ЭДВАРД КАЛЛЕН - ТОЧКА НЕВОЗВРАТА
На дворе 1906 г.
Революции 1905 г. не случилось.
И Русско-японскую (Азиатскую) войну мы не проиграли, она продолжается. Русский медведь, получивший по носу при Цзиньчжоу, не опешил, а только разозлился и теперь встает на дыбы, чтобы отвесить леща самураям. Потому что гейку, конечно, банзай, но наши интересы на Дальнем Востоке, наша «большая азиатская программа» имеют определяющее значение для развития России-матушки, и мы не постоим.
И Порт-Артур все еще держится, хотя по нему яростно колотит тяжелая осадная артиллерия микадо, а большая часть солдат слегла от цинги.
О том, что действие происходит в параллельной вселенной, автор предупреждает с самого начала – говорящей книжкой в руках главного героя. Не знаю, есть ли в нашей реальности произведение «Эффект Фреголи», но про одноименный синдром многие наверное слышали – в фильмах про маньяков он иногда фигурирует.
Шизофреническое заболевание, «бред положительного двойника».
Состояние, в котором все знакомое и привычное является не тем, что есть на самом деле. Николай II не стал царем, будучи нелепо зарубленным во время визита в Японию. «ВездеходЪ» Пороховщикова – первый в мире танк, многократно опережающий идеи танкостроения – не проигнорирован военным ведомством, а поставлен на вооружение русской армии, значительно ее усилив. Героическая канонерка «Кореец» не взорвана экипажем на рейде, а все еще сражается в составе флота...
В общем, все ведет к тому, что «на этот раз у них получилось». Хотя не все так очевидно.
АВТОРСКИЙ ХОД
Рассказ оставил странные впечатления.
Вот с одной стороны он такой… правильный. На совесть проработан, хорошо выписан, наполнен кучей мелких деталек, отсылающих к известным историческим событиям.
И герои, вроде, яркие запоминающиеся – янки-кондотьер Билл, репрессированный посолький клерк еврейской наружности Натан, русский богатырь-вольнодумец Михаил (кстати, почему Михаил, а не Миша?), «правильный нацмен» малоросс Остап.
Целый срез общества, по которому можно судить о происходящем в мире.
Все правильно, все на своих местах.
А вот в душу не ложится (кладется).
И читается тяжело. Причем тяжело не от того, что по тексту регулярно приходилось отлавливать и отгадывать параллели, щедро рассыпанные автором (это как раз интересно, особенно историку). Герои не цепляют. «Никого не жалко, никого»
Я не сразу понял, почему, и даже прочитал рассказ дважды, пытаясь уже не для оценки – для себя – разобраться, что к чему. Но только когда сел писать отзыв, до меня дошло. Рассказ неживой! Он как театральная постановка. Фон есть, декорации есть, сюжет есть, костюмы есть, а людей нет.
Их заменяют персонажи, вписанные в альтернативное историческое полотно, и обреченные отыграть свою роль так, как ее написали. Даже моральная «эволюция» Михаила в финале выглядит запланированной. Вот второстепенные персонажи вроде капитана Беляева и мичмана-прилипалы – живые. А основные действующие люди – роли.
И еще один важный момент.
Если все сказанное в отношении героев – чистой воды субъективизм с моей стороны, капризы внутреннего Станиславского, так сказать, то авторские параллели с нашим настоящим уж точно не дают рассказу очков в карму. Они как раз ломают его внутреннюю логику и усиливают подспудное ощущение искусственности.
Ну не вяжутся «Пуся и Рая» с обороной Порт-Артура. Да и причиной поражения в войне стало не предательство неких условно-абстрактных «либерастов», а в первую очередь удаленность театра военных действий от транспортных магистралей. Не зря Обручев еще за десять лет до войны, в 1895 г. предупреждал о ее крайней нежелательности:
«… для нас в высшей степени важно ни под каким видом не впутываться в войну. Необходимо иметь в виду, что нам пришлось бы воевать за десять тысяч верст с культурной страной, имеющей 40 миллионов населения и весьма развитую промышленность. Все предметы военного снаряжения Япония имеет у себя на месте, тогда как нам пришлось бы доставлять издалека каждое ружье, каждый патрон для наших войск».
Начало Азиатской войны (настоящей) в России было связано с мощным патриотическим подъемом у населения. Даже политические партии, агрессивно-оппозиционные царскому правительству, в первые месяцы полностью свернули риторику, а снова заговорили только после неудач. Во вселенной же автора неудач, как повода раззявиться, как раз нет. Морское сражение выиграли, порт деблокировали, царя в армии чуть не боготворят, вместо икон фотокарточку носят, агентурную сеть гениального шпиона полковника Акаси и ту развалили.
С чего вдруг противникам войны верх брать?
Хотя, конечно, автор имеет право на «допуск вероятного». Тем более в альтернативной вселенной, где, например, бестолковые японские «кайтэны» играют роль грозной «вундервафли», способной переломить ход сражения, и запускаются не с подлодок, а с надводных судов…
ФАКУЛЬТАТИВ
Если отставить все эти мои «верю – не верю!», то в плане технического исполнения рассказ не только правильный, он еще и такой… пикулевский.
Тут и простые, емкие фразы. И почти полное отсутствие авторских разъяснений, в том числе связанных с техническими моментами и военными терминами. И собственно, сам выбранный стиль, который можно охарактеризовать, как «минимум описаний – максимум событий».
Не знаю, занимался ли автор сознательной стилизацией, но в глаза бросается – всякий раз, когда он отходит от «пикулевской» манеры повествования, случаются натянутости.
Вот внимательно прочитайте:
«Натан поднял голову и встретился взглядом с подошедшим соседом — огромным, массивным мужчиной, будто сошедшим с агитплаката, на котором
[?] сидел, обнимая пушку, за карикатурно-маленькими стенами Владивостока и кривил губы в лукавой улыбке».
Я перечитывал раза три, но до сих пор не уверен, кто и где сидел, обнимая пушку и кривя губы. Хотя умом понимаю, что на речь идет об известном агитационном плакате «Посидим у моря, подождем погоды». Но если говорить о тексте, то здесь либо некое существительное просто выпало (технически, в том месте, где стоят квадратные скобки), либо предложение изначально несбалансировано, за счет своего размера.
В пользу второй версии говорят и другие наблюдения по тексту.
Пока предложения простые и укладываются в стилизацию – все хорошо; текст гладкий и ровный, «как лист фольги». Но как только автор берется за сложные или длинные предложения, начинаются натяжки. Не критичные, но при общем высоком уровне вполне заметные.
«Казалось, что десанту сопутствует успех и они смогут без больших потерь занять берег, когда к обороне подключилась
до того направленная на Порт-Артур
японская осадная артиллерия».
Этот фрагмент отобрал специально, потому что у меня та же болезнь – люблю обратный порядок построения предложений и часто этим злоупотребляю. На самом деле это не есть хорошо – обратные предложения часто формируются, когда автор берется переносить на бумагу (экран) недодуманную мысль. Да и читаются они не всегда гладко, поскольку обратный порядок зачастую «сталкивает» меж собой причастия и прилагательные, перегружая текст.
«Направленная», «японская» да к тому же «осадная» – три описательные детали на единицу текста, идущие одна за другой. Не преступление, но они утяжеляют и без того сложное предложение.
А изменить порядок слов – сразу звучит легче и читается проще:
«Казалось, что десанту сопутствует успех
[,] и они смогут без больших потерь занять берег, когда японцы развернули осадную артиллерию, до того направленную на Порт-Артур».
Больше, пожалуй, добавить нечего. Из всех прочитанных рассказов этот в плане подачи информации самый чистый. Но, увы, в то же время, к сожалению, далеко не самый выразительный. Эпоха есть, события есть, мир есть… жизни нет.
В простых формах и на «коротком метре» сложно раскрывать персонажей. Будь рассказ доработан до размеров небольшой повести, думаю, все бы получилось. Со словом-то автор дружит.
ПЛЮШКИ
Про дух Пикуля, витающий над текстом, я уже упоминал. Но в рассказе незримо присутствует не только он. Политическая составляющая, присутствующая до финала «за кадром», я так понимаю, навеяна «Алмазной колесницей» Акунина?
Учитывая интерес автора к теме и историческому периоду рекомендовал бы (не факт, что в кассу, возможно, все уже читано) еще купринский рассказ «Штабс-капитан Рыбников», он как раз про «дело полковника Акаси»… вернее на эту тему.
В целом же читать было интересно, даже несмотря на натянутые параллели с нашим сегодня. Мне вот интересно, автор пошел на них, чтобы сделать события вековой давности более актуальными для восприятия сегодняшнего читателя? Обозначил свои политические взгляды? Или рассказ изначально задумывался для сборника вроде «Либеральный апокалипсис»?