоим юношеским рвением, отче, но еще больше меня восхищает твоя зрелость, благодаря которой ты оставил эти крайности.
Двое старцев из Скитской пустыни после долгих месяцев молчания разговорились как-то по поводу одного молодого монаха, который был исключительно ленив. - Он мне напоминает петуха, который был у меня когда-то, - сказал первый. - Этот петух был до того ленив, что никогда не пел на заре, а ждал, когда запоет другой петух, и тогда склонял голову в знак согласия. - А мне он напоминает одну собаку, - сказал второй. - Она была до того ленива, что ее блохам приходилось самим себя вычесывать.
Настоятель Нитрийского монастыря написал настоятелю монастыря в Египте: «Брат по имени Евлалий, который прежде был у тебя, поселился у нас в монастыре. Сообщи мне, прошу тебя, устойчивого ли он склада?» Ответ был очень кратким: «Полностью неподвижен».
Один монах из Скитской пустыни, осаждаемый демоном уныния, пришел к авве Серафиму. Старец, видя его состояние, сказал: - Прежде всего, брат, оставь всякое смятение; растянись на этой циновке и расслабь все свои члены. А затем скажи мне совершенно откровенно все, абсолютно все, что ты видишь в твоем унынии. - Прежде всего, отче, я вижу, что потолок твоей кельи поистине нуждается в побелке.
Один старец как-то спрашивает другого: - Брат, кто это разговаривает с аввой Филимоном в его келье? - Не знаю, брат, но судя по голосу, это какое-то новое лицо!
Отцы-пустынники работали много, но порой и среди них встречались лентяи. Так однажды великий Даниил сказал праздному монаху: - Прошу тебя, брат, если увидишь кого отдыхающим, помоги хоть ему...
Отцы-пустынники очень любили славить Бога гимнами и псалмами. Авва Илларион как-то сказал об одном монахе: «Голос у него до того сладостный, что на него слетаются мухи».
Одного старца как-то спросили: - Почему это, отче, всякий раз, когда брат, живущий с тобою в келье, принимается петь псалмы, ты высовываешься в окно? - Чтобы никто не подумал, что я его истязаю!
Авва Серапион привел как-то молодого монаха на берег Красного моря собирать целебные травы. - В этих местах, - сказал он, - росла некогда чудодейственная трава. С ее помощью авва Филарет составил эликсир долголетия. - Авва Филарет? - спросил монах. - Я никогда о нем не слышал. - Не удивительно, ведь он умер, когда ему едва исполнилось двадцать восемь лет!
Один монах был постоянно озабочен разными проблемами. Авва Памбо как-то при встрече сказал ему: «Брат, у тебя так много проблем, потому что ты думаешь, будто бы жизнь состоит из вопросов и ответов. Но исходя из того немногого, что я о ней понял, жизнь состоит из множества ответов без вопросов и вопросов без ответов. Выходит, в твоей жизни должно быть множество бесполезных вопросов».
Один молодой монах как-то спросил авву Макария: - Я знаю, что многие говорят о тебе плохо. Почему ты никак не реагируешь? - Потому что, если бы те, кто говорит обо мне плохо, знали, что я о них думаю, они бы говорили гораздо хуже, - отвечал старец.
Один торговец из Антиохии пришел к авве Сысою. - Отче, мне кажется, что я поступил несправедливо... - Тебе кажется или ты уверен? - перебил его старец. - Расскажи все поподробнее. - Я продал два плуга крестьянину, у которого только один вол. А поскольку денег у него не было, я взял в уплату вола.
Молодой монах спросил старца: - Отче, нужно ли быть осторожным? - Очень нужно, но еще нужнее, чтобы наша осторожность не превращалась в страх, который крадется на цыпочках.
Авва Илларион явился как-то раз в Александрию к одному вельможе с серьезными упреками. Стражники, однако, его не пропустили. Тогда авва Илларион поднял такой крик, что в конце концов к нему вышел мажордом. - Наш хозяин не может тебя принять, - сказал он. - Он сейчас в ванне. - Так в чем же дело? - воскликнул монах. - Я умею плавать!
Ожидая визита епископа, авва Макарий отправился на рынок в соседнюю деревню. Там он недовольно разглядывал лежащих на прилавке худосочных цыплят, когда торговец подошел к нему и зашептал на ухо: - Покупай, покупай, отче! Поверь мне, эти цыплята прибывают сюда каждый день из Александрии. - Охотно верю, брат. Только зря ты заставляешь их проделывать такой путь пешком.
Видя, как мало плодов принесло ему ученье в молодые годы в Александрии, авва Гермес сказал: «Если бы я родился во второй раз, я бы стал учиться тому, как бы снова стать невежественным».
Один монах пришел пожаловаться старцу. - Отче, - сказал он, - в этом монастыре никто, поистине никто не обращает на меня внимания!.. - Прости меня, брат, я думал о другом... Так что ты говоришь?
- Отче, - спросил как-то один брат великого старца Антония, - почему ты не отвергаешь хвалы, которые тебе воспевают? Отец монашества отвечал: - Потому что мы отвергаем хвалы не из смирения, а чтобы получать их вдвойне.
Тот же Антоний однажды сказал: «Люди делятся на три категории: завистников, гордецов и прочих... Но я почти не встречал прочих».
У аввы Сысоя было множество книг в келье и много мудрости в сердце. Как-то один молодой монах спросил его: - Отче, очень ли трудно читать? - Читать - это пустяки, - отвечал старец. - Трудно забывать прочитанное.
Когда великий Антоний был на пороге смерти, он услыхал, как один из братьев сказал о нем: - Он был столь же велик, как Моисей! Тогда он приоткрыл один глаз и произнес: - Как ты далек от истины, брат! Ведь Бог не спросит меня на том свете: «Почему ты не был как Моисей?», но: «Почему ты не был Антонием?»
Один торговец, друживший со старцем из Келиотской пустыни, пришел однажды навестить святого человека, и старец спросил его, как дела. - За последние дни ко мне два раза обратился один из самых могущественных людей в Антиохии, - сообщил торговец. - Я очень рад! - сказал старец. - Важные заказы? - Суди сам, отче! В первый раз это было: «Убирайся с глаз моих долой!», а во второй: «Немедленно вон из Антиохии!»
Молодой монах, живший в Келиотской пустыне, примчался, с трудом переводя дух, к авве Серапиону. - Что я пережил, отче! - воскликнул он. - Я увидел на земле сухую ветку и решил, что это змея... - И из-за этого пустяка ты так разволновался? - спросил старец. - Я разволновался, когда взял ветку в руку, а это оказалась и вправду змея...
Одному мирскому человеку, известному лгуну, авва Илларион сказал: «Прошу тебя, брат, хотя бы со мной не говори, имея во рту два языка!»
Авва Памбо однажды сказал: «Всем тем немногим, что я знаю, я обязан своему невежеству».
Однажды в Келиях перед великим Иоанном предстал мирской человек, который хотел стать монахом. - Почему ты хочешь стать монахом? - спросил его великий старец. - Потому что я много страдал. - Войди тогда в мою келью и расскажи мне все. Человек вошел, но вскоре вышел и поспешно удалился. - Этот человек, - сказал великий Иоанн, - не может стать ни монахом, ни, может быть, даже человеком. Он из тех, которые воображают, что они много страдали, потому что причинили много страданий.
Авва Ираклий и авва Агафон были самыми почитаемыми из старцев в монастыре на берегу Красного Моря. Однажды они отправились ловить рыбу в этом опасном море , чтобы добыть пишу для братии. Вечером авва Ираклий вернулся с огромной рыбиной на плечах. - Какая громадная рыбина, отче! - закричали обрадованные монахи. - Довольно большая, - отвечал старец. - Но та, которая проглотила авву Агафона, была гораздо больше!
ЧАСТЬ VIII «Надеющийся на богатство свое упадет. ...» (Притч 11, 28)
Один богатый человек, прожигатель жизни, оказался как-то вечером в деревне, где находился монастырь великого Даниила. Увидев старца и не узнав в нем монаха, он велел своим носильщикам остановиться и спросил у него в полголоса: - Скажи-ка, есть ли здесь ночная жизнь? - Нет, - отвечал старец, - она уже давно отправилась в Антиохию.
Один монах, который слишком долго загостился у аввы Памбо, сказал ему на прощанье: - Позволь мне, отче, сделать одно замечание: для такого старца, как ты, пальмы, что растут у твоей хижины, слишком коротки. Авва Памбо отвечал: - Уверяю тебя, брат, что до твоего возвращения сюда они очень и очень вырастут.
Один брат впал, причем не в первый раз, в грех блудодеяния. Он рассказал об этом авве Исайи. Но сокрушался он, похоже, очень мало, так что даже заявил: - В конце концов, авва, человеку ведь свойственно грешить! - Так-то оно так, - отвечал старец, - но если ластик изнашивается быстрее карандаша, значит, кто-то впадает в крайность...
Когда авву Поемена попросили поговорить о молитве, он сказал: «Никто не может говорить о молитве, если он не молится. Если же он молится, у него нет ни малейшего желания об этом говорить».
Один святой старец сказал: «Я не умею молиться. Я только благодарю Бога».
По поводу добродетелей блаженный Иоанн сказал: «Добродетель, которая никогда не знала искушений - не добродетель, а только набросок добродетели».
- Я не искренен, - сказал один монах старцу. - И до какой степени? - осведомился старец. - До такой, что я не искренен даже когда говорю, что не искренен.
Один монах пришел к старцу, жившему на берегу Красного моря. Тихонько постучавшись в дверь его хижины, он был напуган страшным лаем собаки. В то же время он услыхал голос старца: - Входи же, брат! - А собака?.. - Ты разве не знаешь поговорки: лающая собака не укусит? - Я-то знаю, но вот знает ли ее собака?
- Я хотел бы следовать за тобой в святости, - сказал один монах великому Иоанну. А тот ответил: - Заметь, что я предпочел бы, чтобы меня превзошли, а не за мною следовали...
- Сегодня все так делают, - сказал молодой монах старцу по поводу какого-то обычая. - Все пороки, когда они в моде, принимаются за добродетели, - отвечал старец.
Чтобы решить спор, возникший как-то в монастыре в Келиях, один монах отправился за советом к авве Даниилу: - Я хочу быть беспристрастным, авва, - сказал он. - Стань беспристрастным, и ты тотчас же станешь подозрительным, - отвечал старец.
Один весьма требовательный епископ прибыл как-то с визитом в монастырь в Фиваиде. Когда его пригласили к трапезе, он сказал: - Мне довольно будет двух яиц, но изжаренных на камне, а не на противне, нежных, не пережаренных, хорошо посоленных, но без перца, сдобренных четвертью ложки масла, а главное - очень горячих. Брат-кухарь поклонился и сказал: - Все будет сделано по твоему желанию, владыко. Курицу, которая снесла эти яйца, зовут Сизина. Ее имя тебя устраивает?
Один скитский брат спросил великого Афанасия: - Со мной все еще случается, что я уступаю то одной страсти, то другой. Что ты об этом думаешь? - Я думаю, - отвечал блаженный Афанасий, - что тот, кто хочет быть собакой, всегда найдет поводок.
- Отче, какое у меня лицо? - спросил один монах у аввы Палладия. - Твоё, - отвечал старец. - А почему ты спрашиваешь? - Потому что у многих чьи угодно лица, только не их собственные!
Великий Антоний так говорил о смирении: «Принижая себя на десять сантиметров, возвышаешься на сотню».
Однажды авва Симеон сказал: «Ущипни самого себя, и узнаешь, что чувствуют другие».
Авва Илларион как-то сказал: «Быть грустным - это значит все время думать о самом себе».
Молодому монаху, который хотел удалиться в затвор на всю жизнь, авва Макарий сказал: «Не торопись возводить стену, прежде чем окончательно не уяснишь себе, что ты собираешься поместить внутри нее, и что снаружи».
Один скитский брат был охвачен унынием. Он сказал блаженному Павлу: - Отче, я больше не вижу никакой красоты в том, что мы делаем в монастыре. Блаженный Павел подумал, а потом сказал: - Брат, размышляй в течение месяца над следующим: радуга на небе была бы куда прекраснее, если бы это зрелище не доставалось нам даром. И к концу месяца брат исцелился, ибо порой на это требуется время...
В одном монастыре на берегу Красного моря жизнь уже давно текла монотонно, бесцветно, вяло. Наконец однажды настоятель, наблюдая за жизнью муравьев, увидел, с какой изобретательностью те добывают себе припасы. И вот томившее его уныние исчезло; он созвал монахов и сказал им: «Братья, нам нужно придумать что-нибудь новое для нашей жизни. Ибо если христиане утратят изобретательность, мир умрет».
Один святой отшельник из Нитрийской пустыни на вопрос путника, счастлив ли он, ответил, что у него совсем нет времени над этим задуматься.
- Мир настолько плох, - сказал один монах старцу, - что порой я и сам кажусь себе плохим... - Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, - отвечал старец.
Один Келийский старец сказал: «Человек придумывает правила для других и исключения для самого себя».
Однажды авва Сысой сказал: «Беда, если вера запаздывает хотя бы на один час».
Один молодой монах спросил авву Палладия: - Находишь ли ты, что я достаточно хорош? Старец ответил: - Нужно быть немного слишком хорошим, чтобы быть хорошим достаточно.
- Должны ли люди быть благодарны за то, что мы для них делаем? - спросили раз монахи авву Макария. - Вовсе нет, - отвечал старец. - Дайте слепому глаза, и он тотчас потребует бровей.
- Почему так много неблагодарных людей? - спросили у аввы Сысоя. - Потому что после обеда никто не ценит ложки, - отвечал старец.
Об одном мирском человеке, который постоянно досаждал авве Макарию множеством разных глупостей, старец сказал: «Никогда его присутствие не сравнится с его отсутствием».
Один из отцов Скитской пустыни, хотя и был очень усерден в молитвах, все-таки очень боялся смерти. Как-то он обратился за советом к старцу, и тот ему сказал: - Так ли уж велика разница между смертью и нужником?.. Если уж нужно туда идти, нужно идти!
ЧАСТЬ IX «Мудрый входит в город сильных...» (Притч 21, 22)
Монаху, который постоянно жаловался на свою жизнь, авва Виссарион сказал: «Послушай, может быть, это твоя жизнь тобою недовольна? Жизни нравится быть с тем, кому она доставляет удовольствие...»
Авва Гиперихиос сделался монахом после того, как провел свою молодость в политических кругах Александрии. Укрывшись в пустыне, он так отвечал на вопрос, почему он столь мало уважает правителей края: «Потому что я их знаю. Все их обещания превращаются потом в налоги...»
Желая утешить молодого монаха, удрученного собственным уродством, один старец сказал: «Уродство имеет великое преимущество перед красотой: оно постоянно!»
Когда авву Памбо спросили, почему он так решительно избегает даже смотреть на деньги, тот отвечал: «Потому что деньги могут видеть и слепые!»
Один старец высказал такую истину: «Как много людей знают все, но не понимают ничего! И как мало, напротив, таких, которые не знают ничего, но понимают все!»
Филарет, очень скупой александрийский богач, провел однажды целый день перед хижиной аввы Сильвана. Увидев его, старец вышел на порог и сказал: «Филарет, почему ты так упрямо живешь в бедности, чтобы умереть в богатстве?»
Один старец, чтобы весело отпраздновать свой восемьдесят второй день рождения, решил поесть бычьего языка. Но потом он задумался: «Стоит ли есть нечто, находившееся во рту животного?.. Более разумно, я думаю, будет сделать себе яичницу из двух яиц!»
Молодому монаху, который откладывал со дня на день тяжелую работу, старец сказал: «Тот, кто хочет работать, находит средства; а кто не хочет, находит оправдания».
Один старец провел всю свою жизнь отшельником на горе Нектос среди вечных снегов и ледников, и всегда очень страдал от холода. Совершенно окоченевший, он явился наконец в рай. Ему навстречу вышел св. Петр: - Друг, - сказал он, - ты вел поистине святую жизнь! Добро пожаловать. Счастливый старец вошел в рай. Но несколько дней спустя он сказал св. Петру: - О великий князь апостолов, я должен признаться, что здесь, в раю, среди облаков и звезд, я испытываю ужасный холод. .. - Если хочешь, брат, я могу отправить тебя в чистилище, там, несомненно, потеплее. Так и сделали. Но и в чистилище старен, не переставая стучал зубами. - Мне бы хотелось отправиться с ад, - сказал он св. Петру. - Это единственное место, где я наконец смогу согреться. Св. Петр, зная святость старца, не смог ему отказать. На следующий день он сам спустился в ад, чтобы узнать, не передумал ли его друг-монах. Но едва только он приоткрыл дверь ада, как раздался знакомый голос: - Закройте, сквозит!
Один из сильных мира сего явился как-то в Скитскую пустыню, чтобы посоветоваться со старцем, который имел дар пророчества. Поглядев на него; старец сказал: «Я ничего с тебя не возьму за то, что расскажу тебе о твоем будущем, но тебе придется построить церковь для нашего монастыря, если не хочешь, чтобы все узнали о твоем прошлом».
Тот же старец сказал как-то одному мирскому человеку: - Ближайшие пять лет у тебя будет очень тяжелая жизнь. - А потом? - спросил тот, трепеща. - А потом ты привыкнешь.
Старец заметил у себя в келье какой-то шарик. - Откуда он взялся? - спросил он келейника. - Он был потерян, а я его нашел, - отвечал тот. - А как ты узнал, что он был потерян? - Я видел парня, который его искал добрых полчаса...
Один монах спросил старца: - Как можно узнать о том, являюсь ли я мудрым, разумным и добродетельным? - Знать, что следует делать - это мудрость. Знать, как это делать - разум. А делать - добродетель.
Молодой монах спрашивает авву Даниила: - Скажи мне, добрый отче, почему у меня так много сладострастных мечтаний? - Мечты кошки полны мышей, - отвечал авва Даниил.
Один молодой парень спросил как-то старца: - Как по-твоему, отче, я хороший? - С таким парнем, как ты, я бы, пожалуй, не позволил тебе водиться... - отвечал старец.
Один старец шел по пустыне, погрузившись в размышление, и неожиданно свалился в глубокий овраг. Монахи, найдя его, решили, что он умер, и отнесли его в кладбищенскую часовню. Каково же было их изумление, когда старец пришел в себя! - А мы сочли тебя мертвым, брат! - воскликнули они хором. - А вот я, напротив, знал, что я не умер, - спокойно отвечал старец. - Откуда же ты знал, что ты не умер, если ты не подавал никаких признаков жизни? - Я испытывал голод и у меня мерзли ноги. - Ну и что? - И я подумал: если я умер, то должен находиться или в раю, или в аду. Но если я в раю, я не могу быть голоден, а если в аду, у меня не могут мерзнуть ноги!
Один старец из Скитской пустыни делил келью с монахом, который доставлял ему множество огорчений. Как-то утром старец сказал: - Сегодня ночью, брат, мне приснилось, что я нахожусь в раю. - А я тоже там был? - спросил монах. - Нет. Потому-то я и был уверен, что нахожусь в раю.
Одному человеку, который часто богохульствовал, авва Сысой как-то сказал: «Если ты в гневе плюешь на небеса, плевок всегда падает тебе на голову!»
Священнику, который собирался произнести свою первую проповедь, старец сказал: «Запомни, брат, проповедь никогда не будет совсем уж плохой, если слушатели найдут ее короче, чем они ожидали...»
Монаху, который плохо отзывался об одном брате, великий Иоанн сказал: «Прежде, чем смеяться над кем-либо, примерь сперва его башмаки!»
Авва Серапион рассказывал братьям историю о том, как один старец из Нитрийской пустыни прибыл в рай и был весьма изумлен пышными приготовлениями к торжественному празднеству. - Я недостоин такого приема! - сказал он св. Петру. - По правде говоря, - отвечал св. Петр, - этот прием не для тебя. Мы готовимся ко встрече одного епископа. - Понимаю, - сказал старец, - это вопрос иерархии... - Это вопрос редкости! - возразил св. Петр. - Монахов здесь тысячи, а вот епископы к нам попадают чрезвычайно редко...
Один брат пришел к авве Сысою. - Я так доволен! - сказал он. - Здоровье у меня прекрасное, душа моя в радости, а сердце счастливо! Старец ему заметил: - Бывают мгновения, когда все получается, и дует попутный ветер. Не стоит на них полагаться, они быстро проходят...
Молодому монаху, который говорил, что хочет следовать своим наклонностям, авва Илларион сказал: «Хорошо следовать своим природным наклонностям, если они влекут нас к небу!»
Одному монаху, который испытывал трудности от жизни в уединении, великий Даниил сказал: «Стань другом самому себе, и сможешь жить один!»
Однажды великий Иоанн сказал своим монахам: «Говорить "я не жалуюсь" - это самый невыносимый способ жаловаться».
Великий Арсений говорил, что гнев - всегда плохой советчик. Как-то один старец разгневался на своего молодого собрата по келье и воскликнул: - Ты что, старший в этой келье? - Нет, отче! - Тогда не говори глупостей!
Один монах сказал старцу: - Не всегда легко знать, в чем состоит твой долг. - Напротив, это очень легко, - отвечал старец. - Это то, чего меньше всего хочется делать.
Один старец постоянно жаловался на то, что хорошие времена прошли. Авва Сирахид ему сказал: «Времена всегда хороши, когда пройдут».
В Келиотской пустыне жили два монаха. Один был весьма трудолюбив, другой же предпочитал праздность. Как-то первый сказал второму: - Работа, брат, составляет усладу жизни. - Но сладость не всем по вкусу, - отвечал тот.
Когда один мирской человек спросил авву Макария, почему тот многие месяцы хранил молчание, авва отвечал: «В закрытый рот не залетают мухи». А когда тот стал настаивать на разъяснении, авва Макарий сказал: «Если ты ничего не говоришь, тебя не просят повторить».
ЧАСТЬ X «... ешь с весельем хлеб твой...» (Екк 9, 7)
Один монах пришел как-то поговорить с аввой Лонгином. Он начал свою речь так: - Отче, мой опыт... Старец его перебил: - Слишком часто опыт - синоним наших ошибок...
Один разбойник из пустыни пришел умирать к воротам Скитского монастыря. - Бог меня простит, - сказал он вышедшему к нему монаху. - Почему ты в этом так уверен? - спросил тот. - Потому что это Его профессия...
Один монах оплакивал грех сладострастия, как вдруг услышал голос: «Это случилось с тобой потому, что ты поставил корову стеречь траву на лужайке».
Один мирской человек пришел к авве Макарию. Келейник старца сказал ему: - Я очень огорчен, брат, но сегодня авва Макарий занят и не сможет говорить с тобой. - Не беспокойся, брат, что до меня, то я не оставлю ему ни малейшей возможности говорить!
Александрийский вельможа, большой друг аввы Иллариона, пришел как-то к нему и сказал: - Ты знаешь, отче, что я сейчас переживаю весьма успешный период в моей жизни. Но удовлетворения мне это не приносит. Напротив того, мне очень трудно бывать любезным и милостивым с теми, с кем встречаюсь, а ведь их множество... - Никогда не забывай, - сказал старец, - что те же люди, с которыми ты встречаешься в период успеха, встретятся тебе и во время неудач.
Прохожий монах оказался в трапезной монастыря на берегу Красного моря. Усевшись за стол со своей похлебкой, он стал производить неимоверный шум. Один из братии монастыря подошел к нему и сказал: - Брат, могу ли я помочь тебе чем-нибудь? - Но мне вовсе не нужна помощь! - отвечал монах. - Прости меня, - сказал старец, - но ты производишь такой шум, что мне показалось, что ты тонешь.
Молодой монах, поселившийся в Кельях, пишет письмо своей семье: «Я нашел место, идеальное для тех, кто, подобно мне, ищет уединения. Их тут целые тысячи...»
Другой антиохийский стражник спросил как-то старца, входившего в ворота с огромным бурдюком на плечах: - Вино, водка, сидр? - Спасибо, - отвечал старец, - я не пью по утрам.
Один старец говорит другому: - Я заметил, что твоя собака машет хвостом не влево-вправо, как все собаки, а вверх-вниз. С чего бы это, брат? - А ты не видел, какая у меня узкая келья? - отвечал тот.
Двое монахов, Памбо и Памбон, жили вместе в Скитской пустыне. Неподалеку от них жили два других монаха, Илларий и Илларион. Однажды авва Памбо пришел к авве Илларию за советом. - Отче, - сказал он, - авва Памбон и я живем вместе в пустыне уже многие годы. Долгие молитвы, бдения, посты отягощают порой наш разум настолько, что мы уже почти не понимаем друг друга. А как тебе удается решать эти проблемы с твоим сотоварищем? Авва Илларий отвечал: - Я возбуждаю его разум посредством загадок; сейчас покажу тебе, как это делается. И авва Илларий позвал авву Иллариона. - Илларион, - сказал он, - кто племянник сестры сына твоей бабушки? - Это я, - немедленно отвечал Илларион. Авва Памбо восхитился, поблагодарил авву Иллария за совет и вернулся к себе. Там он сразу же позвал авву Памбона испросил: - Брат, кто племянник сестры сына твоей бабушки? Авва Памбон растерялся, задумался и, как всегда, занервничал: - Это трудный вопрос, отче, - сказал он. - Вовсе нет, - отвечал авва Памбо. - Племянник сестры сына твоей бабушки - авва Илларион!
Некий старец написал как-то письмо одному брату. Запечатав свиток воском, он вспомнил о чем-то, распечатал его и добавил следующие слова: «Если ты не получишь этого письма, пожалуйста, сообщи мне об этом!»
Однажды авву Феокрита пригласил к себе, чтобы показать свой сад, очень богатый мирской человек. - Видишь эти кусты, авва? Я получил их из Антипалеи, и каждый из них мне обошелся в триста динариев... А эти великолепные деревья... они из Аттики. Я заплатил за каждое по три тысячи динариев. А посмотри на эти редкостные цветы в сосудах, они стоят тридцать тысяч динариев каждый. Тут старец его прервал и сказал: - Я спрашиваю себя, какие удивительные вещи сделал бы Господь Бог при сотворении мира, будь у Него столько же денег, сколько у тебя!
Несколько старцев обсуждали вред, причиняемый вином. Авва Арсений по этому поводу сказал: «Самый большой вред бывает для того, кто пьет, чтобы забыться. Ибо ему грозит забыть момент, когда бы следовало прекратить пить.
Один монах нашел в пещере на берегу Красного моря свиток папируса, на котором его предшественник вел дневник. Среди прочего там было написано: «Понедельник: привести свои мысли в порядок... Вторник: посетить епископа... Среда: восстановить порядок в своих мыслях.
Один монах сказал старцу: - Я слышал, что авва Филомен, которому уже больше восьмидесяти лет, решил написать воспоминания о своей жизни. Что ты об этом думаешь? - Я думаю, что писать воспоминания о себе - это прекрасное средство говорить правду о других.
Один старец спрашивает у другого: - Как по-твоему, брат, чему лучше следовать, разуму или сердцу? - Сердцу, - отвечает тот. - А на каком основании? - На том простом основании, что сердце указывает нам наш долг, а разум предоставляет поводы отлынивать от его исполнения.
Несколько мирских людей пришли к авве Сысою. - Мы тут проходили мимо... - начали они, и надолго замолкли. Так ничего и не выговорив, они решили наконец удалиться, и старец на прощание им сказал: - В следующий раз, когда будете проходить мимо, то проходите, проходите...
Монаху, который слишком восхвалял одного старца, авва Макарий сказал: «Послушай, брат, часто мы восхваляем других в меру того почета, который нам из-за них достается».
Авва Евстазий был не только великим человеком Божиим, но также очень талантливым травником. Каждый год в лаборатории возле своей кельи он с гениальной изобретательностью составлял огромное количество все новых и новых великолепных лекарств. Но вот однажды он неожиданно бросил свою работу. Авва Макарий спросил у него: - Брат, почему ты перестал придумывать новые лекарства? Евстазий ответил: - Я их и так сделал слишком много. Врачи не успевают придумывать новые болезни.
Один молодой монах постоянно опаздывал на десять минут на вечерню. Однажды он опоздал всего на пять минут, и старец сказал ему: «Поздравляю тебя, брат! Впервые ты опаздываешь с таким опережением».
Авва Реденций жил в монастыре на берегу Красного моря. Он был самым умелым рыбаком во всей общине, для которой доставлял пропитание. В том же монастыре жил знаменитый астролог, который посвящал все свое внимание звездам. Однажды авва Реденций не вышел на рыбную ловлю. Не вышел он и на следующий день, и на следующий... Встревоженные монахи стали спрашивать его: - Отче, почему ты не выходишь в эти дни на рыбную ловлю? - Потому что в гороскопе на эти дни говорится, что они исключительно благоприятны для Рыб...
Один монах так сильно боялся старости, что старался никогда не упоминать о своем возрасте. Как-то раз он встретил другого монаха и спросил его: - Сколько тебе лет, брат, что у тебя такие седые волосы? - Мне пятьдесят лет. - Пятьдесят лет? Что за ужасный возраст! При одной мысли о нем меня дрожь пробирает! - Почему, брат? У тебя о нем остались такие плохие воспоминания?
Одному монаху, который обвинял себя в великом множестве мелких упущений, великий Иоанн сказал: «Обычное дело - обвинять себя в маленьких упущениях, чтобы убедить себя в том, что нет больших».
Молодой монах пришел к великому Иоанну. - Отче, - сказал он, - многие поют нам хвалу. Какой совет ты дал бы мне по этому поводу? - Вот какой, - отвечал старец. - Когда кто-то лижет тебе пятки, останови его, пока он не стал тебя кусать.
Один образованный монах, выходец из Антиохийской школы, спросил как-то авву Симеона: - Отче, как ты думаешь, что такое реальность? - Это прекрасная вещь, и была бы очень простой, если бы люди не взяли себе в голову объяснять, что это такое.
Одному монаху, который хотел писать книгу, старец сказал: «Запомни, бумага все стерпит, а вот читатель - нет».
Молодой монах сказал старцу: - Ты знаешь, отче, что в Александрии я занимался политикой, и что в пустыню я пришел, чтобы забыть о ней. И все-таки, мне до сих пор любопытно, почему политики столь уклончивы? - Потому, - отвечал старец, - что их мудрость состоит в том, чтобы не отвечать на вопросы, а искусство в том, чтобы не позволять себе их задавать.
Молодому монаху, который очень боялся страданий, авва Даниил сказал: «Кто боится страданий, страдает уже от самого страха!»
Молодой монах сказал старцу: - Как трудно, отче, любить ближнего! - Действительно! Мы получили повеление возлюбить ближнего как самого себя, а ближний делает все, чтобы мы не послушались.
Однажды молодой монах спросил у старца: - Отче, что такое гордыня? - Гордыня - это когда думают: «Доказывать, что я прав, означало бы допустить, что я могу и ошибиться».
Авва Серапион был весьма обширного телосложения. Заметив как-то, что один старец внимательно его разглядывает, он спросил: - Почему ты так смотришь на меня, брат? - Я думаю о том, что дубу требуется двести лет, чтобы достичь такого же обхвата, - отвечал старец.