Битва, между тем, продолжалась в классическом ключе, вызывающем у знатоков ассоциации с пожаром в борделе. Гитьянки расковыривал мечом гнома-фаербольщика, тот выражал протест потоками огня и требовал, чтобы его спасали. Двое из великанов откликнулись на призыв и повернули к сторожке. Порочный сатир Пьер, широко мыслящий в вопросах сексуальной ориентации, выскочил из кустов у крыльца с окровавленным коротким мечом в руках, но, увидев прущих гигантов, снова закричал «Атас!» и ушёл в невидимость.
Поток стрел и болтов, тем не менее, иссяк. Последние два выстрела были сделаны со стороны избушки. Одна из стрел снова без вреда ударила в Джона, вторая добила Фортуната. Арбалетчики же бодро разбегались. Но делали это весьма странным способом. Вместо того чтобы бежать честно и просто, как подобает воинам, они с каждым шагом становились на пару дюймов выше. Соответственно, гномы двигались с постоянным ускорением. Бариаур догнал, сбил, запырял копьём и затюкал копытами одного из них, но остальные трое бодро удалялись, одновременно обретая героические пропорции. Джон и Домициан, пустившиеся в обход, не успели перехватить их.
В центре поля остались лишь пятеро. И это число сразу приобрело тенденцию к уменьшению. Зигбель успел ранить подбитого великана дротиком, и тут же дварф-громовержец добил его секирой. А сам после этого жадно припал к пузатой бутылке, отрыгнув затем таким концентрированным позитивом, что зацвёл вонзившийся в землю болт.
Элиат же оказался со своим огромным противником один на один. Аасимар сумел поразить врага копьём, но и сам получил сокрушительный удар алебардой.