<
Смех и слёзы
Небольшая группа путешественников, не обращая внимания на плохую погоду, местами увязая по колено в грязи размытой дороги, медленно двигалась на запад. Над их головами тоскливо, завывал ветер. Уныло моросящий дождь монотонно барабанил по их сутулым фигурам, закутанным в чёрные глухие плащи. Казалось, нависшие над скитальцами серые тучи неотступно следовали за странными путешественниками весь их путь. И постоянно двигались в том же направлении, что и они. Неожиданно лидер группы остановился. Его примеру последовали остальные путники. Тёмный эльф, остановивший отряд, откинул капюшон плаща. Закрыл глаза, и поднял голову к небу, подставив под моросящий дождь своё бледно-серое лицо.
– Вот мы и пришли, братья! Осталось совсем немного. Скоро мы будем на месте, – сказал он.
* * * *
Сначала жители Толстопузии обрадовались тому, что неподалеку от их маленькой деревни решили поселиться достопочтимые рок-маги. Как сначала думали полурослики, новым соседям можно было бы втридорога продавать различную еду, произведённую на местных фермах. А также маги могли бы защитить их деревушку от нападения волков и бандитов. Но позже стало ясно, что иногда иметь по соседству рок-магов не так приятно, как думалось в начале.
– И чего они у нас только забыли? – тяжело вздохнув, задал мучащий всех вопрос братец Кудряш.
Все полурослики, собравшиеся на деревенском сходе, тоже хором вздохнули и задумались. Не успело пройти и недели, как жители Толстопузии поняли, что от гостящих у них рок-магов больше вреда, чем пользы.
– Господа Страдальцы говорят, что места их наши, видите ли, вдохновляют. Только мы-то здесь причём! – хныкая, стал жаловаться папаша Белобрыс. – Как они у нас в Толстопузии поселиться изволили, так сразу всё небо тучами заволокло, и дождь этот противный начался. Моросит уже целый месяц. У меня от него весь урожай в огороде гниёт. Все грядки затопило, а вчера смотрю — тыквы мои от стебля оторвались и вниз по улице поплыли!
– Больно кому нужны твои тыквы! У меня вот все яблони вянут, и все груши гниют на корню, как будто проклял их кто! А в огороде всю морковь сорняки заглушили. Я эту проклятую траву рву целый день, а с утра гляжу — опять все крапивой и мокрицей заросло, чтоб им пусто было! – со слезами на глазах встрял в разговор дядька Чернокудр.
– А у меня все коровы молока и на стакан надою не дают! Стоят в стойле, выходить на улицу не хотят. Едят мало и так жалобно мычат, просто сердце кровью обливается, – грустно сообщил рыдающий братец Долгопят.
– Это ещё что! А я вот в последнее время в наших краях совсем охотиться не могу! Хожу по лесу и носом шмыгаю, всех зверей распугиваю. Бывало конечно, заткну нос, подкрадусь к какому-нибудь зайцу. Вскину ружьё, прицелюсь. И тут заяц на меня жалостливыми глазами как посмотрит! И так мне эту бедную зверушку становится жалко! Они ведь тоже так страдают, так страдают! От этого всего у меня сразу слёзы-гадюки лить начинают. Прицелиться нормально не могу! Начинаю реветь навзрыд. Заяц это слышит и наутёк! Уйду я из Толстопузии, уйду! Нет мне тут житья! – схватившись за голову, зарыдал деревенский охотник Легкоступ.
– Это всё от их треклятой страдальческой философии, – шмыгая, с умным видом заявил вечно пьяный дед Краснонос. – Где это видано, чтобы меня, добропорядочного полурослика, вино хандрить заставляло! Не было такого никогда! Вот бывало, раньше выпьешь, так сразу плясать и петь тянет. А сейчас после выпивки тоска мучает, просто жить не хочется.
– Вот-вот правильно дед Краснонос говорит. Мне от этих рок-магов и так тошно, а когда господа Страдальцы репетировать изволят, так на меня такая смертная тоска накатывается, что хоть волком вой. А когда такое было, чтобы наш брат тосковал весь день напролет? Некогда нам этой глупостью заниматься, – просто лопался от негодованья дядька Конопатыч, при этом громко сморкаясь в уже давно сырой платок.
– Взять бы этих Страдальцев проклятущих за шкирку и палками гнать из нашей Толстопузии. И, камнями в них покидывая, приговаривать, чтобы они свою меланхолию забыли напрочь, что вред от неё только один! Мне работать надо, а я из-за этих рок-магов страдающих целый день слёзы лью, словно лук чищу, – вытирая рукавом мокрые глаза, сердился братец Забияка.
Тут встал, до этого всё время молчавший, дед Толстощёк. Все возмущающиеся полурослики притихли, желая услышать, что скажет по этому поводу глава деревни.
– Палками и камнями, братцы, рок-магов не проймешь. Тут хитрее действовать нужно. Как говорится, клин клином вышибают, – медленно проговорил он, явно чего-то задумав.
* * * *
Три дня спустя квинтет Страдальцев в полном составе как всегда собрался на лужайке около своего нового жилища. Пятеро тёмных эльфов сидели на камнях, удобно расположившись около развалин древнего храма, и настраивали свои музыкальные инструменты. По их чёрным, как смола, длинным волосам и по тёмным элегантным одеяниям струйками лились капли моросящего дождя. На бледно-серой щеке каждого рок-мага виднелась татуировка текущей из левого глаза слезы. Тёмные глаза были наполнены тоской и безысходностью.
Прибыв в Толстопузию, господа рок-маги изволили поселиться в почти развалившемся древнем храме, который находился на холме неподалеку от деревни полуросликов. В храме царило запустение и разруха. Изнутри он был весь покрыт вековой пылью и от фундамента до крыши был весь опутан паутиной. Здешние полурослики боялись посещать эти зловещие и мрачные места. Страдальцам же это место очень понравилось, и они решили здесь поселиться. К удивлению жителей Толстопузии, рок-маги даже не стали приводить развалины храма в порядок, что бы хоть как-то улучшить вид своего нового жилища. Они только соорудили небольшой алтарь для поклонения музе Тьмы, и на этом их обустройство в новом доме закончилось. Питаясь тёмной энергетикой храма, рок-маги ежедневно самоотверженно занимались совершенствованием своего мастерства. И этот день не был исключением.
– Господа, я предлагаю начать сегодняшнюю репетицию с классики. В это волшебное тоскливое утро я хочу предложить исполнить песнь тринадцатую из трагедии великого темно-эльфийского поэта Слезолея, – с грустной торжественностью объявил собравшимся тёмным эльфам вокалист Зауныв.
– О, это так печально! – единодушно одобрили выбор своего лидера остальные маги.
Предварительно настроив свои магические инструменты, Страдальцы приступили к исполнению грустной музыкальной композиции. Тучи над храмом ещё тоскливее сгустились. Дождь стал моросить с ещё большей обречённостью. Вокруг храма в кустах зашмыгали носы и послышались сдавленные рыдания сидящих там полуросликов. Вокалист Зауныв взял в руки череп найденный в храме, поднял его на уровне лица. И, устремив свой взгляд в бездонные провалы его пустых чёрных глазниц, пропел первые слова тринадцатой песни.
– О, бедный Горевестник… – начал было он.
– … я знал его Смеяций, – нагло перебил вокалиста чей-то весёлый звонкий голос, явно передразнивающий лидера Страдальцев. – Был он тот ещё подлец! Он в нашем городе известен был как самый главный выпивоха, бабник и хитрец! – бессовестно коверкая слова великого произведения, продолжал незнакомец.
Впервые после появления в Толтопузии тёмных эльфов сквозь плотные серые тучи начал пробиваться солнечный свет. На радость полуросликам уже до тошноты надоевший им дождь, наконец-то прекратился. На тропинку около храма вышла пятёрка гоблинов в шутовских нарядах и с музыкальными инструментами наперевес. Тёмные эльфы скривились в презрении, узнав в появившихся рок-магах знаменитых Зубоскалов. Гоблины-шуты поклонялись музе Света. Такое удивительное сочетание было редкостью для Мира Пяти Муз, но всё же иногда случалось. Проповедники из Ордена Света исходили весь мир вдоль и поперёк, всюду распространяя свою веру. Стараниями миссионеров их религия прижилась в самых неожиданных местах. По этой причине и появлялись такие совсем невозможные вещи, как, например, гоблины поклоняющиеся музе Света. Однако, будучи по характеру бунтарями, гоблины-шуты имели несколько иной взгляд на свою веру. Зубоскалы не были набожными праведниками, но они дарили окружающим свет и радость. Причём радость они дарили в очень больших объёмах. Соответственно их мировоззрение кардинально отличалось от мировоззрения Страдальцев полным отсутствием меланхолии и прочей, как говорили сами гоблины, тоскливой мерзости. Там где появлялись Зубоскалы, всегда светило солнце и всем в округе становилось очень и очень весело. По этой причине дед Толстощёк и выбрал для борьбы со Страдальцами именно этих рок-магов. Глава Толстопузии очень много обещал заплатить гоблинам за освобождение его деревни от присутствия тёмных эльфов, которые пагубно влияли на погоду в этих краях и на душевное состояние местных жителей.
Наконец-то явившиеся Зубоскалы, весело позвякивая бубенцами на своих шутовских колпаках, так заразительно смеялись, так забавно корчили свои рожи, передразнивая Страдальцев, что полурослики в кустах сразу же перестали грустить и рыдать. То там, то здесь послышался их весёлый смех. Вокруг древнего храма в кустах прятались почти все жители Толстопузии и некоторые самые храбрые полурослики теперь даже вышли из своих укрытий.
Зубоскалы держали инструменты в боевой готовности. Стоящие напротив них Страдальцы тоже приготовились к бою.
– Я вижу, господа, что философскую дискуссию готовы вы начать, – нахмурив брови, спросил нежданных гостей тёмный эльф Зауныв.
– Да, вы правы, господа, печальным нытикам всегда готовы мы по репам настучать! – сняв в знак приветствия шутовской колпак, в рифму весело ответил гоблин Шуткарь.
Сражение начали Страдальцы. Уныло запиликала скрипка в руках тёмного эльфа Кручиния. Барабан ударника Скорбио принялся отбивать грустный похоронный марш. Тут же к ним присоединились Меланхолий и Печалень — дуэтом жалобно загудели их гитары. Необычайно тоскливая мелодия магической серой пеленой накрыла поле боя.
– Всё в мире в своём итоге увядает! Наша жизнь сквозь пальцы утекает! Всех живых в конце ждёт смерть — мы это знаем! И в том великая трагедия — предмет страданий!
После этих слов, которые мрачно пропел Зауныв, зеленые листья на стоящих неподалеку деревьях внезапно завяли. Полностью засохнув, они закружились в вихрях подхватившего их ветра. И, со свистом вспарывая воздух, быстро устремились желтыми смертоносными лезвиями к вставшим в боевую стойку Зубоскалам.
Препаршивое настроение волной накатилось на полуросликов, которые из кустов следили за происходящими событиями. От беспросветной безысходности у них предательски защипало глаза. Неожиданно им стало снова очень мерзко и тоскливо. От такой печальной музыки в души полуросликов подлым образом закралась горькая обида на то, что всему живому рано или поздно суждено умереть. Только было развеселившиеся жители Толстопузии не сдержались и против своей воли вновь начинали хныкать и рыдать.
– Мы все когда-нибудь умрём, зачем же нам реветь? Когда за нами смерть придет, мы будем песни петь! Дано нам время для того, чтоб веселиться! И наша цель — весельем с миром поделиться! Так лучше жить, чем вечно ныть. Не стоит напрасно свои сопли изводить, – раздался в ответ зажигательный смех вокалиста Шуткаря.
Его слова тут же озорном мотивом поддержали гитаристы Ржач и Весельчак. Усиливая ритм заклинания, забил в барабан ударник Ухмыль. Громко заиграл на трубе Смеяций. Созданная магическая композиция заглушила тоскливую мелодию. И жарким огнём с легкостью спалила острые листья, летящие в гоблинов. Неожиданно весело звенящие гитары Зубоскалов стихли, труба замолчала, барабан перестал отбивать бешеный ритм, вокалист умолк. Зубоскалы, как будто играя, предлагали совершить Страдальцам следующий ход.
– За громким смехом вам не дано услышать шепот откровенья! Лишь в тихом страдании слышен этот голос озаренья! Смысл жизни даёт он нам понять. О сокровенных тайнах мира нам желает он сказать, – печально пропел вокалист Зауныв, уже немного раздражаясь.
Остальные тёмные эльфы в это время вплетали в его слова невероятно грустную мелодию. Воздух вокруг, подчиняясь рок-магам, начал движение. Ветры, всё больше усиливаясь, сворачивались и скручивались в гигантские печально завывающие смерчи. Растущие ветряные столбы медленно надвигались на Зубоскалов, на своем пути выдирая с корнями деревья и увлекая их за собой. Сильно раскрутив вырванные деревья, магические смерчи вдруг принялись швырять их в сторону Зубоскалов. Некоторые такие снаряды были пущены с очень большой силой и перелетели свою первоначальную цель. Ломая всё на своем пути, они обрушивались на дома и огороды, которые находились неподалеку от холма, где происходило сражение.
– Это же мой дом! Это же моя вишня! – жалобно заскулили попрятавшиеся кто куда полурослики.
– В страдании вся истина и жизни соль. Нам истину откроет наша боль. А что ваш глупый смех дарует вам? Такое бесполезное веселье нужно лишь глупцам! – продолжал свою печальную песню Зауныв.
Жизнерадостно звеня бубенцами на своих шутовских колпаках, Зубоскалы смешно уворачивались от втыкающихся рядом с ними деревьев и постепенно начинали распевать в ответ веселую песню.
– Лишь с серьёзным видом все глупости в мире творятся! И поэтому мы будем лучше смеяться! Меткой шуткой пороки и изъяны мы вскроем! Весёлую жизнь всем мы устроим! Ведь в каждой шутке много смысла и глубины! На себя дают они взглянуть со стороны! – пропел вокалист Шуткарь, весёлой песней наложив на всех гоблинов заклинание, временно увеличивающее ловкость и увёртливость.
С каждой секундой в Зубоскалов летело всё больше и больше снарядов. Но ни одно летящее, словно гигантские стрелы, дерево не попало в невероятно ловко скачущих шутов. Наконец, магические вихри развеялись, и тёмные эльфы принялись создавать другое ещё более сильное заклинание. Гоблины тоже перешли от обороны к атаке. Зубоскалы и Страдальцы разошлись не на шутку. В своей жизни они еще никогда с такой полной самоотдачей не колдовали. Каждая сторона хотела во чтобы то ни стало победить. Две мелодии, одна похожая на оглушительное рыдание, вторая — на невероятно громкий смех, всё больше и больше набирали силу. Вокруг яростно бился ветер, гнул кусты и деревья, рвал и метал из стороны в сторону сорванные листья. В небе над полем боя быстро кружились тучи.
Некоторые самые догадливые полурослики поспешили убраться подальше от места событий. С глупыми улыбками на лицах и со слезами на глазах они расползались кто куда от греха подальше. Наполняясь энергией и уплотняясь, две разных мелодии упрямо надвигались друг на друга. Две стены, одна яркая огненная, другая тусклая тёмная, сошлись и стали давить друг на друга, вышибая искры и молнии. Пространство вокруг поля боя не выдержало и затрещало по швам. Некоторые не успевшие убежать полурослики упали без сил и стали одновременно громко плакать и смеяться, как сумасшедшие. Вдруг им показалось, что в этом бою решается судьба не только их маленькой деревни, но и судьба всего Мироздания. Полуросликам неожиданно показалось, что если победят Страдальцы, то жители Мира Пяти Муз будут до конца дней постоянно рыдать. А если победят Зубоскалы, то жители всего мира будут вечно хохотать, катаясь от изнеможения по земле. Словно Муза Тьмы и Муза Света самолично сошлись друг с другом в этом сражении.
Противостояние двух стихий достигло своего апогея. Внезапно яркая ослепительная вспышка осветила собой все пространство вокруг. Мгновение спустя холм был пуст. Страдальцы, Зубоскалы и не успевшие уползти подальше полурослики исчезли. Казалось, рок-маги уничтожили друг друга вместе со зрителями. Но это было не так. Такая плотная концентрация двух могущественных сил прожгла брешь в самом времени и пространстве и выбросила всех действующих лиц в бесконечность. Спор продолжался, но происходил уже в ином измерении.
С самого начала времён Муза Тьмы и Муза Света никогда не упускали возможности поспорить. При этом они часто любили втянуть в свой спор как можно больше смертных. И, конечно, каждая муза обязательно хотела выиграть, чего бы это ни стоило. И если бы в такие споры двух вздорных сестёр вовремя не вмешивалась Муза Гармонии, неизвестно что произошло бы с этим миром. Вот и сейчас только вмешательство Музы Гармонии спасло Мироздание от ужасного катаклизма.
На бескрайнем тёмном полотне небес мерцало множество ярких звёзд. Огромная фигура Музы Тьмы, раскинув чёрные крылья, стояла за спинами Страдальцев. Позади Зубоскалов, расправив ослепительно белые крылья, исполином высилась Муза Света. Рок-маги, окрылённые вниманием снизошедших богинь, неистово играли на своих инструментах. Две мелодии, одна похожая на оглушительное рыдание, вторая — на невероятно громкий смех, старались заглушить друг друга. Между спорщиками, ослабляя их сотрясавшие основы Мироздания смертельные выпады, парила Муза Гармонии. Вокруг прямо среди звёзд, то плача, то хохоча, сидели полурослики. Став вечными зрителями этого зрелища, они сквозь слёзы наблюдали за грандиозным сражением.
* * * *
Прошло время. Полурослики, успевшие вовремя убежать с холма до того, как там разбушевалась ужасная буря, стали жить своей обычной жизнью. Они отремонтировали разрушенные дома, подровняли огороды, выбрали нового главу деревни взамен пропавшего деда Толстощёка. Конечно, жители Толстопузии грустили по сгинувшим на холме односельчанам, но грустили не долго. Не пристало добропорядочным полуросликам постоянно хандрить, нужно было жить и работать. Жизнь в Мире Пяти Муз шла своим чередом, порядок и устои которой не менялись уже многие тысячи лет. Жители мира плакали и смеялись. Любили и ненавидели. День сменялся ночью. Ночь сменялась днём. А значит, где-то тьма и свет всё ещё продолжали свой извечный спор. И отголоски их спора всё ещё были слышны в Мире Пяти Муз.
© Copyright rock-magic.ru Komissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)
>