7 часов 56 минут, a.m.
Френсис Уотерс положил трубку, и сказал раздражённым голосом:
- Они убили Экхарта. Более того, они даже расправились с Бэйлом и Гиллианом, которые должны были убить их в случае неудачи Экхарта. Аарон Бэйл взят в плен.
- Ну и ладно, - сказал Фред. - Даже если им не удастся захватить одну платформу, ни для них, ни для нас это серьёзной потерей являться не будет.
- Фред Лайр, если бы ты взял себе за труд лишний раз заглянуть в план, ты бы несомненно вспомнил, что Аарон Бэйл - один из лидеров движения Сопротивления. - ещё более раздражённо ответил Уотерс.
- Хм... - Фред задумался. - И что же нам теперь делать, Френсис?
- Вместе с Бэйлом и Гиллианом к платформе выехала группа сопровождения из... да, четырёх человек. - ответил Уотерс. - Они должны были дежурить возле платформы и ждать, пока Бэйл не вернётся. Они наверняка уже поняли, что что-то пошло не так и отправились наверх, на платформу посмотреть, что случилось.
- Как думаешь, им удастся высвободить Бэйла? - спросил Лайр.
- Думаю, да. - ответил Уотерс. - Проблема в другом: повстанцы не успеют убраться на достаточное расстояние от платформы к тому моменту, как прибудут штурмовые группы Вавилона. Их заметят с вертолётов и попросту сотрут в порошок. Свайндлер, - обратился он к шефу разведывательного управления. - Я думаю, тебе придётся отозвать наших ребят обратно.
- А может, не знаю, заставить их сделать большой крюк? - предложил Фред. - Ну типа, плохие погодные условия, или ещё что-нибудь придумать? Или... нет, не то...
Пол Свайндлер, до этого момента молчавший, вдруг мягко улыбнулся и произнёс:
- Друзья, вы попросту стучитесь в открытую дверь. Всё можно сделать гораздо проще: они же приехали туда на зенитке, ведь так? Так вот, мы попросту прикажем пилотам не открывать огонь по зенитке, потому что, допустим, Уайрмана и Гринберга взяли в плен и увезли на ней.
- Так их же убьют! - возразил Уотерс.
- Но ведь знаем то об этом только мы, - сказал Свайндлер.
- А что мы будем делать, когда десантники найдут трупы? - спросил Лайр.
Свайндлер снова улыбнулся:
- Ну, мы скажем им, что это была ошибка. Ведь даже Великие Отцы имеют право на ошибку, не так ли?
8 часов 10 минут, a.m.
Медицинский отсек платформы представлял собой довольно большую комнату с белым стенами, вдоль которых стояло несколько кроватей. На одной из них лежал Гринберг с перемотанной головой и левой половиной лица. На соседней койке полулежал-полусидел Аарон Бэйл, тот самый раненый, которому Мак отстрелил ногу. Оба лежали под капельницами, оба были опутаны многочисленными проводами, соединявшими их с диагностическими аппаратами, оба с нескрываемым презрением рассматривали друг друга.
Уайрман сидел на стуле рядом с кроватью Аарона, наставив на Бэйла ствол гаусс-винтовки.
- Ладно, Бэйл, так кто же ты всё-таки такой? – спросил Уайрман. – Я имею в виду – откуда ты? Откуда? Говори!
- Я сын Эндрю Бэйла. – вяло проговорил пленник. – Мой отец был строителем Второго Вавилона… Вы что-нибудь слышали о проекте X-Seed 4000? – вдруг спросил Бэйл.
- Нет. – коротко ответил Уайрман. – Скажи нам, что это.
- Немного истории. Не возражаете, господа? – сказал Бэйл с ухмылкой.
Господа не возражали.
- Ещё в начале прошлого века существовал проект построения огромного небоскрёба высотой в две с половиной мили. – сказал Бэйл. – Этот небоскрёб, по сути, должен был стать настоящим городом в городе. Внутри этого здания должны были поместиться парки, отели, офисные здания и даже леса. Это был, по-моему, самый амбициозный архитектурный проект со времён Вавилонской башни, - так говорил мой отец.
Правда, отстроить X-Seed 4000 не удавалось никак: то не было денег, то людей, который взялись бы за столь сложную задачу, а потом, не знаю, может, у людей появились проблемы поважнее строительства четырёхкилометровых небоскрёбов.
Правда, в сороковых годах о нём – об этом проекте, снова вспомнил… Угадайте кто! – Бэйл широко ухмыльнулся. – Нет, ну вы угадайте! Сам Виктор Маклиллан, Первый и Величайший из Отцов вашего Второго Вавилона, вашей помойки, если не сказать больше!
Я не знаю, что вам о нём рассказывали, что вам о нём рассказывали, но мне мой отец говорил, что Маклиллан был одним из самых богатых людей на голубом шарике. Нет, вы представьте себе, ему принадлежало больше четверти всех мировых запасов нефти и газа, его состояние приближалось к сотне миллиардов! Но он был не только одним из богатейших людей на планете, он был ещё и изрядным параноиком. Он просто панически боялся начала ядерной войны, хотя, стоит признать, не зря. Тогда, в середине 40-х, человечество дошло до критической отметки, до своеобразной последней черты, за которой его ждала лишь собственная смерть. К тому времени на нашей планете проживало почти двенадцать миллиардов человек, вы только вдумайтесь, почти двенадцать миллиардов! И три четверти из них жили за чертой бедности, по той простой причине, что ресурсов людей много, а ресурсов было мало. Причём я говорю не только о всяких полезных ископаемых вроде нефти и газа, я говорю о воде. Источники чистой воды в середине двадцать первого века можно было пересчитать по пальцам. А чистым воздухом с 20-х годов можно было дышать только при помощи фильтров воздуха. Мир был похож на пороховую бочку, да к тому же американцы уже были готовы рвануть по Камчатке наперегонки с японцами, чтобы отвоевать остатки природных ресурсов, которые тогда ещё оставались в России. Русские в свою очередь постоянно грозились нажать красную кнопку. Так что понять Маклиллана можно.
Но для него это была своего рода мания. У него было с дюжину домов по всему свету, и в каждом доме у него имелось бомбоубежище. Да что там говорить, у него оно даже в собственном офисе было! Но ему было мало возможности спасти себя, он хотел дать человечеству шанс после апокалипсиса на обломках старой цивилизации выстроить новую.
И в один прекрасный день Маклиллану в голову пришла замечательная идея, что X-Seed 4000, который изначально планировали как замкнутый, автономный комплекс, неплохо сгодился бы в качестве бомбоубежища. Причём не просто бомбоубежища, а целым городом-колонией, который смог бы ещё веками существовать после Апокалипсиса, а потом стать новой колыбелью человечества, которое начнёт возрождаться, когда минуют последствия ядерной войны или ещё чего-нибудь там. Всё что требовалось: построить это убежище и обеспечить его всем необходимым. А для ресурсного магната это не проблема.
Мой отец говорил, что Маклиллан потратил больше половины своего состояния на осуществление задуманного. Мой отец был одним из тех пяти тысяч человек, которые строили Второй Вавилон. И работа была просто адская. Им приходилось обслуживать роботов и постоянно следить за ходом выполнения работ, а для этого им нужно было ежедневно забираться на высоту до четырёх миль и там горбатиться по восемь часов подряд. Но вам этого не понять, вы же никогда и не работали по настоящему. А я помню. Я тогда маленький был, мне года четыре было, но я всё равно помню, как мой отец приходил домой уставший, полностью разбитый, с больной головой и бесконечно злой. Мой отец и моя мама были из небогатых семей, у них не было денег на нормальное образование, и отцу приходилось горбатиться на этой чёртовой работе, чтобы прокормить нас.
Пять тысяч человек около пяти лет горбатились на этой чёртовой стройке. Где-то около сорока человек из них погибло, сорвавшись с большой высоты. Мой отец несколько раз переболел пневмонией, один раз он даже чуть не умер, однако ни он, ни один из тех пяти тысяч бедолаг не получили шанса спастись, пережив ядерную войну за этой вашей Стеной!
Неет… Туда попадали только те, кто мог платить, а это в основном были чёртовы уроды вроде вас. Политики, которые, чёрт возьми, ещё вчера уверяли своих граждан в своей безграничной преданности, сбежали, словно крысы, под прикрытие стен Вавилона, когда началась Краткая война! Когда японцы наперегонки с американцами рванули по Камчатке, главари религиозных сект, которые ещё вчера говорили, что конец света для истинного христианина – это хорошо, потому что грядёт Второе пришествие Христа, что скоро все мы заживём, чёрт возьми, счастливо, куда они делись? Они побежали во Второй Вавилон, наплевав на свою паству, наплевав на всё и на всех!
Вот скажите мне, почему какой-то вонючий делец с миллионом долларов на банковском счёте может себе позволить оказаться в безопасности, когда весь мир полетит в тартары, а мой отец и его семья – нет?! Где, тут, подвох?! – Бэйлу понадобилось несколько секунд, чтобы перевести дух, а затем он продолжил, теперь уже гораздо спокойнее. – Вы знаете, краткая война длилась всего шесть дней, а на седьмой у русских сдали нервы, и они с американцами обменялись ядерными ударами. Так вот, вы знаете, что в результате ядерной войны всего полмиллиарда жителей Земли погибло? Всех остальных доконала ядерная зима, вот что самое обидное.
Второй Вавилон всем был обеспечен: вам не приходилось голодать и умирать от жажды, потому что у вас были собственные фермы и станции для очистки воды, у вас была своя нефть, свой газ, чёрт, да у вас было всё! Но вы ни с кем не хотели делиться. Пока вы наслаждались всеми благами цивилизации, я с отцом охотился на крыс в тоннелях токийского метро и спал на каменном полу в подвале одного из супермаркетов. Помню, однажды нам удалось связаться с жителями колонии в сорока милях от Токио. Она находилась в одном из небольших портовых городков, этот городок находился достаточно далеко от места взрыва, там находился рыбный завод, и поэтому там сохранилось достаточное количество припасов, чтобы основать на его месте колонию. Мы послали отряд из… кажется, пятнадцати человек. Из них спустя месяц вернулось только пятеро, и эти пятеро рассказали нам, что на месте колонии оказались лишь выжженная земля и руины нескольких зданий. Среди наших – а нас тогда было не больше сорока – нашёлся один бывший военный лётчик, так вот он сказал, что, по-видимому, городок бомбили напалмовыми бомбами. И не раз. Сволочи вы, вот вы кто.
Но, вашу мать, вам сейчас должно быть чертовски обидно! Вы изо всех сил пытались нас уничтожить, а не смогли! Вам это может показаться невероятным, мне самому это кажется невероятным, но мы выжили! Мой отец спустя пятнадцать лет после Краткой войны умер от бронхита, моя мама умерла от лучевой болезни, моему лучшему другу ты, - он указал на Гринберга. - Полчаса назад снёс голову с гаусс-винтовки, но я жив и ещё десятки тысяч моих товарищей, и ещё тысячи и десятки тысяч людей, которые по вашей вине оказались на обочине жизни, они тоже живы! Мы все эти годы, все эти полвека прятались в тоннелях метро и трубах канализации, среди развалин далёких городов, но теперь пришло и наше время! Эта нефтяная вышка – это ведь лишь часть… очень малая часть нашего плана. К рассвету Второй Вавилон будет нашим, и не вы, ни кто либо ещё не сможет нам помешать.
Хватит вам одним пользоваться благами цивилизации: дайте попользоваться и другим!
- Так, ладно, пора кончать с этим. – прервал его Уайрман. – Последний вопрос: как вы пробрались на платформу?
- А ты что, так до сих пор и не понял? – Бэйл притворно вытаращил на него взгляд. – Какие же вы несообразительные! Вы что, думаете, что Экхарт, которого вы пристрелили десять минут назад, был единственным нашим человеком в Вавилоне?
- Так ты хочешь сказать?... – Уайрман замолк, не докончив свой вопрос, опрокинулся на спинку стула и шумно выдохнул. – Сколько?
- Ну, около полусотни… - ответил Аарон. – Этого вполне достаточно. От одного человека мы получили координаты вышки. От ещё одного кое-какую другую информацию. Третий должен был вас пристрелить.
- Чёрт возьми... - протянул Уайрман. - Ладно, через несколько минут сюда заявятся штурмовые группы Разведывательного Управления. И они, я думаю, заставят тебя рассказать всё, что ты знаешь.
- Хорошо, что ты сообщил. - сказал Бэйл. - Потому что времени у нас мало, а я хочу задать тебе ещё пару вопросов. А ты бы не хотел присоединиться к нам?
- С чего бы это? - в свою очередь спросил Уайрман. - С чего ты решил, что я бы захотел присоединиться к каким-то дикарям?
- А почему бы и нет? - сказал Бэйл. - Почему ты с Вавилоном? Я понимаю, хм... Гринберг - у него ведь фамилия Гринберг, не так ли? - но ты же, судя по твоему виду, умный человек? - он сделал паузу. - Так почему? Почему, после всего, что я тебе рассказал, ты всё ещё против меня? Почему ты... не согласен со мной?
- Вы - дикари. - не очень уверенно ответил Уайрман. - У нас ничего общего нет, да и не может быть!
- Да? Что ж, - Аарон усмехнулся. - У вас, если беременная женщина носит ребёнка с отклонениями, она по закону обязана сделать аборт. У вас до сих пор остаётся слепая вера в Великих Отцов, которые навязали вам, что вы - избранные, спасённые Посланником Господа - Виктором Маклилланом, хотя вы просто потомки кучки богачей, которые сумели вовремя укрыться внутри огромного бомбоубежища. Вы круглыми сутками спите, жрёте, развлекаетесь и размножаетесь - и при этом ровным счётом ничего не делаете. Вы даже не знаете, что такое настоящая работа! Вы скатились до того, что некоторые из вас верят в то, что за Стеной ничего нет: да-да, я знаю про вашу Церковь Вандерволла. И после этого вы называете нас дикарями?
- Заткнись, - прошипел Гринберг. Он уже начал соображать что к чему, но Бэйла было уже не остановить.
- Так почему ты против нас? - продолжал вещать он. - Ты же сам отлично знаешь и видишь, что ваше общество гниёт изнутри, так какой смысл быть его частью? Он, - Бэйл указал на Гринберга. - Одно из порождений такого общества, можно сказать, его конечный продукт. Несносный, агрессивный тип, для которого ничего не стоит убить другого человека, - вот кто он такой! И ты хочешь быть с ним?!
Гринберг потянулся за своей винтовкой, которая лежала на прикроватном столике.
- Решать тебе, - продолжал вещать Бэйл. - Думай, а то времени у нас мало! И я надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор.
Мак схватил винтовку.
- РЕШАЙСЯ! - взревел Бэйл.
И Уайрман решился. Он выстрелил.
Пуля угодила Гринбергу прямо в середину груди, чуть ниже того места, где, как полагал Мак, должно было находиться сердце, и прошла навылет. Он почувствовал сильный ожог, и уже было хотел вскрикнуть, но у него не получилось даже прохрипеть: он просто не мог набрать достаточно воздуха, чтобы закричать. Гринберг задыхался.
- Ох! - просипел он.
Мак откинулся на спину, снова попытался вдохнуть и снова у него ничего не вышло. На его рубашке (когда Гринберг ложился на койку, он стянул с себя куртку) расплывалось кровавое пятно. Удушье становилось всё нестерпимее, и Мак почувствовал, как его охватывает липкий, тошнотворный страх, как леденеет живот и теряет способность мыслить голова. Перед глазами появились жёлтые круги, на грудь словно надавили огромным прессом. Гринберг запаниковал: взгляд его сделался безумен, он вцепился одной рукой в покрывало, другой зашарил по кровати и что-то неистово засипел.
- Тебе тяжело? - спросил Бэйл.
- Да, - тихо ответил Уайрман. Он уже жалел, что выстрелил.
- Убей его. - посоветовал Бэйл. - Если ты его не убьёшь, он промучается ещё минут пятнадцать. Он сволочь, конечно, всё так, но я думаю, такую услугу мы можем ему всё-таки оказать.
Уайрман качнул головой:
- Не могу, - прошептал он.
- Тогда давай я, - сказал Аарон. - Дай мне винтовку.
Уайрман передал ему оружие.
- Молодец, - он широко улыбнулся и выстрелил.
Стрелком он был опытным, так что его выстрел попал точно туда, куда надо: прямо в сердце Уайрмана.
Аарон Бэйл откинулся на подушку и, положив винтовку рядом, стал наблюдать за дверью. На его губах продолжала играть едва заметная улыбка.
Спустя пару минут послышался лязг двери, скользящей по стальным направляющим и последовавший за ним топот шагов по бетонному полу.
- Три короля пришли за золотом! - крикнул Бэйл.
- А четвёртый погиб по пути! - прокричал вторую часть пароля голос в коридоре. - Бэйл, ты что ли?
- Я! - подтвердил Аарон.
В помещение ворвалось четыре человека в грязных, оборванных одеждах, вооружённые автоматами пятидесятых годов (Лучшего оружия им было просто не достать). Один из них спросил:
- А это кто такие? - и указал на Уайрмана и Гринберга, который до сих пор продолжал слабо подёргиваться.
- Мои бывшие пленители, Кик, - ответил Бэйл. - Я уговорил одного из них пристрелить другого, а затем пристрелил его сам.
- Зачём? - удивился Кик. - Нам лишние люди не помешают.
- Да ну его, - пожал плечами Бэйл. - Этого хлюпика. Он в сердце с двух ярдов попасть не может, да к тому же трус порядочный. Вот этот, - он указал на Мака. - Он бы нам понадобился, но он нас на подсознательном уровне ненавидит.
- Добить его? - спросил Кик.
- Нет, не надо, - Бэйл помрачнел. - Он мне ногу отстрелил. Пусть помучается. Ах, чёрт! - вдруг воскликнул он. - Как же вы меня без ноги вниз по тросам спустите?
- Да ладно, - махнул рукой Кик. - Придумаем что-нибудь.
8 часов 26 минут. a.m.
Когда два вертолёта подлетели к платформе номер сто пятьдесят три на расстояние в двести миль, каждый из них выпустил по четыре ракеты в направлении платформы, с целью уничтожить её надстройки, в которых могли засесть отряды врага. С шипением и свистом ракеты вонзились в грязные, неказистые постройки, и тут же воздух над платформой наполнился визгом, лязгом, грохотом, осколками бетона, стекла и железных листов и облаками пыли. Рванули трубопроводы, по которым перекачивалась нефть и некоторые из цистерн с добытым топливом внутри. Те цистерны, нефть в которых всё-таки не сдетонировала, прохудились и густая маслянистая жидкость начала заливать руины зданий.
Десантники тоже сработали как нельзя лучше. Оба вертолёта зависли над платформой, и два взвода вооружённых гаусс-винтовками, плазмоганами, плазменными гранатами и чёрт знает чем ещё. Один взвод принялся быстро обшаривать руины в поисках тел. Несколько минут оживлённых поисков увенчались неудачей: найти кого-либо или что-либо десантникам так и не удалось.
Второй взвод спустился вниз и быстро обшарил немногочисленные внутренние помещения платформы. Они были пусты. В коридоре десантникам удалось найти лишь пятна крови на полу и стенах коридора, как раз в тех местах, где застрелили Гиллиана и Экхарта, где Гринбергу вырвало кусок мяса из головы и где Бэйл лишился правой ноги. Трупы были унесены повстанцами, и похоронены спустя два часа на кладбище близ Находки. Там покоился отец Бэйла, и его мать, там же лежали многие члены общины, в которой жил Аарон до тех пор, пока он не стал одним из лидеров движения Освобождения.
А вот Уайрмана оставили на том же месте, где он был убит, и даже в той же самой позе: он сидел на стуле, сложив руки на животе, и рассматривал собственные ноги. Гринберг не двигаясь лежал на своей кушетке. Взводный медик прощупал его пульс:
- Живой, - сообщил он. - Ему просто чертовски повезло. Ещё две минуты, и он бы умер либо от кислородного голодания, либо от потери крови. Постой-ка! - его вдруг осенило. - На них же серая униформа! Это наши! - воскликнул он. - Эй, Дик! -- позвал он стоявшего в дверях солдата. - Сообщи командиру, что мы нашли двоих в медицинском отсеке и что они не повстанцы, они из Второго Вавилона! Да, и ещё скажи техникам, пусть поторапливаются: у нас тяжелораненый!
Солдат вышел из помещения и побежал в сторону пункта управления платформой.
. Через несколько минут, находившийся в пункте управления, восстановил питание платформы (Перед тем, как покинуть платформу, повстанцы снова отключили питание), и уже спустя полминуты к изголовью кровати Гринберга подкатили два медицинских дройда. Пока они оказывали Маку первую медицинскую помощь, Гриберг очнулся и тусклым, хриплым голосом поинтересовался у стоявшего рядом с кроватью медика:
- Свои?
Медик молча кивнул в ответ.
- Свои... это хорошо, что свои. - сказал Мак и потерял сознание.
8 часов, 33 минуты, a.m.
Генри Лайт произнёс краткую речь.
- Что же, друзья, поздравляю нас всех с успешным началом шоу! - начал он. В один момент, конечно, мы едва не упустили инициативу, но в конце концов у нас всё получилось! Хочу поблагодарить Свайндлера, который так удачно справился со сложившейся непростой ситуацией. Если бы не он, у нас было бы гораздо больше проблем. Спасибо ему.
- Френсис, а что ты будешь делать с Гринбергом? - спросил Фред у Уотерса.
- Ну, есть много способов избавиться от человека, не преступая при этом закона, - ответил Уотерс. - Аарон Бэйл многое рассказал Гринбергу, пока они там беседовали, и я думаю, надо узнать, что именно, - Уотерс ухмыльнулся. - Однако Гринберг получил тяжёлые ранения, и, наверное, чтобы его допросить, понадобится применение психостимулирующих препаратов. Сердце Гринберга не выдержит, и одним вздорным типом в Вавилоне станет меньше.
- Отлично, - сказал Генри Лайт. - И с этой проблемой мы, кажется, разобрались. Ладно, господа, пора двигаться дальше. Каким же будет наш следующий шаг?
20 января 2013 года