Талант
- У меня хорошие новости, уважаемые, - голос за ширмой исполнен ликования.
Противный голосишко, да и обладатель ему под стать! Вечно в этом своем халате, и всегда с какими-нибудь горькими пилюлями.
- Спешу вас обрадовать: я все досконально проверил и могу со всей ответственностью утверждать — Самсон вовсе не болен. Случай редчайший! Уникальный в моей практике. Признаться, я до последнего не верил, но это более всего похоже на синдром Омана.
«Не болезнь»?! Вот еще, новости! Зря я, что ли, терпел эти мерзкие микстуры? И что еще за Оман такой? «Не болезнь»! Тебе бы этого Омана, я б на тебя посмотрел... Так, чтоб внутри все щекоталось и зудело, просясь наружу. Хочется что-то сделать, вот прям счас...
- Вот спасибо, доктор! Мы уж и не чаяли, - родители хором, будто спелись. Хотя с них и правда станется: Таланты.
- Только уж больно он бледненький, доктор. И этот лихорадочный румянец на щечках да блеск глаз, ах! - это уже мамина ария.
- Ничего страшного, голубушка. В подобном возрасте даже обычные детские недуги протекают тяжелее. Вот вам, - скрип пера по бумаге, - направление... Завтра утречком и сходите, пораньше. Мастера зовут...
***
- Что ты слышишь? - едва различимый сквозь скрип рессор и шорох щебня под колесами голос звучал непривычно мягко.
Это были первые слова, произнесенные в экипаже после выезда из столицы. Невысокому юноше, сидевшему возле левой дверцы, казалось, что поездка длится целую вечность. То есть сначала-то он, конечно, дисциплинированно - «ради твоего же блага, Рамус; считай это первым испытанием» - сидел с закрытыми глазами, хотя это было непросто. Но постепенно, похоже, задремал. И видел сны... пока его бесцеремонно не разбудили.
- Скажи мне, что ты слышишь? - настойчивее повторил мастер Флориан.
На лице юноши читалось искреннее недоумение. Мгновением раньше экипаж свернул с каменистого тракта на грунтовую дорогу. Скрипы и шорохи стихли, сменившись шелестом листвы, плеском волн и пением птиц. С облучка хрипловатым тенором им вторил возница. Напрягая слух, склонив голову с копной непослушных соломенных волос набок, Самсон пытался уловить хоть что-нибудь необычное.
***
Сейчас высунуться бы в окно, да сложить ладони «рупором» - может и правда уловлю чего. Не может быть все так просто! Еще запах этот… Мешает сосредоточиться, отвлекает. Но и молчать дольше неприлично: мастер ждет. Ладно, что вижу — то есть слышу — то пою:
- Речку слышу. Птицы вон щебечут – кто их разберет, что за птахи?
- Не то, все не то, - ну ясно, недоволен мастер. Сам знаю, что не то. – В воздухе… пахнет чем, чувствуешь?
Так бы и сказал сразу, а то «что слышишь, что слышишь». Странные они все-таки, эти творческие люди. Неужели и я таким стану?
- Я ж и говорю: речка близко – свежестью пахнет, как после дождя. Цветами пахнет, сладко. И еще… может, показалось…
- Продолжай! Что слышишь – то и говори.
- Неприятное что-то… Словно крыса дохлая. Или канализацию где прорвало, но не рядом – вдалеке. Запах слабый совсем.
- Дохлая, говоришь? Да еще и канализация в придачу? – ишь ты, угадал вроде. О таких гадостях говорим, а мастер доволен, словно мёда наелся.
- Прекрасно, прекрасно… Можешь открыть глаза, - ну наконец-то, давно пора! – и добро пожаловать в Львиный зев!
***
- Красота-то какая!
Самсон не мог сдержать восхищения. После пыльного города с его узкими кривыми улочками поселок казался чудом. Аккуратные круглые домики, напоминающие грибы-великаны, буквально утопали в цветах. Чего только не было в палисадниках: маргаритки и васильки, садовые ромашки и, разумеется, львиный зев... Юноша, конечно, слышал всякие небылицы про эту долину: и сказки о чудесных исцелениях, и древние легенды о битве богов в небе. Только какой же дурак этой чуши поверит?
- Теперь, - голос мастера Флориана звучал весомо и торжественно, - слушай внимательно. На окраине селения, возле реки, живет Аника. Пойдешь к ней…
- А кто такая эта Аника и зачем мне к ней? – за долгую дорогу запасы терпения Самсона исчерпались.
Он приплясывал на месте, готовый немедленно бежать в любую сторону – да хоть на все четыре разом! Но уж никак не раньше, чем удовлетворит свое любопытство.
- Не перебивай, – скорее притворяясь, чем сердясь по-настоящему, мастер нахмурил брови. – Аника – гений. Великий, изумительный мастер. Она – единственная, кому удалось восстановить давно утраченный рецепт зелья, помогающего при синдроме Омана. И приготовить его можно только здесь, в долине: в нашей стране нигде больше нет исходного…
- Да что ж за Оман-то такой? Доктор говорил: не болезнь это, вы говорите – лечить надо…
- Опять ты перебиваешь! Не «лечить», а помогать. Синдром Омана – всего лишь поздно проявившийся, недоразвитый талант. Ты прекрасно знаешь, каково это. Граф первым не только почувствовал это на себе, но и детально, день за днем фиксировал ощущения. В своих многотомных воспоминаниях он утверждал, что литературные труды облегчают «творческий зуд».
- Так, может, и мне надо…
- Что тебе действительно надо – так это дослушать до конца! Пойдешь по этой улице до конца, и слева на берегу увидишь дом Аники. Ее уже предупредили, так что просто попросишь у нее зелье…
- Я все понял, мастер!
- Найдешь меня в шестнадцатом доме. Не спеши: выслушай внимательно все, что она скажет…
Едва ли Самсон, стремительно удалявшийся в указанном направлении, слышал окончание фразы.
***
Наконец-то! Скоро, вот сейчас закончатся все мучения. Никаких больше насмешек сверстников, давным-давно определившихся со своими призваниями. Никаких шляп, надвинутых на самые глаза, чтобы никто не видел зависти и обиды. Сами завидовать станут! Уж это дело я так не оставлю, до самого-самого конца доведу! А ну и что, что с третьей попытки? Все равно, мастер же ясно сказал: та-лант. Практически гений! И все-все меня уважать станут. Даже вон та трубадурочка, что на другую сторону перебежала и на меня не глядит. Небось, из тех, кто моей музыки не оценил на прошлом испытании. Не доросли еще, видать. Только мастер и понял. Как он тогда сказал: «Жаль, что сейчас не война. С такими музыкантами при осаде и войск не надо»? Остальные так и не оценили; что ж, им же хуже. Не буду больше играть!
***
Мастер Флориан расправил уставшие плечи и откинулся на спинку кресла. День складывался очень удачно: сначала этот юноша – Самсон, кажется – с его чутьем. С помощью Аники из него может выйти толковый помощник. А там, как знать, может и достойная смена. Ему бы терпения и усидчивости поболее; ну ничего: не может – научим. Желание вроде есть, остальное приложится.
Теперь еще это… Кропотливая работа по просеиванию завершена, и результат превзошел все ожидания. Казалось бы, всего два экземпляра – пустяк. Но какие! Один – тот, что поярче… Именно его не хватало, чтобы блестяще завершить давний заказ. А то уж мастер, грешным делом, отчаялся обнаружить искомое в своем отечестве и засобирался в заморские страны. Второй же станет частью диадемы в виде венка, которая по окончании работы не уступит творениям древних мастеров.
Деликатный стук в дверь прервал дальнейшие размышления. На пороге стоял исполненный спокойствия и горделивой уверенности Самсон. Даже неизменный «попугайский» наряд выглядел скорее экстравагантно, нежели нелепо.
- Помогло ли тебе зелье, полученное от Аники? – с доброжелательной улыбкой спросил мастер.
- Её нигде не видел я, но… Что за красота?! – воскликнул в волнении юноша, заметив на столе Флориана результаты его давешних трудов. – Ужели это результат просеиванья руд? Там, в цветнике у Аники, похожие растут!
- У каждого из нас свой метод работы: кто-то трудится, как пчела, по крупицам собирая такую вот красоту. Кто-то поступает иначе. Я же говорил тебе: она – гений, ей достаточно всякого сора, чтобы получить великолепные экземпляры. Работать приходится не меньше – всего лишь по-другому.
- Так что ж, когда-нибудь и я свой метод отыщу – и гениальный результат, конечно, получу?
С подобным действием зелья мастер встречался впервые – и был не на шутку встревожен. Видимые последствия визита подопечного к Анике оказались обескураживающими.
- Ты так и не закончил рассказ о своем визите, - напомнил Флориан.
- Я в дом пришел – там никого. Реторты на столе, сосуды – все, до одного – как угольки в золе. И плошка в центре: аромат цветенья и гнилья. Ну… я и выпил…
- Ты выпил неочищенное зелье?!
- Ужель я мёд не опознаю, коль мне под нос его суют? Лечебен он, не сомневаюсь! Хотя на вкус не слишком крут.
- Что ж… Может, удастся хоть немного исправить ситуацию при обучении, - голос мастера прозвучал устало и обреченно.
- Чему учиться? Я и так умею!
- Ты в этом уверен? Тогда… для начала придумай рифму на слово «пакля».