[Gasparo]

Пробираться через нору Ашшилу пришлось дольше, чем он ожидал. Двигаться под низкими сводами рослому мелтианину оказалось особенно неудобно. Высота потолка позволяла либо идти сложившись буквально пополам, то и дело, задевая макушкой выступающие из стен тоннеля корни, либо ползти на четвереньках, постоянно рискуя накрыть ладонью что-нибудь суетливо-многоногое. Трудности дополнительно усугублялись темнотой, необъяснимо быстро ставшей абсолютно непроницаемой даже для кошачьего зрения.
Наконец впереди показался свет. Выход сиял так ярко, словно тоннель и не уводил с залитого солнцем дневного слоя. Несмотря на все предосторожности, выбираясь наружу, воин, глаза которого успели привыкнуть к темноте, был ослеплён и на какой-то момент утвердился в мысли, что портал не сработал.
Но уже через мгновение Ашшил понял, что это не так. Да. Было светло. Намного светлее, чем на недоброй памяти семидесятом слое бездны. Но свет был мягким, приглушённым, окрашенным в серебристые и розовые тона. Багровое солнце висело низко над горизонтом, украшением же небосвода служила огромная голубоватая луна.
Несмотря на то, что по впечатлению мелтианина ход, попеременно отклоняясь то в одну, то в другую сторону, в целом вёл прямо в глубину леса, каким-то образом под землёй тоннель сделал крюк и открывался в склоне невысокого пологого пригорка в сторону болота. Да! Слой сменился, но болото и буковый лес остались на своих местах. Ашшил даже мог припомнить тот самый пригорок, из ската которого вылез. На Дневном слое сей малопримечательный элемент ландшафта был отлично виден из лагеря. Вот, только Ашшил не мог припомнить никакой норы в его склоне.
Света в Сумерках было достаточно, но видимость… хм… отсутствовала, как таковая. Лунные и солнечные лучи достигали лишь непроницаемого полога крон, и мрачные недра леса тонули в густых тенях. С другой стороны, завеса дымки, видимая над болотом и на Дневном слое, здесь уплотнялась до консистенции тумана. Над переливающейся волшебными, неуловимыми оттенками пеленой лишь кое-где виднелись шапки камышей и тёмные груды кустов.
Зато усилились запахи. Прежний ядрёный букет, в которым смешивались густой аромат цветов, сырость, испарения почвы, нотки гниения, окреп и пополнился пронзительной струёй свежести. Мощнее, навязчивее стали и звуки. Звериные Земли вообще не являлись самым тихим местом в Мультивселенной. Но если путнику казалось, будто на верхнем слое плана шумно, - он не бывал в Сумерках. Доносившееся со стороны болота кваканье здесь уже не расчленялось на арии отдельных лягушек, а сливалось в многоголосый хор: басы ревели, что обзавидовался бы бык, тенора щебетали так, что состязаться с ними могли лишь птицы, наяривающие утренние (или вечерние?) песни со стороны крон.
В трясине булькало и стонало, в кустах шебуршило втрое, вчетверо энергичнее, чем днём. В лесу раздавался дробный топот и треск, словно там ломала копья конница. В папоротниках на самой границе леса неслышно, но ощутимо скользило что-то грозное. А шагах в ста от Ашшила на «нейтральной полосе», неодобрительно кося на фелисоида глазом, стоял невероятно красивый пятнистый олень размером с лося.
Кроме оленя, Ашшил обнаружил в Сумерках и ещё кое-что важное. А именно: меч. Разыскиваемый им клинок был здесь. Мелтианин чувствовал его. И мог определить направление, хотя и очень приблизительно. Отсюда, - с пригорка на узкой полосе между буками и топью – Ашшил ощущал только одно: священный предмет следует искать на болоте.