[Gasparo]

Коснувшись амулета, Ашшил на мгновение стал невидимым и, оставив на месте, где стоял, бледный быстро рассеивающийся фантом, и, пригибаясь, бросился бежать по дуге, пытаясь обойти противника. План его был бы хорош – в других обстоятельствах. Но в тот же момент друид начал осуществлять собственный план. Не зная точно, насколько тяжело ранен фелисоид, он отлично знал, насколько тяжело ранен сам. И по этому, воспользовался мгновенной заминкой кенсая не для нападения, а для отхода.
Почти одновременно со срабатыванием амулета, друид отскочил назад и бросил заклинание. Это было колдовство обратное прохождению без следа. На том месте, где стоял воин, стебли травы превратились в ловчие петли, а опавшая листва – в подобие топкого болта. Лишь благодаря исключительно ловкости и везению кенсай избежал ловушки. Но незаметно обойти врага с тылу не смог.
Используя непроходимую зону, как прикрытие, друид прочитал ещё одно заклинание, до некоторой степени восстановив здоровье. Видя, что манёвр всё равно не удался, и Ашшил, в свою очередь, воспользовался зельем, подействовавшим удивительно хорошо, - склянка исцелила его едва ли не полностью.
Только это помогло фелисоиду пережить следующий сокрушительный удар. На этот раз друид не ринулся на него с посохом, а выхватил из воздуха пылающий камень. От броска Ашшил уклониться не сумел.
А вот после этого предводитель оборотней снова взялся за посох и пошёл в атаку.

***

Хитрость Лёль возымела эффект, хотя и не слишком соответствующий ожидаемому. Едва она оказалась в рядах врага, от Офелии лэдди немедленно оторвала пара неприятно волосатых когтистых лап принадлежащих одному из оборотней принявших прямоходящую переходную форму. Судя по тому, что его острые волчьи уши казались какими-то слишком острыми, в гуманоидной форме вервольф был эльфом.
- Подожди малышка, - произнёс оборотень, сгребая жертву в охапку. – Сейчас зелёный дядя превратится в медведя и зарычит так, что сразу уж сходишь и по большому.
- Может быть, поменяемся? – предложила красная сквозь загар Феля. – А то ведь я сейчас придушу своего, грех будет.
- Ну и души, - у нас теперь другой есть такой же, - равнодушно пожал плечами вервольф. – Зачем нам два одинаковых?