[магеллан]

Воронов, сжав зубы, мысленно перебирал самые забористые выражения из лексикона боцмана Карпенко. Одна машина была потеряна, Скоморохов тяжело ранен, салага Карпов не вовремя высунулся из машины и получил осколком по физиономии; в довершение ко всему какой-то очухавшийся после контузии урод застрелил в спину Виолетту – отряд остался без механика.
«Только напишу рапорт Сырме – сразу какая-нибудь мразь типа замполита Рогачёва начнёт разбрасывать дерьмо пропеллерным движением копчика: недостаточная боевая подготовка флотских кадров! местные жители превзошли профессиональных военных! Вот и призови их на службу вместо нас, брехун гнойный; тебя сюда местным неандертальцам мозги вправлять поставили, импотент! Ветошь гальюнная, крыса подволочная, сам ночью на часах постой или заломай хотя бы одного местного ублюдка, вредящего власти Советов, выводок звезды! Про советские праздники местные понятия не имеют – за старьё цепляются, в волисполкомах – скользкие личности ошиваются, пленного отконвоировать – неразрешимая задача, а ВМФ будет за всё отвечать! Всё – с этим примитивизмом надо заканчивать. После рапорта нахожу этого морального урода Рогачёва, бью ему морду, сажусь под арест и – пусть списывают обратно на флот! Матросом! Вернуть звание там – раз плюнуть!»
- Трак в порядке, командир, - прервал Парамонов мысли Воронова. – Перебило только межзвенное соединение; я всё исправил.
- Товарищ лейтенант, сколько бойцов в строю? – мрачно спросил Воронов Ястржембского.
- Со мной – девятнадцать, пан старшина, да ещё четверо из каскеленского гарнизона. Мы басмаческих коней переловили, так что успеем на перехват Кзылбая.
- Оставляем в Каскелене местных бойцов, пятёрку наших и машину Багрова. Амирханова забираем – парень по коню стосковался. Нашему врачу остаться тоже. Карпов, радируй: банда переправляется через реку по пешеходному мостику, идём на перехват!
Вооружившись АВС убитого Туманяна, старшина запрыгнул в танкетку. Запасные НУРСы уже были заряжены Парамоновым.
Красноармейцы пересекли мост и направились по указанному Мушурбеком маршруту. Бектенов, Амирханов и ещё один боец отправились вперёд на разведку.

Узкая тропинка петляла вдоль берега реки. Пару раз танкетку спасало только водительское искусство Парамонова.
Разведчики вышли навстречу отряду.
- Уже переправились, сволочи, - доложил Тахир. – Впереди выслали разведку из трёх всадников.
- Курбаши видел?
- Видел. В зелёном тюрбане – только он да его правая рука: мулла Изрим.
- Берите ещё одного бойца, и – уничтожить разведку банды без выстрелов. Ставим на тропинке пару растяжек из гранат и маскируем в лесу огневые точки по числу пулемётов. Огневую точку при угрозе захвата – подорвать! Пан старшина с танкеткой на левый фланг позиции! – распорядился пан Ястреб.
Отряд подготовился к встрече с противником.

Как обычно, растяжки ухнули совсем неожиданно; тут же по басмачам ударили красноармейские пулемёты. Раздались вопли, ржание коней, плеск воды – кто-то свалился в речку; затем все звуки потонули в грохоте выстрелов.
Подпустив ближе группу всадников, намеревавшихся зайти красноармейцам в тыл, Воронов ударил по ним из ДТ, а Парамонов включил двигатель. При звуках дизеля лошади принялись бесноваться так, что всадники не могли их удержать.
Но для манёвра танкетке не хватало места; Парамонов и без того едва ввёл её в лес. Три всадника ушли влево; от них стоило ожидать сюрпризов.
- Карпов, за пулемёт! – скомандовал Воронов и, подхватив АВС, выскочил наружу. Тут же над головой старшины просвистела пуля. Воронов присел за хвостом танкетки и поразил всадника ответным выстрелом.
Сзади раздался хруст – второй всадник с обнаженной шашкой верхом на сарабаире готовился атаковать моряка сзади.
В памяти снова всплыли боевые инструкции товарища Вана:
«Уязвимые точки лошади – глаза и ноздри; всадника – бок, противоположный вооружённой руке».
Старшина ткнул штыком в правую ноздрю сарабаира; из неё брызнула кровь, конь захрапел и резко отвернул вправо, подставив для атаки левый бок; всадник был правшой. Штык вошёл в прилегающую к седлу часть ягодицы басмача чуть не на всю длину; Воронов отжал АВС от себя и резко выдернул оружие. Фонтан яркой крови, хлестнувший из раны, окрасил бедро сарабаира; жало штыка повредило подвздошную артерию; всадника следовало списать со счетов – с такой раной не выживали.
Обернувшись, старшина заметил не одного, а двух всадников, и едва успел упасть на землю. Басмачи были вооружены автоматическими винтовками и непрерывно стали палить по моряку; но вдруг прекратили стрельбу. Подняв голову, Воронов заметил, что бандиты, оцепенев, смотрят куда-то в сторону. Воронов взглянул туда же и застыл сам: за боем наблюдали семеро бурых волков.
Неожиданно головной зверь показался моряку знакомым.
- Полкаша… - обратился к зверюге моряк. Волк услышал старшину и двинулся на зов. Это были те самые звери, что признали Воронова вожаком после ночной схватки; в стае появились ещё два волка.
- Шайтан… - послышался робкий голос одного из бандитов; они тряслись, как осиновые листы; страх сковал им ноги.
- Полкаша, - голос Воронова приобрёл уверенность, - взять! – Моряк резко указал на басмачей.
Полкаша издал свирепый рык, и звери, повинуясь его воле, ринулись к бандитам. Те не могли даже тронуться с места. Воронов поспешил туда же, Полкаша – за ним.
- Стой! – выкрикнул старшина; волчий вожак перевёл его команду на звериный язык. Басмачей приволокли к Т-27.
- Ну что, - обратился к пленным моряк, - хотите, чтоб вас сожрали живьём? Интересно, что тогда по местному обычаю будет хоронить мулла Изрим? Если не заговорите и не скажете о планах курбаши – скормлю зверям!