[Данаец]

- Удачи! – проорал капитан, не найдя ничего умного в напутствие бросить…
- К черту, - крикнул я невпопад, начиная восхождение.
Резиновую громаду швыряло из стороны в сторону по велению бури, меня швыряло в противовес ей по законам Бахуса, и только так возможно было сохранить равновесие на лестнице в небо. Если это можно было назвать лестницей в небо… скорее сегодня небеса и ад поменялись местами.
Будь я поэтом, какую бы поэму забабахал, Солнце Русской Поэзии бы нервно закатилось в сортир… курить… с Лермонтовым, на пару, и жаловаться на трагическую судьбу героя нашего времени. Но я не поэт, а мокрая железная лестница возвращает меня в те прекрасные времена моей юности, проведенные в Цирке. Кони, люди, твари… дрессировка, прыжки под куполом. Вот слева от меня декорации, вокруг - крепостные развлекательные животные, пронумерованные в произвольном порядке, а выше мама тянет руку со словами «держись сынок, не падай», а я так напуган, а лестница такая мокрая… штаны тоже… главное не смотреть вниз, потому что ничего внизу хорошего нет. Смотрим перед собой, а лучше чуть выше, в светлое будущее, озаряемое вспышками молний. Итак… героический долг… исполняется впервые… гнутся копья, стонет лира… советский цЫЫЫрк: умеет делать чудеса…
На половине пути в голову пришла мысль о новых руках… стальных желательно, обычные слишком быстро изнашиваются, особенно в моменты, когда над головой разверзаются кованые ворота чистилища и никуда не деться с дирижабля, только в ад… а снизу матерится «черный альпинист», которого послали, видимо, мне на помощь, снабдив, черт подери, страховкой… видимо Кэп решил, что пьяному море по колено, а дуракам везет…
«Меня послали к вам на помощь…» - а у самого глаза как у испуганной какающей мышки, Господи, за что мне это? Я не плачу… это просто дождь…
И вот уже маячит впереди заветная рубка с мотором и телефоном, и осталось-то всего ничего, но по закону жанра в это время лестницу тряхнуло…
«… ЛЯЯЯ!…» - отозвался гром, а в новой вспышке молнии мелькнуло щуплое тельце на тросе.
И сотворил Бог естественный отбор, и увидел, что это хорошо, поскольку эволюция здесь не работает… а настоящий герой может быть только один и он не пользуется страховочными тросами… отвлекаюсь на живой якорь, болтающийся на буксире как те отсталые слои населения, коие мы тянем за собой в светлое будущее, и нога соскальзывает со ступеньки, а чернота внизу дружески подмигивает: «Ну-с, доктор Грей, айда в ледяное безмолвие смерти? Дурной пример заразителен… вы последний, но не худший…» После этого резко приходит трезвость ума и прозрачность рассудка…
Так, доктор Грей, соберитесь, за вами Москва, Алиса, Оксана, Болат, возможно, Яков, Кэп, пара трупов и еще Н-ное количество живых, которых вы, как истинный герой и мужчина в самом расцвете сил должны спасти, а впереди еще два метра адского холода, нехватки кислорода и… кажется, меня что-то просили сделать…
Последние метры преодолеваю на чистом энтузиазме, вваливаюсь в комнатку и… минут десять пытаюсь прийти в себя.
«- А чем вы занимаетесь холодными, дождливыми вечерами, профессор?
- Тем же, чем и обычно… »
Телефон-телефон, полцарства за телефон... и новые пальцы взамен отмороженных...