Показать сообщение отдельно
  #85  
Старый 04.03.2012, 09:00
Аватар для Иллария
AUT VIAM INVENIAM, AUT FACIAM
 
Регистрация: 10.02.2012
Сообщений: 3,398
Репутация: 673 [+/-]
Существует такая вещь, как «литературный» или «художественный стиль». Под ним подразумевается совокупность литературно-художественных средств, использованных автором в зависимости от поставленной перед собой художественной задачи. Рассматривается такая штука обычно в рамках одного художественного произведения, будь то рассказ, повесть, роман. Посмотрите, например, Чехова: «Ионыч», «Черный монах», «Случай на охоте», «Брызги шампанского», «На гвозде». Общим там будет, преимущественно, ясность изложения.

Есть писатели, у которых от книги к книге набор изобразительных средств не слишком меняется. Например, у Вудхауза очень немногие вещи выходят за рамки узнаваемой стилистики. Но это именно «литературный стиль», поскольку все, что он делает, полностью оправдано предметом художественного изображения и идеями: в своих книгах он не выходит за рамки того мира «людей-мотыльков», который его интересует как писателя.

Креативщики же в большинстве случаев оперируют не этим понятием, а термином «авторский стиль». Могу быть в чем-то не права, но мне кажется, тут подразумевается, что мы имеем яркого человека, который интересуется интересными вещами и темами, и пишет о них в силу личного разумения о лучшем способе письма. По крайней мере, очень многие «защищают» откровенные исполнительские «косяки» (употребление стилистических средств и приемов, не оправданное художественной задачей), именно ссылаясь на «авторский стиль» или «манеру». И, что печально, именно у таких авторов она, в большинстве случаев не меняется от рассказа к рассказу.

Если искать более значительные примеры (пожалуй, тут я уже не буду аппелировать к классике, а возьму вещи из разряда легче вспоминаемых), можно посмотреть на Лукьяненко. Литературный стиль у него отсутствует как явление. То, что он делает, называется «журнализм». Думаю, не надо объяснять, что это такое. При этом «авторская манера» присутствует, и она недурна, поскольку человек он явно не глупый. Строится эта манера не на «стилистических играх и приемах», а главным образом на вещах следующего порядка, вроде деталей и т.п.

У Перумова за авторскую манеру выступает неумение писать. Удивительно, что при столь объемной библиографии в поздних книгах наличествуют ровно те же «косяки», что и в первых. Но каждый раз, когда у него выходит новая книга, я радуюсь, что этот человек в политику не пошел. Пусть пишет на радость тем читателям, которым нравится и такое.

А у Громыко, например, есть и художественный стиль, и авторская манера. (Хотя, что бы не говорила Лошадка о том, что ей не нужен редактор, даже в цикле про Вольху, который лично я прям-таки люблю — отлично сделано! есть пара огрехов по мелочи. Видимо, редактор там и вправду не работал.)

«Авторский стиль» - палка о двух концах. С одной стороны, это само по себе — может быть и неплохо. На практике же, увы, может свестись к тому, что у автора, что бы он писал, отовсюду его собственные уши торчат, забивая и персонажей (они все говорят, как автор почему-то!), и все остальное. Получается что-то вроде: интересный человек пишет о том, что его в этом мире волнует. Ну, могу привести пример, когда за такое нобелевку по литературе дали, хотя она и не является безусловным показателем именно литературных достоинств. Но все дело в том, что писателями обычно становятся люди, которые при письме не забивают собой предмет изображения. Не просто увлекательно рассказывают о своих интересах, а чувствуют темы, которые затрагивают за живое всех. Оптимум, чтобы это «живое» было такой живости, что стилистика за ним вообще бы отходила на второй план.

Но любители частенько предмет изображения пытаются приукрасить манерой подачи. В «Дептфордской трилогии» Робертсона Девиса («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») один из героев учит детей, что писать надо ясно, хотя это и трудно, потому при таком стиле глупость скорей становится очевидна. И вот это-то почему-то мало кого привлекает. Не разобравшись, как что «работает», народ начинает громоздить... Повторяя снова и снова как удачные находки, которые вызвали у кого-то отклик в прошлый раз, так и вещи, от которых стоило бы избавиться без малейшего сожаления. А не культивировать их с упорством, достойным лучшего применения как «авторский стиль». Если не вдумавшись, навалить «красивостей» - чаще всего «на выходе» получается чепуха какая-то. Уж лучше — пресловутый «журнализм».

Наверное, многие обратили внимание, что я в отзывах частенько отсылаю к другим книгам? Таки это не для того, чтобы показать свою начитанность. Поверьте на слово, тот факт, что у меня в голове библиотека мировой литературы, - не является основным предметом моей гордости. Но я считаю, что учиться надо, разбирая не свои и чужие ошибки, а глядя на вещи, действительно, хорошо сделанные. То есть, туда, где есть чему поучиться. И привожу я именно образцы, где писатель хорошо сработал прием или тему, который пытался использовать автор.

Напоследок выдержки из рецензии о трилогии. Я с легкостью о ней диссер написала бы. Там как раз, за что не возьмись, — все есть. В том числе и хвост у обезьяны, которая на самом деле хвоста не имеет:) И сдается мне, первыми заметили этот хвост не редакторы-корректоры, а переводчики — в силу специфического подхода к тексту. Этой книге с переводчиками — повезло. Рецензия писалась для инет-магазина, где литературоведческий подход не требовался по определению, так что все очень «лайт».

Скрытый текст - Рецензия:
Говорить о языке и стиле переводного романа – дело не слишком благодарное. Тем не менее, стиль ясный, прозрачный, лаконичный, никаких финтифлюшек и украшательств. Один из героев трилогии учит детей, что писать надо ясно, хотя это и трудно, потому при таком стиле глупость скорей становится очевидна. Автор явно придерживается этого принципа и сам. Невероятная красота и изящество формулировок. Изрядное количество афоризмов, занимательных самих по себе, вне зависимости от согласия с высказанной мыслью. Практически непогрешимая логика фраз, когда, чувствуя подвох, не можешь придраться и сформулировать, в чем он. Всего этого самого по себе достаточно для восхищения, даже если отвлечься от современного прозаического фона, на котором эта книга очень сильно выделяется. Так трилогия, вдобавок, совершенно потрясающе выстроена. Повествование – многослойное, т.е., интерес удерживается не за счет сюжета. И даже если сюжет в принципе покажется скучным, все равно найдется индивидуальный уровень прочтения. Мастерство детали завораживает. Герои внушают интерес и сопереживание.

Один из героев трилогии упоминает, как он читал классику "для общего развития". Книги показались ему затянутыми и скучными, и он в итоге остался при смутном ощущении, что люди, которым все это искренне нравится, – невероятно умны. Авторское чувство юмора – отдельная тема, которую можно долго развивать! Трилогия Девиса, безусловно, займет свое место на полке "классиков". Фаулз сказал про первый роман трилогии, что он из тех редких книг, которым не помешало бы быть подлиннее. Сама читала трилогию аж две недели. И, еще не дочитав, стала предвкушать, как буду перечитывать, находя что-то пропущенное или незамеченное в первый раз.

При первом прочтении меня сильней всего увлекла история о том, как причудливо переплетаются человеческие судьбы (достаточно одного-единственного снежка), при том, что каждый человек проживает при этом собственную жизнь. Один мальчик кинул в другого от злости снежком, тот увернулся, снежок попал по голове беременной жене священника, она родила преждевременно мальчика и сошла с ума. Можно было бы ждать, что в трех романах будут даны три точки зрения на одни и те же события. Но в жизни одного мальчика этот снежок, от которого он увернулся, имел значение буквально каждый час, второй - напрочь вытеснил его из памяти, третий о нем не знал. Даже если б и знал, это не сыграло бы роли в его жизни.

"Пятый персонаж" представляет собой развернутое биографическое письмо учителя-историка, уходящего в отставку, директору той самой частной школы, в которой он преподавал сорок лет. Будучи специалистом, он прекрасно поникает, насколько субъективна интерпретация любых объективных событий и фактов. Последовательный и насколько возможно подробный рассказ о жизни двух мальчиков до момента странной смерти того из них, что бросил снежок. К тому моменту ему было семьдесят лет и умер он спустя несколько часов после появления третьего героя, того самого преждевременно рожденного.

Честно могу сказать, ждала, что "Мантикора" будет точкой зрения от второго героя. Ничего подобного! Сын решает личные психологические проблемы и погибший отец, безусловно, фигурирует... но настолько рельефно показывается, как вещи, существенные и актуальные для кого-то, могут быть всего-навсего мимолетным отзвуком в чужой жизни.

Третий роман - о жизни третьего мальчика. Наверное, о том, как человек становится тем, кем он становится. Благодаря или вопреки обстоятельствам, или просто потому, что он так сам решил. Лично мне читался тяжелее всего, поскольку некоторые вещи я не воспринимаю как предмет художественного изображения. Например, от "Лолиты" Набокова меня физически тошнило. В "Мире чудес" есть значительно более тяжелые сцены и явления.

Масштаб повествования - эпическое полотно. Насыщенность местами действий, событиями, персонажами и взаимосвязями как в "Войне и мире" или "Саге о Форсайтах". Читается при этом с куда большей легкостью и увлечением. События по ходу трилогии куда только не перемещаются. Канада, Америка, Англия, Франция, Швейцария... Зарисовки - очень выпуклые.

__________________
В жизни и работе интереснее всего становиться кем-то иным, кем-то, кем ты не был изначально. Если, начиная писать книгу, вы знаете, какими словами собираетесь ее завершить, хватит ли вам мужества действительно написать ее? Что верно для писательства и для любви, верно и для жизни. Мишель Фуко
Ответить с цитированием