|
Старые, местами прогнившие от пролитых на них спирта, мочи и крови половицы негромко поскрипывали, осторожно продавливаемые стопами в старых стоптанных сапогах. Один раз ноги сбились с такта движения, подогнулись и тогда доска, на которую резко опустилось колено, громко и возмущенно затрещала. Тень, что неслышно проскочила в дверную щель, настолько аккуратно и бесшумно, что никто из присутствующих не обратил внимания, наконец, нарушила тишину негромким болезненным шипением напополам с ругательствами. Оперевшись о стену, гостья вернула себе равновесие и двинулась дальше, к самому дальнему столу. Наконец, добравшись до углового стола, девушка, вместо того, чтобы опуститься на стул, соскользнула в угол между столом и стеной, вытянула ноги, и, потеревшись затылком об обшарпанные обои, прикрыла глаза. Бескровные губы на бледном, как хлорированная бумага, лице шевелились, словно читая отходную молитву, а с пальцев левой руки, стекали тоненькие черные струйки, пятная заплеванный пол.
За окном с неба рвался снег вперемешку с дождем, шумел ветер, завывая и скребясь в щели заведения. В такую погоду ни один сумасшедший не захотел бы остаться вне теплого помещения, даже если в нем минимум людей, а оно выглядит как минимум несколько заброшенным и забытым посетителями.
Пару раз облизав спекшиеся губы, девушка приоткрыла глаза, еще раз внимательно оглядев помещение на предмет "вражеских шпионов" и, кажется, отключилась...
|