[Gasparo]

- Стучите здесь, - не утруждая себя приветствиями, прямо ответила девушка на не заданный вопрос, - топорами. Кричите. А в лесу – далеко раздаётся. Уже вся округа знает, что вы у росомахи, - она хохотнула, - обосновались. И в деревне уже знают, поди. И на малиннике, - лесная незнакомка махнула куда-то в сторону, - где семь лет назад дерево упало. Жучок поел. Теперь малинник там. И на малиннике слышно. Дай, думаю, схожу, погляжу, кто росомахи не боится. И медведь с малинника тоже смотреть ходил, да только вернулся уже, - она снова рассмеялась.
Девка выглядела дикой, первозданной и какой-то зоологической. Для точного соответствия определению «прелестная» (хотя прелести, как таковые, бросались в глаза) она была грубовата и обладала слишком растрепанными волосами и слишком рельефной мускулатурой. Явно полагаясь в этом плане на кипящую животную энергетику, незнакомка не признавала украшений, если не считать за таковые куцые, лишённые малейших претензий на эстетику лохмотья, совершенно недостаточно, небрежно и как-то очень ненадёжно прикрывающие стратегические места. Говорила она, на смеси общего и друидика, в типично крестьянской манере, - медленно, растягивая слова, перескакивая с пятого на десятое и растекаясь по несущественным подробностям, слагающим её ограниченный мир. Но в речи её сквозили насмешка и чувство превосходства.
- Офелией можешь меня звать. Фелей, - отправляя очередную ягоду в рот, девушка двинулась за друидом. – Не боитесь, стало быть, росомахи-то? Сейчас она в Сумерки ушла, большие там владения у неё, но как вернётся, не понравится ей, что вы у норы лагерем стали. Хотя, по правде, не её эта нора, барсук вырыл, да съела она его года три как. Теперь её… А не любит росомаха человеческого, не пойдёт на ваши колья, по корням и по стволу облезет, - опять хохотнула девица, подходя к частоколу.
– Ох, и весло тут у вас, - отметила она, стряхивая муравья с босой ноги. – Может, лучше вы к нам? Чем здесь росомаху дожидаться? Друид у нас есть, подскажет, если что… Большой мудрости человек.

Предложенные Волчонком меры по умиротворению муравьёв, между тем, уже начали приносить плоды. Насекомые оценили угощение, так что их количество и исследовательская активность на площадке быстро возросли на порядок. Инвентарь, припасы и, в особенности, собранная Волчонком коллекция, подверглись массированным атакам. Дариэль, едва вернувшись в лагерь, был укушен дважды, а Лёль – уже четырежды. Что делать с Дэном муравья не очень понимали, но с энтузиазмом заселяли в его внутренние объёмы. Возможно, им нравились остатки изготовленного Диасом снадобья.