И начался с эпиграфа. Что могу сказать? Мне не нравится «Моторхэд». Не понимаю, почему моим друзьям нравится. Некоторые из них, представляете, считают Лемми лучшим вокалистом мира! Лучшим, чем мои любимые Удо, Эрик Адамс, Кипелов и Доро! Бред!
Зачем я это все сейчас говорю? А вот ровно такие мысли мысли вызвал эпиграф. А какие должен был вызвать?
Второй эпиграф более напоминает вступление. Я начинаю входить в курс дела и это хорошо. Вот только моя жизнь сложилась таким образом, что я - юрист. Мне больно от того, что автор представляет таким мой язык. Красивый и поэтичный. Язык, в котором есть только субъекты и их права и обязанности, правоотношения и случаи их возникновения и прекращения. В котором не снимаются деньги со зрителей, заставших момент его смерти. Где для каждой мысли есть свой параграф, статья, часть, пункт. Ну да ладно. Эпиграфов больше нет, так что приступаем наконец к рассказу.
Иногда ты просыпаешься и тут же понимаешь, что сегодня будет паршивый день. Этот день не был таким. Начать хотя бы с того, что встал Василий в двенадцать часов. И хотя ему, патологическому жаворонку, это далось с величайшим трудом, идти против золотого правила «да отлежись ты за выходные как за всю минувшую неделю» он не мог.
Я не могу понять, что в этом не так. Понимаю каждое слово и предложение в отдельности. А все вместе как-то связать не могу. Первое предложение - согласен. Второе - просто верю автору: он же мне утверждает, что ж не верить. Третье - встать в двенадцать это хорошо или плохо для Василия? Если продолжать логику второго предложения, то хорошо. Наверно. Не уверен, так как в четвертом предложении объясняется, что Василий - патологический жаворонок и такой поздний подъем дался ему с трудом. В таком случае истинно ли второе предложение? И к чему все-таки первое?
Я надеюсь, что этот мозговой штурм не напрасен, и этот абзац в дальнейшем рассказе будет важен. Иначе получится, что я сомневался зря.
терпеть не может свою работу, своих коллег, важных дядек из совета директоров и тем более важную тетку из совета директоров, по которой сохнет с того самого дня, как увидел ее на десятисантиметровых шпильках и в длинной обтягивающей юбке.
«Сохнет» и терпеть не может одновременно? Противоречивый тип. Он мне не нравится. У меня однажды был период, когда я любил двух женщин одновременно. Я тогда тоже никому не нравился, пока сам не понял, что мне нужно.
- Есть такая вредная привычка – много думать, - сквозь могучий зевок протянул Василий.
Ух ты! Он как будто мне ответил! ОК, уменьшаю интенсивность мозговых процессов. А если это получилось не случайно, а автор так и задумал, это вообще пять!
- Опять огурцы в глазах? – хмыкнул Василий.
Не понял. Ушел гуглить. Нашел огурцы на глазах. Наверно, оно.
Винтовки стреляют в радиусе сорока пяти градусов, создавая впечатление, будто ведется беспорядочная стрельба.
Разве радиус измеряется в градусах? Не угол? Не сектор? Впрочем, к этому моменту действие увлекло меня настолько, что я готов поверить чему угодно. Хоть радиусу в килограммах. Некогда сомневаться.
Тех, кто пытался выбраться из линии обстрела, бойцы накрывали огнем из «Иглов».
Выбраться из линии обстрела? Не понял, как это? Хотя, ладно, что там дальше-то...
Дочитал. А что? Интересно. Не понимаю, правда, зачем мне это рассказали. Думал, в концовке объяснят, может у меня мысли какие-нибудь по этому поводу возникнут, подискутируем. Не дождался. Но история понравилась. Пожалуй, поблагодарю автора и пойду читать третий рассказ группы.
П.С. Как здорово, все-таки, что Василий вовремя подсказал мне выключить мозги!