[Нассау]

Вот обещал поленья, пожарища, а сам над лучиной бьюсь который день, разжечь не могу. =) (Это к моей лени вопрос =))
Но нескольких искр хватило, что рассмотреть первые сюжеты у нас в подземельи - метаморфоза человека в звезду (как и у меня... ), любовная линия: Айна-Виктор, месть-месть, протагонист-антагонист, девушка и её картина, художник-инквизитор, ведьмы-звёзды.... И, наконец, очень чётко читается Дао - путь и предел пути, благодаря этому фрагменту:

Вглядываясь в деревянную миску, видела Айна в зеркале водной глади пылающие костры и искажённые болью лица. Так полнилось светилами небо. Вот занялась рубаха на впавшем в транс молодом парне. Повезло ему - лишь единицы владеют даром не чувствовать огненных объятий. Вот, разорвав цепи, пляшет в огне голая девка. Этой не больно. Чертовка. Предвкушает возвращение домой. А вот в который раз кто-то бьётся в путах, заходится жутким беззвучным криком, да так, что вода в миске идет крупной рябью и перехлестывает через низенькие края. Последняя "очищенная огнем" старуха была сильна и опытна.

В зеркале водной глади видят либо - своё отражение, либо то что скрыто водой, подспудно и глубоко. А под тихой спокойной водой мы вместе с героиней видим огонь, пожирающий своих жертв. Мы видим чертей, пляшущих на сковороде, старуху - которая сильна и опытна. То есть старуха это отражение Айны, а три костра до этого

душа выжжена жаром трёх костров

тоже перекликаются с её образом.

Оппозиция сразу дполняет сюжет, высвечивая скрытую структуру, не рассказанный автором элемент, отразившийся от Айны - Айна охраняет Виктора, но подсознательно не может простить все его зверства. Его костры выжигают ей душу. И бессознательно она проклинает инквизитора. (А если точнее, инквизитора проклинает отражение ведьмы, которе он создал и сжёг ранее, это отчуждённая автором часть Айны) Ничего удивительного становится и в том, что она знает как и снять своё заклятье - а борьба сама с собой продолжится и в огне, когда её привяжут. И такая старуха, действительно, стала бы концом пути для Айны, если б автор (или Айна) не создал этот сюжетный конфликт.

А если тему огня ещё более расширить, до момента сожжения Виктором картины Айны, то получаем ассиметрию в повествовании. То что Айна видит в отражении - предсказывает конец произведения, (недобрая своенравная звезда), полностью обуславливает кульминационную часть рассказа (снятие заклятья, наложенного самой из будущего). А сцена сожжения Айны сняла все вопросы относительно реализации. Тут была поставлена точка, из которой стало ясно как рассказ закончится. Дальше - рассказ держит уже бессюжетно и эмоционально - цель текста - докатиться до конца на определённых зажжённых эмоциях. Этот пункт, как точка отражения - и после него мир, где этого отражения не было изначально, где Виктор - не закончил "художку" и он "стерилен", то есть не может творить. В этом мире изначально закладывается изъян, ненастоящность Виктора (да и самого рассказа этот Виктор был бледной тенью), цель которого не дать реализоваться предсказанию о "недоброй алой звезде" из предыдущего мира. Отражение происходит, звезда убивает Виктора. Но оказывается сжигает лишь его жалкую копию (как и Виктор сжёг из ненависти портрет), а его личность творца объединяется с ней в вечном эросе.

А можно эти ряды отражений длить всё дальше и дальше -

вода Айны и огонь Виктора

Виктор тонул. Тонул в зелёном колдовском омуте глаз своей юной натурщицы.

и

Виктор лично запалил солому под столбом Айны.

В итоге противопоставление внутреннего и внешнего одного и другого. Они как перевёрнутые копии друг друга.

душа выжжена жаром трёх костров,

- об Айне

выболевшая и выстывшая душа

- о Викторе
"Ангел" и "Ведьма"... "Старик" и "старуха"... "Магия" и "творец".

Рассказ, построенный на бесконченом отражении - водные глади, картины, прошлое и будущее, путь и предел - вечно сливающиеся оппозиции: и огне, который должен сжечь все лишнии копии, чтобы остались единственные - созданные не для разрушения, а для любви (наши бренные оболочки тоже оказываются такими копиями-кривыми отражениями по отношению к душе). Так автор лишил проблему свободы героев в романтическом произведении - они несвободны, но в этой массе отражений, в зеркалах на любой вкус свободен самый главный гость - читатель.