[Gorhur]

Рассказ радикально обновлён. Всем критиковавшим - искреннее большое спасибо. Очень надеюсь, что рассказ стал лучше. Мне, по крайней мере, он точно нравится больше теперь. Добро пожаловать читать и высказываться. Если есть охота сравнить, то первая версия - ниже.

Скрытый текст - Первоначальный вариант:

- Через полгода «Исследователь» будет готов к старту. Но никто не берётся предсказать, когда он покинет Землю. Кораблю нужен экипаж…

Войдя в лабораторию, Виктор Честнов бросил взгляд налево, в сторону головизора. Так и есть, слух его не подвёл. Это тот самый горе-корреспондент опять поёт старую песню: обвиняет учёных в том, что люди до сих пор не расселились по галактике.

- …правительство не первый год ждёт от учёных помощи. Продолжительность жизни экипажа должна достигнуть, как минимум, пятисот лет. Тогда шансы найти пригодные для освоения планеты и установить возле них приёмники телепортов резко возрастут. Напомню, правительство с самого начала отвергло идею строить корабли-колонии, на которых до цели смогли бы добраться внуки или правнуки первых экипажей. Психологи уверены, что этот путь обречён на неудачу. А эксперименты с анабиозом показали, что из-за длительного бездействия мозг деградирует до…

Виктор поморщился. Как у этих писак всё просто и легко! Взять да научить тело жить в два с половиной раза дольше прежнего. И плевать, что над тем, как помочь человеку жить двести лет, на Земле бились несколько десятилетий. Это не считая тех веков, которые были потрачены впустую, пока не стало понятно, в каком направлении надо двигаться.

Нет, им вынь да положь результат! Недоумки чёртовы! Только и могут, что подстрекать да в грязном белье копаться.

- …перенаселения будет решена. Но сегодня исполняется пятнадцать лет со старта проекта «Рубежи», а мы всё слышим от учёных: «Нужно ещё время». Сколько? Даже на этот вопрос ответа нет.

- Выключите!

Виктор стоял, глубоко дыша, пытаясь загнать волну гнева туда, откуда она внезапно обрушилась на него, накрыв с головой безумно-мутным потоком.

Голограмма исчезла, уступив место долговязой нескладной фигуре Джорджа Хонора. Он покачал головой.

Виктор ответил своему заместителю угрюмым взглядом, в котором всё же сквозило чувство вины. Он снова сорвался – в который уже раз за последние недели. Отличный пример сотрудникам лаборатории от её руководителя!

Можно, конечно, дежурно извиниться. Но что от этого изменится?

Поэтому Виктор просто кивнул сотрудникам, и прошёл в кабинет. Тяжело опустившись на жёсткий стул – он принципиально не признавал кресел, обволакивающих тело со всех сторон под предлогом поддержания правильной осанки – мужчина щёлкнул пальцами, сложив их особым образом. Отреагировав, киберсистема активировала над столом монитор – мягко светящийся молочным светом прямоугольник. Виктор собрался было дать компьютеру новую команду, но вдруг опустил голову на руки и уставился в стену.

Журналисты, конечно, были той ещё сворой, в любой момент готовой растерзать жертву и кинуть огрызки своей аудитории. Но… вот уже лет десять Виктор и его сотрудники топтались на месте. За это время учёные трижды сменили направление поисков – без толку. С каждым днём учёный видел всё меньше смысла в том, чтобы раз за разом приходить на работу: озарения вполне можно было ждать и дома.

Рабочие будни в лаборатории превратились в дежурства, перемежающиеся редкими экспериментами. Менялись кое-какие исходные данные, задавались новые условия… но на выходе по большому счёту всё оставалось по-прежнему. Подопытные крысы старели и умирали в возрасте, весьма далёком от требуемого, заставляя учёных мрачнеть день ото дня.

Наработки, которые позволили людям регулярно перешагивать двухсотлетний рубеж, не помогали. В лаборатории старательно гнали от себя мысль, что предел возможностей человеческого организма уже достигнут. Место уверенности в своих силах заняла вера в чудеса.

- Ты не в духе. С чего бы это, а? – Виктор поднял голову. В дверях, наигранно улыбаясь, стоял Джордж.

Руководителю ломать комедию не хотелось, и он промолчал.

- Наши ребята придумали тут кое-чего. Подпишешь разрешение на эксперимент?

- Придумали, - Виктор криво усмехнулся. – Если бы так, то ты бы из постели меня вытащил. Опять колоду тасуют… давай сюда.

Он приложил левый мизинец к углублению в небольшой пластиковой карте.

- Придёшь?

Виктор взглянул на Джорджа. Заместитель, слегка разведя руки в стороны, пожал плечами.

- Приду. Начинайте пока.

«Пичкаем этих крыс графолом, пичкаем, - подумалось Виктору. – То так, то этак, а толку нет. Но… ведь бывало же, что из ниоткуда, на пустом месте. Надо продолжать, всё равно продолжать…».

Он встал, и вышел из кабинета.

У боксов с крысами уже стояли человек десять. Ещё столько же следили за начавшимся экспериментом с балкона второго этажа, перегнувшись через перила.

Какое-никакое, а развлечение. К тому же: а вдруг?

Все опыты последних месяцев, по сути, сводились к попыткам усовершенствовать уже известный науке способ продления жизни. Во внутренние органы крыс, сосуды и ткани, кожу и скелет, вживлялись тончайшие нити графола – цепочек из атомов углерода, которые проникали прямо в клетки. Через нити пропускался слабый ток. Сила подбиралась индивидуально, в зависимости от особенностей организма.

Эта стимуляция помогала организму бороться со старением. У людей устойчивый эффект сохранялся около десяти лет. Затем процедуру требовалось повторить.

Но со временем природа всё же брала своё: клетки переставали отзываться на разряды. За всё то время, что нити углерода вживлялись людям, отпраздновать двухсотпятидесятилетний юбилей смог только десяток счастливчиков.

А проекту «Рубежи» нужно было пятьсот лет жизни для экипажа.

«Рубежи»…

Невидяще смотря на своих сотрудников, Виктор вздохнул. На «Исследователе» отвели место для одного-двух учёных – наблюдать за «подопытным» экипажем и, при необходимости, корректировать состояние новоявленных Мафусаилов.

Если бы только удалось найти средство, то он, Виктор, своими глазами… а потом встретили бы, как героя…

Помотав головой, учёный вынырнул из сладостного тумана. Пока что для полётов в облаках не было никаких оснований.

Что только не делали с графолом в лаборатории. Нити сворачивали кольцами, спиралями, стремились охватить одной цепочкой атомов все внутренние органы, или, наоборот, втыкали в животное тысячи коротких «иголок»… без толку. Меняли частоту тока, его силу – тот же результат.

Крысиный век удлинялся не более, чем в два раза. А нужно было – как минимум, в шесть.

- Мы решили сплести сеть, - от группы сотрудников отделился полный юноша – Василий. Подойдя к Виктору, он продолжил: - Мелкоячеистую, на глубине в сантиметр. По расчётам, может возникнуть интересный эффект от наложения электромагнитных полей…

Виктор кивнул. Почему бы нет, в конце концов? Всё лучше, чем ничего. И, внезапно устыдившись, пообещал себе: он тоже возьмётся за ум. Дорогу осилит идущий, и…

Свет в лаборатории ярко вспыхнул и погас.

- Что за чёрт?

- Твою мать!

- Всё насмарку!..

Среди гомона возбуждённых голосов прорезался ещё один – Джорджа:

- Спокойно! Включаю вручную.

Потолок общей залы лаборатории вновь засиял, и Виктор увидел заместителя, стоящего у резервного распределительного щита.

- Напряжение скакнуло. Надо же, - удивлённо сказал Джордж. – Первый раз вижу такое… ну, что там с крысой?

- Сдох Кузька, - с досадой бросил Василий, отворачиваясь от бокса. – Такой удар током… придётся сначала начинать. Снова с сетью ковыряться, эх!..

Махнув рукой, юноша, тяжело протопав по ступенькам, скрылся на втором этаже.

Виктор проводил его понимающим взглядом. Что такое сорвавшийся эксперимент, и как он отзывается в душе, учёный не раз испытал на себе. А потому, в отличие от молодых сотрудников, не поспешил за Василием с утешениями.

«Зря. Только хуже сделают, гуманисты. Попозже надо было, попозже».

Джордж, встретившись взглядом с руководителем, кивнул и отправился вслед за молодёжью. А Виктор подошёл поближе к боксам: ему почему-то захотелось взглянуть на невезучую крысу.

«Мы потеряли время, а она – жизнь… ха! Старею, не иначе. Так, глядишь, вместо лаборатории приют открою, другим помогать начну… мне бы кто помог».

Усмехнувшись, Виктор посмотрел на крысу, и увидел, как дрогнули её усы. Затем зверёк моргнул.

Сердце учёного сильно забилось.

- Жив! – крикнул он. – Жив твой Кузька, Василий!

И, улыбаясь во весь рот, взлетел вверх по лестнице.



* * *



- Знаешь, я до сих пор не верю до конца! – хохотнул Джордж, заходя в кабинет Виктора. – Мы же, получается, законы природы ко всем чертям послали!

Руководитель лаборатории улыбнулся в ответ.

- Понимаю. Сам поначалу не верил. Ещё бы – жизнь после смерти.

В тот день в лаборатории сначала решили, что Кузьку – крыс заслужил имя, пережив с десяток опытов – попросту оглушило ударом тока. Зверька, апатично лежавшего на одном месте, вернули в клетку к двум товарищам и оставили в покое – без обследования. К чему, если эксперимент был сорван?

Следующим утром учёные нашли Кузьку всё в том же углу. Крыс не проявлял ни малейшего желания общаться с приятелями. Чистоплотный зверёк не встал даже ради того, чтобы добраться до туалетного лотка, попросту опорожнившись под себя.

Но больным Кузька не выглядел – скорее, очень сонным.

Тогда учёные вспомнили об обследовании. Первые же результаты заставили их переглянуться.

Выяснилось, что крыс всё-таки умер. Но, благодаря графолу, не насовсем. Нити углерода приняли на себя основной удар, каким-то образом переработали полученную энергию, и выпустили её в организм, тем самым оживив зверька. Обмен веществ у крыса резко замедлился, а пульс упал до тридцати-тридцати пяти ударов в минуту – вместо обычных трёхсот с лишним.

А кульминацией стали итоги проб, взятых на клеточном уровне, Судя по ним, Кузьке было две-три недели от роду, не больше. Экстраполяция данных показала, что организм зверька почти что забыл про старение.

«- Словно заново родился! – прошептал тогда Джордж, не сводя взгляда с крыса. – Виктор, ты понимаешь…

- Тсс, - откликнулся тот. – Не спугни».

С тех пор прошло около трёх недель. Кузька, с которым терпеливо занимался Василий, снова стал пользоваться туалетным лотком. А вот играть с другими крысами не хотел, по-прежнему предпочитая свой угол. Василий разводил руками: все тесты показывали, что зверёк ловок и силён.

Виктору, который время от времени подходил к клетке, однажды показалось, что крыс просто не понимает, зачем вообще нужна эта возня.

Учёным осталось списать всё на пережитую зверьком смерть. Как выразился однажды Джордж, это – побочные эффекты переформатирования организма, после которого у крыса стёрлась память, начисто исчезли все приобретённые навыки и рефлексы.

Термин прижился.

Правда, Виктору пришло на ум ещё одно определение – перерождение. И с той самой минуты учёный никак не мог отделаться от паскудного вопроса: это всё ещё Кузька?..

Джордж уселся напротив Виктора, опёрся локтями о стол, и положил голову на руки.

- Как думаешь, других подопытных дадут?

Виктор пожал плечами.

Эксперименты над приматами давно уже были запрещены – из гуманистических соображений. Даже тем учёным, которые в середине двадцать второго века открыли способ продления жизни при помощи графола, пришлось обходиться крысами. И двумя свиньями, которых использовали на финальном этапе.

- Сколько же ждать, пока они там решат хоть чего-нибудь?! Сами нас торопили, а теперь!.. – Джордж выпрямился, слегка хлопнул ладонью по столу. – И потом, у нас ведь всё непросто. Чёрт его знает, что с этой крысой сейчас происходит. Не нравится она мне. А если что-то не так пойдёт, когда мы людей…

Поймав взгляд Виктора, он вдруг оборвал себя. Помолчал немного, а затем устало обронил:

- Да, конечно. Ты и сам это знаешь. Но всё время молчать…

- Не извиняйся, друг, - тихо откликнулся руководитель. – Вот ещё не хватало. Будем ждать. Вот всё, что нам остаётся. И других крыс… Кузьками делать. Хорошо, что система все параметры записала – смогли сразу продолжить. Не зря на многократное резервирование потратились.

- Не зря… наверное. Не нравится она мне, - и Джордж, рывком поднявшись на ноги, вышел.

А Виктор, встав, подошёл к прозрачной стене, отделявшей его комнатку от остальной лаборатории. Там, за стеклом, всё было совсем иначе, чем три недели назад. За стеклом бурлила жизнь. Сотрудники обсуждали результаты последних исследований, готовились проводить новые, порой со смехом хлопали друг друга по плечам.

Виктор усмехнулся. Как легко они забыли все разочарования, как легко снова поверили в скорый успех. Молодёжь… конечно, для них всё просто. Впереди у большинства сотни полторы лет, это уж точно, а если повезёт, то и все две. Даже если не удастся на этот раз – не беда. Завтра удача обязательно повернётся лицом.

А он, Виктор… сколько таких раз осталось у него? Даст ли кто-нибудь ему, стасемидесятишестилетнему, ещё один шанс, если он завалит этот проект?

Учёный покачал головой.

Долголетие…

Раньше всё было проще. Короче. И конкурентов меньше. А сейчас... одно поколение ещё наслаждается успехом, а снизу его уже четыре-пять новых подпирают.

Вот он, Виктор, регулярно проходит процедуру омоложения, а потому по-прежнему крепок и многое может. Он уверен в себе. Но… пять лет, пять долгих лет учёному пришлось доказывать, что он будет полезен проекту «Рубежи». Возраст…

А ведь тогда Виктор был моложе, чем сейчас.

Если он проиграет, то будет ли смысл в том, чтобы стараться прожить как можно дольше?..

- Получено сообщение. Адресант – альфа-лидер правительства, Серго Вардарян.

Виктор вздрогнул. Прижал ладони к стеклу, взглянул в потолок. Беззвучно пошевелил губами. Осторожно оглянулся через плечо на висящий в воздухе монитор.

И, наконец, подошёл к столу.

- Отключить звуковое сопровождение. Развернуть текст.

«Готовьтесь к экспериментам над людьми. Материал будет предоставлен завтра».

Через несколько минут, отчасти придя в себя, Виктор вызвал Джорджа. И молча показал ему на монитор.

Густая борода замаскировала бледность, покрывшую лицо друга, но Виктор, который знал заместителя не первый десяток лет, видел, насколько тот потрясён.

- Это что же… - пробормотал Джордж, - сразу?.. Но…

Он беспомощно взглянул на Виктора. И вдруг растерянность исчезла, словно её и не было.

- Да они там совсем с ума сошли! – заорал учёный, хватанув кулаком по стене. – Идиоты! Они хоть понимают!..

- Понимают, но… - Виктор попытался перебить заместителя, но тот не слушал: продолжал поносить власти, на чём свет стоит. И осёкся только когда друг схватил его за руки.

Некоторое время они молча стояли друг напротив друга.

- Отпусти, - наконец, сказал Джордж, тяжело дыша. – Всё уже… да отпусти же!

Он рванулся, и, высвободившись, отскочил назад, выставив перед собой руки, словно ждал новой атаки.

Виктор покачал головой, и присел на край стола.

- Что ты молчишь? – Джордж впился взглядом в друга. – А?! Это же против всех правил!

- Знаю.

- ?!.. Так какого!..

- Что ты предлагаешь?

- Отказаться! Так нельзя! Так не делается!

- Отказаться? – Виктор усмехнулся, глядя Джорджу прямо в глаза.

Тот вдруг стушевался. Отвернулся, забарабанил пальцами по стеклянной стене.

- Вот-вот. Если бы всё было так просто… - устало, на выдохе, сказал друг. - Взять и отказаться. От правительственного конкурса. От идефикс человечества… да даже если б решились – поздно. Рассказали уже. Не мы, так другие.

Друг молчал.

- Как думаешь, кого они пришлют? – Виктору отчаянно захотелось разбить стену молчания.

- А то ты сам не догадался, - глухо ответил тот. – Преступников. Рецидивистов. Смертников… зачем ты спросил? Успокоить хочешь? Что не такие уж это и люди?

Виктор, поперхнувшись заготовленными было словами, отвернулся.

«А может, на самом деле, отказаться?» – тяжким грузом навалилась усталость. Почти с самого начала ислледований всё шло не так, как хотелось бы. Сначала тыкались носом, словно слепые котята, – а вдруг повезёт? Повезло… но вот стоит рядом друг, и Виктор не может взглянуть ему в глаза. Стоит ли игра свеч?

«Взять и уйти. И пусть делают, что хотят».

Сумасбродная эта мысль вдруг стала очень привлекательной. Что, в конце концов, с ним могут сделать? На дворе – не Средневековье, и не времена советской империи.

Учёный усмехнулся.

Конечно. Ничего не сделают. Просто – забудут. И тогда он тоже ничего больше не сделает. Будет потихоньку догнивать на Земле. А другие…

Виктору представились чужаки, по-хозяйски копающиеся в его – его! – лаборатории, присваивающие себе все успехи учёного. Так и будет, победитель получает всё.

Ну уж нет.

- Кхм, Джордж…

- Я понял. Работаем… господин директор.

И друг, глядя мимо Виктора, вышел из кабинета.

Учёный, вздрогнув, шагнул вслед за ним. Но остановился, уже почти коснувшись пальцами сенсорной панели, открывавшей дверь. Постояв немного, пожал плечами и вернулся к столу.

«Господин директор?.. пусть так. Может, и к лучшему. Приказал – сделал… а потом сядем, поговорим. Всё будет хорошо».



* * *



Крупный мужчина медленно сел на низкой кровати. Затем, опёршись рукой о спинку, встал, и замер, уставившись перед собой тусклым взглядом.

- Сядь за стол.

Тот сел, свесив руки по бокам.

В поле зрения камеры появился Василий. Он расположился напротив подопытного, подавшись к нему.

- Сегодня мы будем учиться есть ножом и вилкой. У тебя обязательно получится. Чем быстрее справишься, тем больше будет награда. Итак…

Именно Василий подобрал ключики сначала к Кузьке, а затем и к доставленному в лабораторию Николаю.

«- Всё просто, - улыбаясь, объяснял он поражённым коллегам, когда те увидели крыса, увлечённо играющего со своими соседями. – Он очень быстро понял, чего я от него хочу, стоило только разок дать ему вкусненького».

- Пропустить две недели, - Виктор, как следует потянувшись, помассировал заднюю сторону шеи. Глаза уже жгло от усталости, но учёный не прекращал просмотр записей финальной части эксперимента.

Теперь Николай учился счёту, делая явные успехи. Наблюдая за учеником, Василий с Кузькой на плече довольно улыбался.

А Виктор по мере приближения к концу записей всё больше мрачнел.

Подопытный достиг среднего уровня развития всего за два месяца. Тяжелее всего было в начале – простейшие вещи давались мужчине с большим трудом. Зато в конце Николай без проблем усваивал университетский курс. Тут в лаборатории решили остановиться, боясь перегрузить мозг подопытного.

- Показать последнюю запись.

В небольшой комнатке Виктор увидел себя. Неестественно выпрямившись, сцепив руки в замок, учёный сидел за столом.

- Сегодня у тебя необычный урок. – Николай дёрнулся, в его взгляде появилось беспокойство. – Но и за него ты получишь свою награду. Слушай меня внимательно…

Когда запись закончилась, он некоторое время сидел неподвижно. Затем, кое-как поднявшись, вышел в общую залу. Остановившись у боксов с крысами, провёл по прутьям пальцами.

Огляделся.

«Что теперь?..».

Внезапно ощутив слабость в ногах, Виктор осел на пол.

«Это же… его же… чему угодно можно научить… спасать, убивать – ему плевать!.. Лишь бы награда была… о, господи!».

Неужели – крах? Когда победа была уже так близко!..

Но выпустить Николая из лаборатории?..

Виктору представились шеренги безликих фигур, равномерно шагавших на него, и учёный дёрнулся, попытавшись отскочить в сторону. Помотал головой.

Нет, нельзя.

Но, может, он слишком спешит с выводами?

Они же так и не выяснили толком, что у Николая в мозгах происходит. Учили только.

Учили. Да…

Виктор, прикоснувшись к сенсодатчику рубашки, распустил воротник. Встал, цепляясь за решётки клеток, и побрёл к выходу.

Оказавшись снаружи, задрал голову. Криво усмехнулся, перевёл взгляд на стену лаборатории: безумная надежда – отсюда увидеть звёзды.

В мутно-багровом мареве, висевшем над городом, искры Вселенной тонули без остатка.

А где-то там, за слепой пеленой, ждали планеты, готовые приютить своих Колумбов.

«Что теперь?..».

Виктор застыл, уставившись пустым взглядом себе под ноги.

«Джордж… даже если я захочу, он не согласится…».

- Даже если я… - повторил вслух, и тут же оборвал себя. Затряс головой, шепча: - Нет, нет… нет…

Ранним утром Виктор позвонил Джорджу и вызвал его в лабораторию.

- Знаешь, я решил выяснить, почему Николай такой… ну, заторможенный. И у меня получилось.

Друг иронично хмыкнул.

- Какая сложная задача! Тут надо всего-то…

- Я запросил архив по нему, - перебил директор. – И знаешь, что? У него патология мозга. Детская травма. Может, поэтому он такой? – Виктор взглянул на Джорджа. – А если бы мы кого-то нормального, то…

Заместитель изумлённо вытаращился, но быстро пришёл в себя. И, прищурившись, процедил:

- Нормального?! Значит, вам, господин директор, Николая мало? Пусть преступник, пусть больной, но он живым был! Живым, понимаете?! А теперь… вы же умный человек, сами всё видите. Это труп ходячий! Впрочем, чего это я… спорить полез, - долговязый мужчина, переломившись в пояснице, сложился в поклоне. – Вы у нас мудрый руководитель, вам виднее, как добиваться… успеха. А у меня есть право поступать так, как велит со…

- Постой, не атакуй, - Виктор поднял руки. – Я на твоей стороне, Джордж, – и, пользуясь замешательством друга, торопливо продолжил: - Ты не дослушал меня. Если мы сейчас уйдём, они всё равно докопаются. И что тогда? Думаешь, поймут и остановятся? Ха! На поток дело поставят. А когда ещё и разберутся, что такие вот Николаи любой приказ выполнят… в общем, нельзя нам это бросать. Надо выкручиваться.

- Выкручиваться, – тихо повторил Джордж. С проснувшимся любопытством взглянул на Виктора. – И как?

- Я уже всё продумал. Нужен нормальный, полноценный доброволец. Мы его сделаем бессмертным. Не таким, как… этот, - Виктор кивнул в сторону комнатушки, где жил подопытный. - А Николая… а Николай умрёт. Патология виновата. И тогда бессмертие будет, а… этих – нет.

Джордж молча смотрел на Виктора. Затем медленно поднял руку и ущипнул себя за мочку уха.

- Вы понимаете … - хрипло начал он. Поперхнувшись, закашлялся. Справившись с собой, досадливо мотнул головой. – Понимаете, что предлагаете?

«Понимаю».

- Понимаю. А ты понимаешь, что если мы не сделаем этого, то погибнут… не знаю даже, сколько. Такое оружие…

Тишина цементной жижей облепила людей, которые, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

- Где ты хочешь его найти? – прошептал Джордж.

«Снова на «ты». Хорошо».

- Здесь, - облизнув пересохшие губы, ответил Виктор. – Я директор, мне и идти.

- Ты? – заместитель воззрился на учёного. Тот выдержал его взгляд. Джордж покачал головой. – Нет. Тебе рано. Я пойду.

- Я не хочу этого, друг. Риск…

- А я? – помощник хотел усмехнуться, но задрожавшие губы подвели хозяина. – Я – хочу? Нет. Но так будет правильно… да и пока ещё ты снова нормальным станешь. А эти, в правительстве, ждать не будут. Сразу объяснений потребуют. И про тебя, и про… несчастный случай. Я не смогу так, как ты… не сыграю. Завалю всё к чертям собачьим. Нет, Виктор, нельзя тебе.

Директор опустил голову. Постоял так с полминуты. А потом, шагнув вперёд, пожал Джорджу руку.

- Когда? – севшим голосом спросил тот.

- Сам понимаешь… надо бы скорее, - Виктор отвёл взгляд в сторону.

- Скорее… - отозвался Джордж, и прерывисто вздохнул. Помолчал немного. – Слушай, а… ты уверен?.. – Он будто стал меньше ростом, и теперь пытался заглянуть Виктору в глаза.

- Нет, - глухо проронил тот. – Потому и… нет, давай всё-таки я сам.

- И думать забудь! – Джордж с внезапной силой схватил его за плечи. – И думать забудь, слышишь?! Пойдём! Прямо сейчас! Пока нет никого!.. Пока мне ещё не так страшно.



* * *



«Всё получилось… - через огромное окно Виктор смотрел на «Исследователь», стоявший на стартовой площадке космодрома. – Да, всё получилось… Я победил! Уже через четыре дня… и я останусь собой!».

Виктор улыбнулся, припомнив, как заново пришлось убеждать чиновников отправить его в полёт без модификации. Уж больно им захотелось, чтобы всё было готово ещё до старта. Но директор твёрдо стоял на своём: в первые годы экспедиции за бессмертными нужно присматривать со стороны. Так можно будет скорректировать малейшие отклонения в самом зародыше, если они возникнут. Ведь здесь, на Земле, уже нет времени на испытания. А потом, когда опыт подтвердит надёжность преобразований, он, Виктор, конечно же, и сам пройдёт через модификацию.

«Да-да, всенепременнейше. Мечта всей моей жизни – превратиться в зомби. Ха, нашли дурака!».

Обернувшись через плечо, он бросил короткий взгляд на Джорджа. Тот безучастно смотрел перед собой, ожидая новой команды.

Память тут же подсунула лицо помощника перед началом модификации. В те минуты Джордж снова верил – в друга и его слова.

Виктор дёрнул щекой.

«Ты сам виноват… только ты. Мне надо было закончить, надо! А ты… не стал бы и слушать, я же знаю. А ведь такие… Николаи могут столько пользы принести! Главное – грамотно натаскать… и потом, можно вживить какой-нибудь предохранитель… на всякий случай, чтобы их плохому не учили. Но ты не согласился бы, я знаю… рыцарь… Ты, ты сам во всём виноват!».

Заклинание, которое Виктор повторял изо дня в день, снова помогло, хоть и не так хорошо, как хотелось бы.

«А вдруг помнит?», - в который уже раз испугался он. Тогда, почти два месяца назад учёный встретился взглядом с Джорджем. И руководителю вдруг почудилось, что тот всё понял. Догадался.

«Да нет… не может быть. Николай вон… ни на одном тесте… как отрезало. Ничего не вспомнил. Но…».

- Джордж, ст… кха-кха… старина?

Помощник повернулся к Виктору.

- Что ты помнишь о своём участии в эксперименте?

Джордж покачал головой.

- Памяти нет. Я знаю только то, что ты рассказал. Почему ты спрашиваешь – уже в седьмой раз?

«Ну вот, так и есть, не помнит! Они не могут врать, разучились…».

- Неважно. Проверяю. И… обращайся ко мне на «вы». Так… будет правильней.

Джордж кивнул с равнодушным видом.

- Хорошо, господин директор.

Виктор вздрогнул, впился взглядом в помощника.

- Господин Честнов!

Учёный обернулся. К нему широкими шагами приближался первый помощник альфа-лидера правительства, Владимир Крупнов.

- Любуетесь и предвкушаете? Понимаю, понимаю, - чиновник улыбался, протягивая руку Виктору. – А у меня для вас хорошие новости. Вам не придётся чувствовать себя одиноким в полёте.

Виктор удивлённо посмотрел на Владимира.

- Не понимаю. Я же лечу не один.

- О, да, конечно. Но до сих пор в составе экипажа вы были единственным из вашей лаборатории. По совету психологов, мы решили исправить эту ошибку. С вами отправится ваш друг, господин Хонор. К тому же, кто, как не он, лучше всех поможет вам пройти модификацию и период восстановления.

Виктор замер, оглушённый звенящей тишиной, которая окутала его плотным коконом.

Из-за спины Крупнова показался Джордж. Бывший друг слушал Владимира и, не отрываясь, смотрел на Виктора.