[Ubivec]

ЖЕЛТЫЙ - ЛОШАДИНАЯ СМЕРТЬ И ЖЕЛЕЗНАЯ ЗМЕЯ

ОБЩЕЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Рассказ представляет собой вариацию на «вечную» тему столкновения традиций и будущего, надвигающегося на них извне, гремя железом и шипя паром. И коль скоро люди, как хранители традиций, не хотят или просто не способны дать этому будущему отпор, за дело берется Природа (ну или Некие Высшие Силы).
Сам сюжет о том, как Природа отвечает на непочтительность / агрессивность / непомерные требования человека самым наглядным и отнюдь не образным способом, безусловно, не нова. Разные авторы, подходя к ней, брали разную высоту – от притчей и памфлетов до полноразмерных романов («Царь-Кровь» Саймона Кларка) или даже циклов («День триффидов» и его продолжения).
Форма и фабула, которые использовал автор данного рассказа подобраны достаточно удачно и не выглядят замыленными.
Некая условно-альтернативная держава для поддержания военной мощи реквизирует (ладно, выкупает) все больше и больше лошадей у кочевых племен Киира, постепенно обрекая живущих в степи на потерю всего, что составляет саму основу и смысл жизни. Ведь нет лошади – нет степняка.
Баланс нарушен, и неминуемо одно из двух: либо угасание степных людей с последующей урабнизацией, либо конфликт с цивилизованными пришельцами. Автор выводит третий вариант – вмешательство НСВ, которые жестоко и бескомпромиссно останавливаю зло… в том понимании, в каком оное зло видится обитателям степи.
Если потерпеть неуклюже написанное начало, то получилось в итоге неплохо.

АВТОРСКИЙ ХОД

На мой взгляд, заголовок очень неудачен, поскольку является фактическим спойлером истории. Благодаря ему еще до середины текста становится очевидным: все события и беды в степях как-то завязаны на «железную змею» - паровоз. А это скрадывает удовольствие от чтения: все, теперь я примерно знаю, чем все закончится, и вопрос только в том, как автор подведет к финалу? Как будет уничтожать железную дорогу?
Было бы гораздо лучше, оставь автор читателю возможность нащупать аллюзию (и без того достаточно простенькую) «паровоз – железная змея» самостоятельно, без глашатайского крика в самом начале.
В целом же рассказ мог бы претендовать на более высокое место в табеле о рангах, удели автор чуть больше внимания работе с текстом. Есть два принципиальных момента, на которые стоит обратить внимание:
Во-первых, хорошему восприятию истории сильно мешает корявое «неэластичное» начало, через которое надо еще продраться. А ведь первая пара фраз всегда задает тон чтению. Это ведь своего рода презентация произведения.
Во-вторых, нарочитое упрощение текста органично смотрится в диалогах и монологах, которые ведут степняки (как особенность речи), но весь рассказ, составленный из простых предложений, смотрится «бедно». Добро бы это было оправдано стилем (как, например, в рассказе «Точка невозврата»), так ведь нет. Стилизации, как таковой, здесь не присутствует.
Ей мешают цивилизованные герои романа, которые не позволяют подать историю, например, как монолог степняка-киирца.

ФАКУЛЬТАТИВ

Еще раз: начало очень важно.
И это вдвойне актуально, если предлагаешь текст для оценки (а с конкурсными рассказами ведь именно так обстоит – подразумевается, что их будут воспринимать критически, причем в потоке других таких же). Текст «Лошадиной смерти» начинается не то, чтобы плохо… Коряво.
Первые фразы состыкованы между собой неловко, точно кирпичи разной длины и формы, торчащие из одной кладки. Неказисто для фасада.

«Конь вошел в поле травы ирыз, первым попробовал спелые красные стебли. Один из пастухов с восхищением смотрел на лоснящуюся шерсть Кырыча, думая, что за возможность иметь такого жеребца сам с радостью стал бы уланом или гусаром»

Что не так?
Прежде всего, автор демонстрирует нечувствительность к языку. К примеру, не могу с уверенностью сказать, что фраза «вошел в поле» неправильная, но уху (и глазу) куда привычнее «вышел в поле».
«Войти в поле зрения» – нормально. «Войти в поле интересов» – тоже нормально.
«Войти в поле травы» – неестественно. Вон даже и в песнях поют: «вЫйду в поле с конем…».
Во втором выделенном фрагменте портит текст лишнее деепричастие «думая», на которое громоздится еще и тяжеленный и просто недопустимый в литературной речи канцеляризм «возможность иметь».
Зачем вообще нужны эти промежуточные глагольные формы? Когда между автором и читателем есть телепатия (термин Стивена Кинга), то постоянные пояснения по тексту – что делает / думает / планирует персонаж избыточны и потому не нужны.
Фраза вполне нормально звучит и без этих довесков.
Вычурность языка нужна, когда уместна и оправдана. А если она противоречит внутренней логике повествования, надо перефразировать. Грубый пример: когда мужчина смотрит на женщину статей Анны Фальчи (ммммм…..), он не думает, что «за возможность иметь такую женщину» он пошел бы в гусары.
Он думает «эх, вот дала бы такая!».
Хороший писатель передает мысль так, как она звучит. А если начинается нагромождение слов, то вариантов два. Первый – причина кроется в неумении сформулировать эту самую мысль. Второй – в нежелании потратить на это свое время.
А ведь на самом деле все чистится просто:

«Один из пастухов с восхищением смотрел на лоснящуюся шерсть Кырыча. Хорош! Чтобы заполучить такого жеребца под седло он бы с радостью пошел в уланы или гусары».

«Хорош!» тоже можно выкинуть – совершенно безболезненно. Это акцент, необязательная часть текста, которая ставится по желанию автора, чтобы усилить восприятие отдельного фрагмента. Или не ставится.
Утешает, что корявости длятся буквально несколько предложений, посвященных явлению Кырыча (эдакий мини-пролог). Дальше, с момента прибытия главного героя на перрон, тон повествования выравнивается, и читать можно уже не морщась.
Теперь про излишнее упрощение текста. В чем это выражается?
В том, что автор и впрямь злоупотребляет простыми предложениями,
Но точка. Это не только. Отбив фразы.
Это еще и темп, и дыхание рассказчика.
Если рассказчик все время делает паузы – в том числе, когда они необоснованны – невольно напрашивается вопрос: да что с ним такое? Слова с трудом подбирает? А может у него вообще астма?

«Кастер полюбил конные прогулки еще в студенчестве. Правда, в последующие годы он редко оказывался верхом, но сейчас старые навыки вспомнились быстро. Надворный советник нанял в гостинице трех лошадей для себя и спутников. Так же на станции нашелся проводник, готовый довести их до стоянки семьи Гходо-мэд».

Проверка на «нужность» точек проходит примитивно: просто замените точки меж выделенными словами запятыми и прочитайте.
Текст, казалось бы, ничуть не изменился, но повествование стало гораздо более плавным и ритмичным. Если не верите, можете прочитать вслух оба варианта – только честно, не мухлюя с самим собой. Точки обозначайте как паузы, а запятые – как короткие паузы.
Звучание все расставит по своим местам. Сразу станет очевидно, нужно ли вам на столько пауз на такой короткий фрагмент текста? Особенно если, повторюсь, стилистически это необоснованно.

ПЛЮШКИ

Если честно, немало повеселился в процессе чтения. Дело в том, что я из Якутии (сам, правда, не якут, но не страшно). У нас словом «аргы», в рассказе обозначающем «смерть», называют «огненную воду». Сиречь, спиртное. Отсюда запускается забавный ассоциативный ряд: аргы –> водка –> зеленый змий –> змей -> железная змея -> паровоз -> Аргозлум!…
Круг замкнулся, я вышел на сюжет рассказа.
Если автор ниоткуда не позаимствовал это слово, а придумал его сам, то в мире явно есть ноосфера, из которой в его голову выпал именно этот набор букв, оптимально укладывающийся в канву сюжета на подсознательном уровне.
И, безусловно, впечатляют финальные «кадры».
Табун, либо стадо мертвых животных – картинка отнюдь не новая (можно Саймона Грина, например, вспомнить, да у меня и самого в «Песни крови» оживают туши бычков, забитых для нужд армии Ура), но всегда эффектная. А если ее умело нарисовать…
Автор набросал картину скупыми и расчетливыми мазками. Получилось отлично. Очень хорошо визуализируется, и потому - плюс в карму рассказа.