Ненавижу ждать отправления поезда или самолета. Если бы сейчас по дорогам пылили дилижансы, их бы я тоже ненавидела. Поэтому, если речь идет о поезде, всегда влетаю на перрон за минуту до отправления, отчаянно путаясь в сумках и шарфах, звеня браслетами, с безумием в глазах и билетом, зажатым в руке наподобие кинжала в метательном захвате. Я заскакиваю в вагон, посекундно извиняясь перед проводниками и теми бедолагами, что предназначены судьбой мне в попутчики, стараюсь не задеть сумками детей, которые отчего-то не могут спокойно сидеть на местах, а мечутся по окнам, выбирая наилучший ракурс обзора одинаковых в общем-то вокзалов. Они во всем мире одинаковы, но дети пока об этом не знают... Я проношусь по проходу, выискивая свое место и наконец-то блаженно плюхаюсь на сидение. Обычно как в раз в этот момент поезд покидает перрон. Тогда я выискиваю взглядом симпатичного молодого человека, который мог бы изъявить желание помочь мне с багажом, одновременно мило и неразборчиво представляясь соседям, если таковые имеются.
Почему я так поступаю? Просто мне так нравится.
Сегодня мне пришлось придти на вокзал за десять минут до начала посадки. Я маялась на перроне всего с одной сумкой, надеясь, что темные очки обеспечивают мне достаточную защиту. Это как шторы - можно отгородиться от всего мира. Главное ни на кого не смотреть и не улыбаться. Удалось.
Очки я не сняла и в поезде. Сидела, повернув голову к окну, а краем глаза ловила лица проходящих людей. Пусть сегодня у меня не будет попутчика. пусть сегодня у меня не будет попутчика... В руке держала не включенный ридер - это последнее средство. Читающего человека никто не потревожит, по крайней мере всегда можно уклониться от беседы. К сожалению, он был уже порядком разряжен, а любую бумажную книгу выдает обложка. Видишь обложку - захочешь обсудить...
В окне я видела себя. Прежде всего очки. В поллица очки, потом плотно сжатые губы. Волосы, гладко зачесанные в "конский хвост", в отражении окна совсем белые. Вот уже две минуты до отправления. Перрон практически опустел. Я усаживаюсь поудобнее, передергиваю плечами, избавляясь от напряжения, отчего звенят браслеты на левой руке. Я ношу эту звенящую обузу так давно, что без пяти-шести тонких серебряных браслетов чувствую себя раздетой или обворованной. Поправляю синий в горошек шарф, обмотанный вокруг шеи в три раза и прикидываю, сразу ли мне избавиться от мокасин или немного подождать, подношу руку к очкам, собираясь их снять, но вместо этого поплотнее утверждаю их на переносице и быстро включаю "читалку".
У меня попутчик. Да что ж не везет-то так сегодня!
Делаю вид, что ужасно занята, замечаю только что он высокий, темноволосые и одет почти в такого же цвета джинсы, что красуются на мне.
Начинаю читать. Так...
Цитата:
...Элиза выпустила руку Монмута и крутанулась на месте. Она увидела закрывающиеся ворота и, сквозь решетку, Марию Оранскую и Жана-Антуана де Месма, графа д'Аво. У Марии было такое лицо, словно её ударили под дых, у посла – словно он делает такое по несколько раз на дню...
|
Ридер разрядился. Не пытаясь более скрывать раздражение, я уставилась на здания, проплывающие за окном. Дорога обещала быть долгой.